Сказочный принц (2/2)

— Придурок, я имел в виду, что нам надо принять ванную. Не обязательно вместе… Только если ты настаиваешь… Расслабиться после верховой езды — это удивительно полезно, да и в принципе искупаться перед ужином не помешает. Я велю домовикам набрать для тебя большую ванну, чтобы ты как следует отмок, но постарайся не утонуть там, пожалуйста. Я буду волноваться, если только ты не предпочтёшь принять ванную вместе со мной, чтобы я мог проконтролировать твоё благополучие.

— Да мне достаточно и той, которая… — начал было Гарри, полностью игнорируя намёки Драко, но Малфой снова оборвал его.

— Позволь мне позаботиться о тебе, Гарри, — снова мягко попросил он.

Кажется, Малфой нашёл его слабое место и собирался этим пользоваться, но Гарри никак не удавалось нормально рассердиться на него. Впрочем, он сильно сомневался, что хоть когда-то в своей дальнейшей жизни, после той, что осталась за плечами, сможет злиться на того, кто предлагает ему заботу. Всё, что Поттеру оставалось, это пуще прежнего залиться краской и спешно кивнуть, снова отводя взгляд.

После относительно спокойного обеда, раскинувшись на ступеньках «большой ванной» и позволяя тёплой, приятно пахнущей маслами воде омывать своё всё ещё уставшее после верховой прогулки тело, Гарри в очередной раз обдумывал этот день. И вчерашний. Что-то внутри противно скреблось, пытаясь убедить, что он ведёт себя абсолютно неправильно и зло рычало куда-то в ухо: «Пр-р-р-редал! Пр-р-р-родался! Пр-р-р-редал! Пр-р-р-родался! П-р-р-редал!..» Но сколько бы Гарри ни думал, он так и не смог точно ответить себе на вопрос, кого именно он предал. Родителей? Глупо и страшно было думать, что мать, закрывшая его собой много лет назад, предпочла бы видеть сына в Азкабане. Веру в него друзей? Гарри не разлюбил ни Рона, ни Гермиону, но то, что последний год на свободе запомнился для него бойкотом и травлей с противными значками не придавали сил выбрать гордость и тюрьму, а не такие неожиданно заботливые руки Драко Малфоя. Про надежду, которую возлагал магический мир на маленького мальчика и говорить не стоило — меньше всего Гарри волновало считают ли его предателем люди, не пожелавшие ничего делать сами, но которым было совершенно плевать на Гарри Поттера, когда он жил под лестницей и его избивал то дядя, то кузен с его друзьями. Сириус?.. Пожалуй, Сириус сейчас был единственным человеком, чьё мнение было важно Гарри. И он очень хотел бы увидеться с крёстным. Нет, не только затем, чтобы спросить, не считает ли тот его предателем, но и за этим тоже. Но если Сириус ответит, что да, считает, и лучше бы Гарри сидел в Азкабане, как и он, одиннадцать лет, а то и всю жизнь, как самому Поттеру принять такой ответ? Наверное, в первую очередь нужно было спросить себя, считает ли сам Гарри Поттер себя предателем? Но он не знал ответа на этот вопрос. Не знал в первую очередь потому, что Драко не давал ему возможности столкнуться с этой болезненной темой лицом к лицу. Он не требовал никакой информации в обмен на свободу, не хотел его, Гарри, содействия. Он просто спас его из клетки, а теперь… Гарри и сам толком не знал, что теперь.

— У меня так голова взорвётся, — простонал Гарри в пустой огромный зал, тут же заполнившийся звучным эхом и, набрав в лёгкие побольше воздуха, с головой ушёл под воду.

Что ж, пусть и ответ он найдёт здесь же, в воде — Гарри будет плыть по течению, пока не встанет перед выбором, и ситуация не станет понятнее.

К высоким двухстворчатым дверям в столовую Гарри подходил с опасением, не зная, чего дальше ждать от Малфоя. Да, конечно, он принял решение плыть по течению, но на самом деле он не чувствовал себя готовым к чему бы то ни было. Казалось, что Драко не собирается ничего требовать и не будет принуждать, но… Отношения? Какие к ч-ч… К Мордреду отношения? Он едва-едва только к такой относительной свободе начал привыкать…

У самого порога Поттер задержался, переводя дыхание и решаясь на последний шаг, но стоило только взяться за ручку двери и чуть толкнуть её, как из гостиной, двери в которую были не привычно распахнуты, а прикрыты, раздалось:

— Ты совсем из ума выжил! — Гарри вздрогнул от неожиданности. Незнакомец кричал и, судя по частым и быстрым шагам, не мог найти себе места. — Тебе мало было проблем?!

