99 Problems (1/2)

Hugo</p>

Эта история, как бы банально ни звучало, началась с моей смерти. Как и сотни других похожих баек про несчастных ребяток, которые переродились, перенеслись, свалились в кроличью нору, одним словом — попали. Хотя мне всегда казалось, что «попала» я с самого своего рождения. Небогатая семья из трёх человек, родители, замечающие лишний прыщ на чужой заднице, но только не родную дочь, шумные соседи, придурковатые одноклассники, дорого обошедшееся поступление в универ, исключение, плохая работа и, наконец, смерть. Такое себе резюме, не правда ли? Гордиться мне было откровенно нечем, сожалеть — не о чём. Даже смерть моя оказалась ничуть не пафосной, пусть слегка выбивалась из канонов.

Всех нормальных попаданцев сбивают машины. Почему-то, чаще всего грузовики. Статистику, конечно, я не составляла, но на первый взгляд всё выглядело так, будто водители именно этих машин являлись главными поставщиками свеженьких душ в параллельные миры. Кто знает, может, у них там есть своя злодейская база и бизнес планы на каждый месяц с программой минимум. Я на роль жертвы принудительного переселения с помощью грузовика, видимо, не подходила. Или же до меня просто не доехали. Так или иначе, машина в моей кончине всё равно оказалась виновата. Маленький игрушечный автомобильчик, которого я, зазевавшись, не заметила, за что и поплатилась. Падать головой на бордюр оказалось развлечением занятным, но, увы, одноразовым.

Не знаю, было ли что-то между моей смертью и возрождением, помимо нескольких секунд абсолютной темноты. Я пришла в себя, сидя на розовом пластмассовом детском горшке. Пара секунд абсолютного недоумения быстро переросли в столь же абсолютное офигевание. Мозг отчаянно пытался переварить происходящее, но только «плыл», размазывая мысли как манную кашу. С ним плыла и я: навернулась от неожиданности с горшка и вдруг осознала, что понятия не имею, как подняться. Мои движения больше напоминали лягушку, которая столь же безуспешно пытается утопиться.

Не задалось, в общем, первое знакомство с новым телом.

Дальше всё пошло по привычной накатанной тропе вплоть до новых родителей, умильно сюсюкающихся с маленьким ребёнком, но хватающихся за головы от случайной диареи у «любимой малепусечки» и по полчаса решающие, кто из них будет это убирать. Зато как они радовались, когда дочка за пару недель полностью твёрдо встала на ноги! И ведь сама! Да ещё в том возрасте, когда большинство детей только-только перестаёт ползать, ну гений же, не иначе! «Гений» в моём лице закатывал глаза в обречённом осознании того, что подтирать задницу в прямом и переносном смысле мне придётся самостоятельно уже сейчас. И это при двух вполне себе здоровых и даже относительно адекватных родителях двадцати лет.

С другой стороны, было очень странно заново учиться ходить, говорить, держать ложку. Странно было посещать детский сад и изображать увлечённую возню в кругу других мелких сопливых карапузов. Похоже, получалось у меня не слишком хорошо, потому как дети меня не слишком полюбили, а взрослые считали малость приторможенной из-за того, что я не изъявляла желания носиться вместе со всеми.

И если уже сейчас социализация не ладилась, то стоило призадуматься над тем, что же будет дальше.

* * *</p>

Осенний семестр был в самом разгаре. Деревья неохотно сменяли зелень на позолоту, трава оставалась сочно-зелёной, а солнце и вовсе жарило совершенно по-летнему. Только ранним утром на улице коварно вился зябкий холод, ещё слишком слабый, чтобы морозить лужи, но достаточно сильный, чтобы заставить людей надевать тёплые ветровки. О чём каждый начинал жалеть с первыми лучами солнца, и радоваться, стоило тому лишь начать сползать к горизонту. И так по кругу холодно-жарко-холодно.

Мимо меня гогочущим вихрем пронеслась группка детишек с разномастными ранцами, чтобы слиться с толпой таких же недоросликов, толкающихся у ярко-жёлтого автобуса. Прошло несколько минут прежде, чем автобус закряхтел, увозя школьников дальше по улице.

Я никогда не любила школу, что в прошлой жизни, что в нынешней. Брюзжащие учителя, долбанутые одноклассники, куча бесполезной информации, пресные завтраки, перечислять все «прелести» данного заведения можно до бесконечности. Увы, мнения моего никто опять спросить не удосужился, вот и приходилось каждое утро неохотно взваливать на плечо чёрный с ухмыляющимся белым смайликом рюкзак и топать… куда угодно, в общем-то. Да, меня чужое мнение также интересовало едва ли больше, чем пыль, приставшая к подошве кроссовка, а потому школу я регулярно прогуливала, появляясь лишь в те дни, когда учителя всё же умудрялись дозвониться до моих родителей. Отчисление меня не пугало, потому как бояться неизбежного выглядело глупым занятием. Так что, я просто наслаждалась свободой.

