Глава 18 (2/2)

— Мистер Криэйтор, доброго дня. Прошу, присаживайтесь.

Директор убрал документы в сторону, а Деметриус, пока садился на стул, поставил на стол бутылку коньяка и две рюмки.

— Я бы с удовольствием составил вам компанию, однако работа не ждёт. Так что вас привело ко мне?

Криэйтор молча разлил алкоголь, а Озпин терпеливо ждал, даже в глазах не промелькнуло ничего, что могло выдать его раздражение от ожидания.

— Салем.

От этого имени у Озмы расширились глаза от удивления, а по телу прошли мурашки. Деметриус, честно, не ожидал такой реакции от него.

— Побывал я на одном материке и нашёл там замок. А в замке она. Бессмертная древняя волшебница — мать четверых детей, а также Повелительница Гримм и бывшая жена некого Озмы, который может перерождаться в телах тех, кто похож на него.

— Я, так понимаю, вам об этом поведала сама Салем? — директор скрыл волнение, начав протирать очки небольшим платком. Деметриус молча кивнул.

— Да. И вот у меня возникла потребность услышать и версию: «Убийцы детей и предателя», — процитировав кого-то, произнёс Чемпион. Озпин тяжело вздохнул и опрокинул в себя стакан с алкоголем.

— Судя по вашим глазам, вы не осуждаете. Да и интересуетесь с какой-то целью. С какой? Если мне можно получить ответ.

— Я хочу прекратить вашу вражду раз и навсегда. Так или иначе. А чтобы мне строить свои планы, мне нужно знать, как правильно подойти к Салем, — Криэйтор усмехнулся. — А вот почему… Я не хочу жить в мире с постоянной тайной войной, это во-первых, а во-вторых — как я и сказал, я желаю сломать все клетки. А вы с ней пленники подобной, которую выстроили местные боги. Но… — Чемпион криво улыбнулся. — Всегда можно найти и иной путь остановить войну. Крайне радикальный. Но прибегать к подобному я намерен лишь в крайнем случае.

Озпин поднялся с кресла, взял свою трость и подошёл к окну. В отражении Деметриус видел, как взгляд директора устремился вниз, где были студенты, которые беззаботно наслаждались отдыхом после пар. Криэйтор не торопил Озму, понимая, что прошлое у него было тяжёлое, очень тяжёлое. Конечно, в тяжести они могут посоревноваться, однако парень свободен от него, в отличие от двух бывших супругов.

— Эта информация должна остаться в секрете.

— Знаю. Никому не нужна лишняя паника.

— Я ценю это. А также то, что вы не стали рубить с плеча, как поступили некоторые на вашем месте, мистер Криэйтор. Да, — кивнул Озпин, поняв молчаливый вопрос. — До вас были те, кто общался с Салем, а затем приходили ко мне и начинали обвинять. Что же, моя история началась очень давно…

Деметриус ни разу не прервал директора, когда тот начал говорить. И история эта была ничуть не лучше, чем у Салем. Если она была пленной принцессой, которую нужно было спасать, то Озпин умер в раннем возрасте от болезни, которая в то время поражала только магов и была неизлечимой. В итоге ему дали задание сами боги — привести людей к «миру» и призвать их, дабы судить их и уничтожить окончательно, или вернуться и даровать магию вновь. И если сперва они и Салем вновь начали жить в мире и любви, то после раскрытия миссии Озмы, та вспылила… И это всё привело к нынешней ситуации — она в гневе на своего бывшего мужа и весь мир, который, по её мнению, олицетворяет богов, а он пытается спасти мир от бывшей жены, которая хочет вызвать богов и окончить жизни всех, в том числе и свою. Два разбитых горем и бременем бессмертных, которые бьются в агонии. Взгляд Озмы не был затуманен алкоголем, несмотря на объёмы выпитого и наполнен печалью и пустотой. Деметриус смотрел на него и видел себя. Того себя, что был в Террарии в самом конце.