Опасаясь быть обнаруженным, он медленно подошёл к неплотно прикрытым дверям, и воспользовавшись возможностью, прильнул ухом к маленькой щелочке.

— У меня не было проблем, — спокойно возразил Драко, его тихий голос Гарри узнал сразу, но кто был его кричащий и возмущающийся собеседник Гарри никак не мог понять.

Тот на заявление Малфоя нервно рассмеялся:

— Верно, у тебя не было проблем, и ты решил их себе создать! Ты был на коне, пользовался успехом и привилегиями, а теперь ты решил всё это спустить в трубу ради Поттера! За этот год ты мог выбрать любого, ЛЮБОГО! Или любую… Стоит тебе появится в обществе — родители прямо там готовы подложить под тебя своих отпрысков. Почему ты так рискуешь ради ничтожества?

Гарри вздрогнул и замер, поражённый этой отповедью. Холодные мурашки поползли у него по спине, и он сам точно не знал, что именно было их причиной — то, что Малфой чем-то рисковал ради него, или то, что сейчас он может послушаться этого неизвестного и вернуть Гарри обратно в Азкабан.

Поттер пробыл вне стен тюрьмы совсем немного, возможно, и суток ещё не набралось, но эти часы казались ему самыми счастливыми в его жизни. И даже не из-за контраста с застенками, а потому что заботливый и внимательный Драко и его дом, похожий на прекрасную сказку, были даже лучше Хогвартса или недолгих поездок на каникулы к Уизли. А кроме Хогвартса и Уизли у Гарри и вовсе никогда не было в жизни ничего хорошего. Неожиданно показалось, что если теперь он вернётся в Азкабан, то просто сойдёт там с ума. Что его мозги не вынесут этого испытания, и он навечно уйдёт в себя, представляя себя в этом одном дне на свободе. Будет вспоминать запах свежего, мягкого постельного белья поутру, ароматы цветущего сада, ощущение омывающей тело воды в бассейне, сильную шею Арабеллы под пальцами и… И даже эти крепкие, пугающие, и в то же время захватывающие объятия Малфоя там, в коридоре.

Гарри судорожно сглотнул — Драко ещё ничего не ответил, незачем себя накручивать раньше времени. Даже если сам почти уверен, что сказок не бывает, и этот день просто обязан кончиться именно так — убийственным разочарованием.

— Ты сам знаешь, почему мне не интересны эти подстилки. Я ничего не спускаю в трубу, и то, чего я добился и что получил — одна из моих привилегий, Блейз, — холодно отрезал Малфой тем временем. — Ради этого я долго и усердно работал, и Гарри — моя награда. Если ты думаешь, что я отправлю его обратно, то… — «Блейз?!» — пронеслось в голове у Гарри и он тут же прильнул к щели, стараясь что-то разглядеть.

— Да ничего я не думаю! — зло прошипел в ответ тот самый Блейз, который вихрем метался по комнате, активно жестикулируя. Драко сидел в кресле спиной ко входу, широко раскинув руки, и Гарри даже в какой-то момент испугался за него — Блейз был похож на разъярённую фурию: — Я прекрасно тебя знаю! Ты хорош, но тебе нельзя сейчас отвлекаться на глупые развлечения. Есть ещё что-то, что ты должен сделать?

— Ты сам знаешь, — после паузы совсем тихо заметил Малфой.

— Знаю. Я — знаю. А вот Поттер? Что будет в твоём маленьком раю, если твой мальчик прознает обо всём? Всё ещё думаешь, у вас с ним всё будет хорошо?

— У нас и сейчас ничего не хорошо! — неожиданно зло рявкнул Драко. — Не считая того, что я невероятно рад уже тому, что он не медленно умирает в Азкабане, а живёт здесь, со мной! Я не собираюсь обманывать его или принуждать к чему-то, я рассказал ему все правила и только ему решать, как поступить!

