Глава 9 (1/2)

Темнота, которая засасывает, и лишь незначительные проблески света заставляют Драко открыть глаза. Теперь темнота уступила полумраку и он видит перед собой другой взгляд: голубой, как ясное, летнее небо.

— Дамблдор, — страх, который появился ниоткуда и невидимой рукой сжал горло. Хочется что-то произнести, но он не может. Слова словно застряли и странные хрипы вырываются из его гортани, старый волшебник улыбнулся и протянул ему свою руку.

Снова он даёт шанс.

«Почему это всё повторяется?» — мелькает в голове Драко и он пытается зажмуриться, чтобы ничего этого не видеть, чтобы всё это исчезло. Ведь это не по-настоящему.

Шаги сзади, чьи-то шаги ближе и громче. Он разворачивается и его палочка немного дрогнув в руке, направлена на того, кто теперь находится перед ним.

Чёрная мантия развивается на ветру, которого здесь нет и её волосы, идеально гладкие, убранные в высокую причёску.

Неужели это Грейнджер?

Она смотрит на него в упор, удерживает взглядом его и он не шевелится, не предпринимает никаких усилий. Гермиона делает шаг вперёд, не отводя взгляда и Драко кажется, что его колени согнулись.

Он вглядывается, но не видит цвета её глаз, только тёмные зрачки, которые словно вытеснили цвет, заполнили чернотой. Он перемещает взгляд на губы, окрашенные в чёрную помаду, которые дрогнули.

— Авада Кедавра, — больше ничего, только её губы, которые растянулись в странной улыбке, которую он никогда не видел.

— Малфой, Малфой, — кто-то его зовёт.

Неужели он ещё жив.

Голос прорывается, словно пытается откуда-то вытащить его, разрывает сознание и вытягивает Драко куда-то наверх. Он раскрывает глаза и видит перед собой Грейнджер.

Её волосы растрепаны, взволнованный взгляд и губы, они такие какими он видел их всегда. Резко картинка дрогнула и снова это лицо: эти чёрные губы и взгляд, чёрный словно бездна.

Это был ночной кошмар, но почему страх всё ещё держит его за горло. Малфой начинает кашлять и чувствует, как Гермиона касается его плеча, её взгляд полный сочувствия, беспокойства, она наклоняется и он чувствует её запах. От неё пахнет зельем, пылью и чем-то ещё. Драко продолжает смотреть ей в глаза и чувствует, как лёгкий ток проходит от его кончиков пальцев, бежит к локтю и подбирается к плечам. И вот уже эти нейроны проникают в голову. Тепло разливается, проникает в каждую клеточку его тела, и страх отпускает.

— Да что с тобой? — голос Гермионы перестаëт дрожать.

Эхо исчезает и её голос становится прежним, чистым тонким, девичьим.

— Уже в порядке, — Малфой поднял свою руку, которая казалось ему тряпичной и коснулся её щеки.

Он почувствовал липкую влагу и костяжками пальцев провёл по коже Гермионы. Но девушка не вздрогнула, она продолжала смотреть на него и её рука, которая всё ещё находилась на его плече, немного дëрнулась, и она разжала пальцы.

— Ты кричал, — а он ничего не ответил, просто смотрел, и молчание затягивало их куда-то.

Что-то разрасталось между ними с бешеной скоростью, которую нельзя было остановить. И казалось, что они уже не в состоянии с этим бороться.

— Ночные кошмары, а я думал поборол их. Что прошло достаточно времени. И для этого у меня была изоляция, одиночество и время, которое шло стирая тень прошлого. Я не знаю почему они вернулись сейчас.

— Ты кричал моё имя, — Драко закрыл глаза и увидел другую Грейнджер, которую он никогда не знал.

Он видел её той, которой она никогда не была, но почему он видел её такой?

— Это просто магия.

— Что? — удивленно спросила Грейнджер.

— Кулон на твоей шее, он исцеляет меня. Когда ты дотронулась до меня я что-то почувствовал, что-то проникло внутрь меня и мне стало тепло. Это магия. Это просто магия.

Девушка издала странный звук и, выпрямившись, убрала руку. Драко видел, как она вцепила в свои пальцы и не давала им покоя. Девушка проводила странные манипуляции, то скрещивала пальцы, то разжимала их, ковыряла свои костяшки, словно массировала их. Не выдержав этих странных движений, он коснуться её ладони и накрыл её своей рукой.

Драко снова смотрел, пристально не отрывя взгляда. Они молчали и никто из них не знал, что сказать.

— Ладно, скоро начнёт светать и у нас ещё есть немного времени, чтобы поспать, — Грейнджер скинула его ладонь и встав, снова посмотрела. — Да, ты прав — это просто магия.