В этой жизни с родителями мне повезло самую чуточку больше. Стоило их чаду, то бишь мне, «вырасти» - перешагнуть порог в тринадцать лет, что по мнению этих прогрессивных умников означало вполне зрелый возраст, как меня оставили одну. Забота о старой квартире, себе и заросшем миниатюрном кустике каланхоэ в горшочке на окне свалилась на меня спустя месяц после тринадцатилетия. Родители, пожив «для ребёнка», свой родительский долг посчитали выполненным и умотали «познавать мир» в туре, который продолжался до сих пор и явно не собирался заканчиваться. Благо, хоть денег, которые мне с барского плеча отсылали каждый месяц, на жизнь более-менее хватало. Вернее, конкретно тех денег хватало ровно на оплату за электричество, воду и прочие услуги, плюс, немного оставалось на еду. Приходилось подрабатывать, чтобы не загнуться на одной только лапше быстрого приготовления, но вот уж где было не привыкать. В остальном наши семейные отношения сводились к обмену парой сообщений в духе «Привет, как дела?» раз в две-три недели.

Меня, в принципе, всё устраивало. Никакого осуждения и бесконечного порицания, полная свобода действий, минимальный контроль. А на отсутствие малейшего интереса со стороны «предков» я не жаловалась и подавно. В сравнении с прошлой жизнью, эта была похожа на рай.

Так мне казалось, во всяком случае.

Проводив автобус равнодушным взглядом, я вставила в уши наушники-«затычки», ткнула на первый попавшийся в телефоне плейлист и неспешно зашагала в прямо противоположную его, автобуса, маршруту сторону. Не знаю, можно назвать это везением или нет, но местом моего (пере)рождения и дальнейшего проживания стал маленький провинциальный городок где-то в глубине Англии. Жизнь здесь текла размеренно и обыденно до скукоты, но даже так она немного да отличалась от существования в том Мухосранске, где я провела двадцать с фигом лет прошлой жизни. Здесь ровно через пять месяцев мне должно было стукнуть четырнадцать, и я твёрдо вознамерилась побить собственный «рекорд» долголетия. Ну или хотя бы помереть не настолько тупо.

Ноги уверенно несли меня к небольшому магазинчику, который держала пожилая семейная пара. Благодаря своим прогулам я спокойно отрабатывала в нём неполную дневную смену, после наслаждаясь свободными вечерами. В прошлой жизни мой график работы скакал как давление у гипертоника, так что, сейчас размеренность только радовала. Впрочем, наверное, она же и удручала, потому что именно во время тихих, медленно текущих одинаковых как близнецы будней особенно хорошо ощущалось чувство собственной… неполноценности? Ни друзей, ни нормальной семьи, ни всевозможных вечеринок, после которых я могла бы обдолбанной, но совершенно счастливой засыпать под столом в чьей-нибудь квартире, чтобы наутро мучительно вспоминать события предыдущего дня. Есть ли смысл в том, чтобы переродиться в столь же серой и бесполезной жизни, как и предыдущая?

Мысли заглушили собой музыку, схлынув лишь в тот момент, когда пальцы потянулись к дверной ручке.

Звон облупленного колокольчика над дверью вечно неприятно отдавался в ушах, а потому наушники я вытаскивала только оказавшись в самой глубине магазинчика. Низенькие стеллажи плотненько притулились боками друг к другу, заполняя и без того небольшое пространство. На всех полках в ящиках песчаными пахучими холмиками покоились многочисленные специи и приправы. Они же были в плотно закрытых мешках, жавшихся по углам около складского помещения и в блестящих квадратных упаковках. На фоне всего этого особенно сиротливо смотрелся одинокий стеллажик с сухофруктами, который хозяева всё грозились убрать, но раз за разом махали на него рукой – хоть какое-то разнообразие.

-Доброе утро, - крикнула я, вынимая наушники.

Из склада высунулась встрёпанная почти наполовину выбеленная сединой голова, оповещённая о моём приходе ещё мерзким колокольчиком, и приветливо, но порывисто кивнула. Хозяйкой магазина была крепко сбитая невысокая женщина в извечно выпачканной специями цветастой рубахе с закатанными рукавами. Бабуля – как я звала её за глаза, безбожно забывая полное имя.

-Джен, ты вовремя, - хозяйка оттряхнула руки, попутно обтерев приставшую пыль о штаны. – Снова прогуливаешь школу?