«Нет смысла, нет радости, нет свободы. Нет воли»

— Меня считали королём, даже богом. Но я не тот и не другой… Я хуже. Совершивший ошибок больше, чем любой человек на планете, — закончил говорить Озма. Деметриус влил в себя ещё алкоголя и печально заключил в мыслях — весь мир Ремнанта наполнен маленькими трагедиями. И одна такая переросла во всеобщую. И Криэйтор не мог точно сказать, что лучше — как в Террарии или как здесь. И осознавать то, что проблемы из жизни парня никуда не делись даже после перемещения было… Сложно. Что же, всё равно ведь планировал менять мир к лучшему, чтобы потом жить в радости и счастье.

— Если ты совершил ошибок больше, чем кто-либо ещё, то я… Не имею права на ошибки, — Деметриус решил раскрыться перед волшебником чуть больше, дабы ответить на честность того. — Ты мог умирать и пытаться снова, я же каждый раз ходил по краю, и столько раз, что потерял этому счёт. Погибни я… И все мои усилия обнуляться, вся память обо мне канет в небытие, а я сам обращусь в ничто, — Деметриус криво усмехнулся. — Мы все — ты, я и Салем, взглянули в бездну и столкнулись с ней в том или ином виде.

— И ты желаешь помочь, потому что сам испытывал то, что испытываем мы… — Озма кивнул. — Я не буду препятствовать, только попрошу рассказывать мне обо всех шагах, дабы скорректировать их, ведь Ремнант не Террария.

— И ты даже не станешь мешать мне помогать ненавистной бывшей?

— Я её не ненавижу… Она несчастная озлобленная на мир и меня женщина, которая стремиться умереть всеми способами. И я не готов принять факт того, что с собой она собирается забрать целый мир.

Деметриус возвращался к дому Саммер ближе к вечеру. Разговор с директором продлился долго и тяжело для них обоих, ведь истории их были чем-то похожи и погружали в прошлое. Но если Криэйтор освободился, то ни Озма, ни Салем не имеют возможности убежать от богов и их «милости». Что же, Чемпион Террарии собирался продемонстрировать миру и самим богам, почему после смерти Лунного Лорда чудовища начали бояться его.

Но для начала стоило заняться нынешними делами и навестить Роуз, которая точно найдёт его и спустит шкуру, если парень не придёт на встречу с её семьёй. Но само воссоединение он упустит — пусть лучше семья побудет сама с собой. Вот только один из её членов сидел на лавочке в местном парке, через который Чемпион сокращал путь, сгорбившись. Его красный плащ как грязная тряпка распластался на спине, а сам его владелец держал свиток в правой руке, пока левая ворошила волосы. Его голова качалась из стороны в сторону, а на землю падали капли, оставляя следы на пыльной дорожке. Кроу тихо плакал.

— Здравствуй, старая пьяная птица.

— Деметриус… — мужчина поднял свои красные заплаканные глаза и покачал головой. — Ты представляешь? Звонит мне Руби — племяшка моя — и слёзным голосом говорит, что мама её дома сидит. Словно и не пропадала несколько лет. Я сначала подумал, что она напридумывала себе невесть что, но затем… — Охотник улыбнулся сквозь слёзы. — Затем я услышал её голос. Голос Саммер! Представляешь?! Моя пропавшая много лет назад напарница жива и здорова! И теперь дома!

— Так что ты сидишь здесь, а не там?

— Я шёл домой и мне позвонили. Вот, отхожу от шока и радости, — Кроу рассмеялся. — Наверно, противно смотреть на плачущего старика, как я, а? Позорю Охотников и весь Ремнант в глазах пришельца!

— Если бы я узнал, что моя семья жива и здорова, я бы тоже заплакал, — нахмурился Деметриус. — Не стоит думать о мнении других, которые никогда не захотят узнать о причинах, а лишь осудят, чтобы казаться лучше в своих собственных глазах.

— О, чёрт, как глубоко… Да, я пойду. К слову, ты-то что забыл в такой дыре? Разве ты не городской?

— Нет, я так, мимо проходил.

Деметриус улыбнулся и помахал рукой уходящему в сторону дома Шао Лонгов-Роуз и зашагал в противоположном направлении. Воссоединение семьи будет долгим и слёзным — нечего лишнему и чужому человеку быть там. А если Саммер решит достать его, то пусть. Пережить подобное он сможет с лёгкостью. А разрушать драгоценные моменты?.. Это не для него.

«И как стало самому приятно на душе…»