Драко отвернулся и больше не спал. Он слышал, как Грейнджер дышит, шумно и тяжело, а кровать издавала противный скрип. И всё же, когда солнце начало проникать в крошечную палату, его веки стали тяжелее. Закрыв глаза, он увидел Грейнджер, которую не видел давным-давно.

Девчонку тринадцати лет, с серьёзным выражением лица, которая шла по коридорам Хогвартса и, увидев его, отвернулась, гордо вздёрнув нос. Девочка прошла мимо, оставив после себя запах пергамента, чернил и ещё какой-то аромат. Её, только её, теперь он знал его.

***</p>

Свет проникал через веки и, услышав голоса и шаги, Драко окончательно проснулся. Всё оживало вокруг, и с каждой минутой становилось всё громче и громче.

Драко слышал, как вошла его мама. Слышал её шаги, шуршание платья и в нос ударил её аромат: стойкий, цветочный. Он наполнил его изнутри. Улыбнувшись, он сказал:

— Доброе утро, мама.

— Доброе утро. Нам пора, Драко, пора в Малфой мэнор, — она хотела что-то добавить, но замялась.

— Мои каникулы закончились, мама, я понял, снова пора в нашу тюрьму.

— Не говори так, это твой дом. Слышишь? Это твой дом, и скоро всё это закончится.

— Это не закончится никогда. Из тюрмы в тюрьму. Теперь я связан с девушкой, которая, — он наконец открыл глаза и повернулся.

Кровать Грейнджер была пуста.

Драко перевёл взгляд на маму и она пожала плечами. Он снова посмотрел на её постель и погрузился в свои мысли, которые его засасывали.

— Драко, она оставила тебе письмо, — голос матери вырвал его из этого странного состояния, и он перевёл взгляд снова на неё.

Он увидел протянутую руку матери, она держала скрученный пергамент. Развернув его, Драко увидел красивый, каллиграфический почерк, идеально выписанные буквы, с каким-то необычайным изяществом и стараниям.

Знаешь, Малфой, а ты прав — это просто магия. И всё, что с нами произошло, не должно мешать нам жить. Да, возможно, у нас нет никакого выхода и нам придётся прожить защищая друг друга, но это не значит, что мы должны жить вместе. Я не знаю, как мы с тобой сможем пройти этот путь, но мы не должны сдаваться. Я обязательно буду читать и узнавать всё об этом артефакте, что-то должно быть, то чего мы просто не знаем. Мы же должны знать рамки, в которых будем жить. Я обещаю, что не наврежу тебе, не сниму этот кулон и не попытаюсь без тебя его уничтожить, но я хочу жить в полной жизнью и я не знаю, что с этим сейчас делать. Если что-то случится и ты почувствуешь, что тебе плохо, что тебе нужна моя помощь, то твоя мама всегда может прийти ко мне. Я открою для неё каминную сеть. Ты всегда мне можешь писать, в любое время. Я отвечу на каждое твоё письмо.

Гермиона Грейнджер.

P. S. Миртл-авеню дом 336а

Драко молча прочитал и, скрутив пергамент, стукнул им о свою развёрнутую ладонь.

— Всё в порядке? — голос Нарциссы был прохладным, но Драко знал, что его мама умеет владеть собой, и этот вопрос определённой её волнует.

Он улыбнулся и сел, немного поиграв плечами, сжимая и разжимая свои лопатки, словно готовя своё тело к прыжку.

— Ты права, нам действительно пора, нужно собраться, — и он, немного наклонившись, взял с приковатной тумбочки свою палочку. Немного покрутил её, проверяя всё ли с ней в порядке.

Но всё же посмотрел ещё раз на мать. Драко видел её пристальный взгляд, она ждала ответа, всё ещё ждала.

— Сегодня ночью, — достаточно тихо сказал Драко, — мне снова снился кошмар и во сне я кричал. Гермиона была рядом, она беспокоилась обо мне. Когда я очнулся ото сна, то почувствовал её прикосновение и то, что я что-то чувствую к ней. Мама, я также ощущаю, что она испытывает то же самое. Но это магия и мы не должны поддаваться ей. Это не мы, — он увидел, как выражение его матери изменилось, её губы дрогнули, а взгляд...

Что это был за взгляд?

— Ты сказал ей об этом?

— Да, я сказал, что это магия и больше мы с ней не разговаривали. А сейчас, — он протянул письмо, — ты можешь прочитать, — но Нарцисса не коснулась пергамента, она продолжила стоять и смотреть на своего сына. — Возьми, я разрешаю, — и только после этого женщина, неуверенно коснувшись пальцами пергамента, развернула его.

Её взгляд бегал по тексту. Драко пытался изучить лицо мамы, понять, в какой момент хоть какая-нибудь эмоция проявится на нём. Но

Нарцисса скрутила пергамент и, посмотрев на сына, сказала: