smile of my heart (1/2)
Лили Эванс честно не знала, когда это началось, но сомнений не оставалось: она влюбилась. По-настоящему. Совсем как в прочитанных историях и старых чёрно-белых фильмах, которыми она искренне восхищалась. Как и песнями Элвиса, что воспевал молодость, красоту и самое прекрасное чувство на свете. Казалось бы, теперь все в ее мире должно преобразиться, волнующие проблемы отойти на второй план, ведь все мысли сводятся лишь к одному особенному человеку, ставшему объектом воздыхания. Лили любила романы и не отрицала, что хотела, чтобы и ее сердце когда-нибудь наполнилось томительном трепетом при виде любимых глаз. Карамельных, с хитрым прищуром и одновременно каким-то добродушным огоньком, отражавшемся в стеклах квадратных очков.
Обладателем этих глаз был никто иной, как Джеймс Поттер, окончательно умудрившийся нарушить все ее планы. Нежные чувства пробудились именно по отношению к нему, самому невыносимому мальчишке на всем свете, и крепли с каждым новым днем. Наглец и воображала, от которого Лили раньше стремительно пыталась убежать, а сейчас высматривала его высокую статную фигуру в толпе и отводила взгляд, когда они пересекались в школьных коридорах. Джеймс в бессчетный раз кричал разную ерунду в духе «Эванс, пошли на свидание!», и сердце сжималось и разжималось, замирало и бешено стучало. Лили все труднее удавалось оставаться спокойной и неприступной даже в те моменты, когда можно было уткнуться в спасательный учебник или конспект, повторяя домашнее задание, которое не вызывало никаких затруднений.
— Терпеть тебя не могу, Поттер! — кричала Лили буквально несколько месяцев назад. — Ты всегда все портишь! Ведешь себя, как осел! Лучше пойти на свидание с ужасным троллем, чем с тобой!
Тогда все в ее жизни оставалось привычным и легко было сказать суровое и холодное «нет», а не мучиться из-за развенчания предубеждения, которым она закрывалась от Поттера долгие годы. Почему-то куда выгоднее было представлять его хулиганом, который задирал людей, подшучивал над ними и нарушал школьные правила, пытаясь довести до инфаркта декана их львиного факультета, которая устала терпеть выходки Мародеров, с их безграничной фантазией и тягой к созданию бедлама.
— Брось, я же знаю, Цветочек, что ты от меня без ума, — самоуверенно заявлял Джеймс и дерзко подмигивал ей, рисуя карандашом забавную рожицу на пергаменте. Лили приходилось прятать улыбку, делая вид, будто ее совсем не волнует, чем он занимался.
Но нежеланная — или всё-таки долгожданная? — любовь подкралась к Лили внезапно, совсем как наступившая осень, быстро разогнавшая жгучее и пёстрое лето, своими дождями, туманами и сорванными листьями. Подумать только! Она и Поттер! Скажи ей кто-нибудь об этом год назад, она покрутила бы пальцем у виска. Ха-ха, очень плохая шутка! Правда, похожего развития событий, наверное, ожидала половина их курса, которая не пропускала ни одной ссоры, происходящей между капитаном квиддичной команды Гриффиндора и рыжеволосой старостой. Лили, уставшая от зевак, обсуждавших разную нелепицу, старалась держать лицо и не показывать, как сплетни ее задевают. Личное пространство должно оставаться нетронутым, в конце концов!
А разные нелепые выдумки, зачастую приукрашенные, не только раздражали, но и огорчали. Лили хотела быть, как все, а не становится объектом шуток про неприступную старосту Гриффиндора! И во всем был виноват Джеймс Поттер! Если бы не этот невыносимый мальчишка, все в ее жизни было тихо и спокойно. Одним словом — нормально. Но, нет, вечно лохматому выскочке надо было влезать в ее дела, лишать душевного равновесия и превращать в злючку. А как иначе выразиться? Только рядом с Джеймсом Поттером Лили вела себя грубо и не скупилась на саркастические и обидные фразочки. Упертый баран или, как его называли друзья-мародеры, олень не прекращал донимать ее чуть ли не с момента знакомства.
Они всегда находились поблизости, сначала, когда Лили заступалась за Северуса, у которого с Мародерами возникла взаимная неприязнь чуть ли не с первого дня. Потом, когда Мародёры шалили, лишая их факультет баллов, и Лили, горячо волновавшаяся за успехи львят, критиковала их поведение. Джеймс всегда смотрел на нее как-то странно, чуть ли не с примесью восхищения, а на третьем курсе и вовсе стартовали его бесконечные «Эванс, пойдем на свидание?».
— Эй, Эванс, что делаешь на выходных?!
— Лили-лили, пойдем в Хогсмид!
— Рыжая, а, рыжая, я с тобой говорю! Пошли гулять?
— Цветочек, я купил тебе сахарные перья, пойдем к Озеру, а?!
Чего только не придумывал Джеймс, чтобы заполучить крупицу ее драгоценного внимания. Дёргал за тугие косички на младших курсах, заколдовывал различные предметы, чтобы оригинально позвать погулять, а иногда и похвастаться, что он классно владеет магией. Дарил всякие безделушки, а порою даже нахально отваживал ухажёров. Пытался петь известные магловские песни, в том числе и Элвиса, которого Лили обожала всей душой, а Поттер, наоборот, недолюбливал, предпочитая The Beatles. Больше всего Лили запомнился случай, когда она возвращалась после Хогсмида и наткнулась на одинокого оленя. Лесной красавец гордо взирал на нее добрыми глазами, и Лили не сомневалась, что в этом заключалась очередная проделка Поттера. Одному Мерлину было известно, как он умудрился провернуть эту встречу с царем леса, но Лили готова была поклясться, что слышала его голос, да и в Хогсмиде они часто встречались в тот день.
Все старания Поттера Лили привыкла пресекать на корню, жутко раздражалась, хмурила брови и говорила, как мантру, одно и то же ранящее слово: нет. Но Поттера отказы, видимо, ещё больше раззадоривали. Бывало, что он обижался, и она, стоило признать, испытывала чувство вины перед ним за свою грубость. Однако как только Лили собиралась извиниться, Поттер начинал все заново. Он явно не собирался сдаваться, лишь брал небольшую передышку, чтобы с новыми силами и полетом фантазии достать ее. А теперь глупое сердце Лили решило оказать Поттеру услугу!
При мыслях о зародившихся чувствах к Поттеру, Лили каждый раз краснела. Неужели все ее попытки доказать, что Поттер ей безразличен, оказались лишь глупой упертостью и отрицанием очевидного? Почему все, что было связано с Джеймсом, вечно вызывало в ней столь противоречивые эмоции? Уже и подружки стали замечать перемены в ее состоянии. Но Лили при всем желании обсудить с ними возникшую ситуацию, оттягивала задушевную беседу. Она знала, что они хорошо относились к Джеймсу, особенно Марлин, которая тоже входила в команду по квиддичу и нередко намекала, что Лили, сетуя на их капитана, раздувала из мухи слона. Во время обсуждений Марлин вскользь лукаво намекала, что Лили бесится вовсе не из-за того, что Поттер — проказливым и доставучий мальчишка.
— У нас таких, Лилс, весь факультет, — пропела Марлин, — одна ты обращаешь внимание исключительно на Джима.
В такие моменты она очень напомнила Сириуса, и Лили чуть ли не обижалась на подругу. Нет, Эванс, не отрицала, что Поттер, несмотря на все недостатки, в общем-то был неплохим человеком. Не считая вечных проделок, тяги к нарушению правил и ее личного спокойствия, она соглашалась с высказываниями Ремуса, что Джеймс хороший и верный друг. Но потом в ней, словно что-то переключалось.
— Пойдем на свидание, Эванс? — Поттер не переставал спрашивать. — Чего тебе трудно что ли? Или нравится, что я за тобой бегаю, да?
— Ты прекрасно знаешь ответ, Поттер, — отчеканила Лили, колюче взглянув на него. — И дело не в тебе. Вокруг тебя планета не вертится вообще-то.
Но выработанная привычка в одночасье рухнула во время первого матча по квиддичу. Лили никогда не фанатела по популярной в мире магов спортивной игре, но не пропускала ни одного школьного матча, поддерживая храбрых львов из-за всех сил. Они с девочками под руководством Доркас, которой близка была творческая стезя, рисовали плакаты, не скупились на бодрые кричалки и сэндвичи для участников команды. Все же, как не складывались обстоятельства, факультет у них был дружный и очень уютный.