В комнате повисла пауза. Гарри тоже замер, не дыша. В его голове вихрем кружились самые разные мысли. Драко обманывает его? Но в чём и зачем? Драко чем-то рискует из-за него? Драко сказал ему что-то, что Гарри упустил? Но ярче всех, перекрывая прочие мысли, всё равно была только одна: «Драко не хочет избавляться от меня! Он оставит меня здесь, с собой. Он будет и дальше защищать меня!»

— А что будет, если ты не добьёшься успеха? — негромко спросил Блейз. Он, наконец, остановился посреди комнаты, сложив руки на груди.

— Не знаю. У меня всё ещё есть время. К тому же как найти того, кто уже три года как мёртв? — вопрос прозвучал скорее риторически.

— Ты очень рискуешь, Драко. И я боюсь за тебя. Если ты не будешь осторожен, ты не сможешь помочь ни ему, ни себе. Вы просто будете сидеть в Азкабане в соседних камерах и перестукиваться через стенку. И это в самом лучшем случае, — Гарри уже в который раз растерялся. Забини был похож на актёра из посредственного спектакля, который для пущего эффекта слишком экспрессивно эмоционировал и размахивал руками. Вещи, что он говорил, звучали ужасно, и будто бы он даже переживал за Драко, однако его хотелось прибить, как назойливую муху.

— Уймись, Блейз, — устало отозвался на этот выпад Малфой. — Я сам всё прекрасно знаю. Прекрати читать мне нотации, ты мне не отец.

— Уж кто-кто, а ты точно прекрасно знаешь, что я совсем не против временами побыть твоим папочкой, — Гарри завис, будто упустил какую-то важную мысль в разговоре.

— Блейз! — интонация Драко будто отвесила пощёчину его собеседнику, так, что сам Гарри вздрогнул. — Ты точно чистокровный? Тебя мне меньше всего хочется видеть в качестве той самой подстилки, вспомни о гордости, наконец. Гарри погибал там, и я не мог оставить его в Азкабане, зная, что могу помочь. Он стоит такого риска. Он стоит любого риска, — Гарри видел, как Драко подался вперёд, и пожалел, что не может увидеть его лица. Малфой казался ему почти незнакомым в этой беседе, каким-то другим, более настоящим и, как ни странно, расслабленным.

— Ты просто идиот, Драко, — лицо Блейза окрасило яркое разочарование, и губы его презрительно скривились.

— Заткнись, Забини. Заткнись и вали домой, — Гарри прекрасно осознавал, что этот тон и слова предназначались другому, однако ему всё равно стало не по себе от холода в голосе Малфоя.

— Не думай, что я оставлю тебя в покое, — Блейз снова картинно потряс указательным пальцем в сторону Малфоя.

— Не смел и надеяться, а сейчас…

— Да иду я, иду! Высокомерный засранец, — Блейз никак не мог уступить привилегию последнего слова в разговоре.

— Ты не хочешь Непростительное в спину, Блейз, — от волнения и страха у Гарри пересохло в горле. Отчего-то поверилось, что это далеко не пустые слова, от чего стало ещё страшнее вдруг оказаться снова в Азкабане уже с Малфоем на пару, если он вдруг сейчас порешит своего однокурсника.

— Уже ушёл, — выдавил Блейз сквозь зубы, и Поттер услышал звук взревевшего пламени камина.

Гарри отступил от двери и привалился спиной к стене, рядом с косяком. Запрокинул голову, зажмурившись, и тихонько выдохнул. Драко… Драко и впрямь мог быть каким-то волшебным принцем из маггловской сказки. Почти «Золушка» — о маленьком бедном мальчике, живущем в чулане под лестницей, который в конце получает своего героя. Только его сказка оказалась совсем не доброй, потому что между началом и концом было ещё много страшного, включая одержавшего победу Главного Злодея и тюрьму. А ещё это была сказка для извращенцев, потому что принцы должны быть у девочек.

Гарри не хотел быть принцессой. Не хотел быть, как девочка, вести себя, как девочка, одеваться в кружева и хлопать глазками. Вот только неожиданно понял, что и отказываться от «принца» тоже не хочет. Хотелось, чтобы кто-то сильный был рядом и заботился о тебе, оберегал, защищал и… возможно… Что-то ещё… Дальше думать в этом направлении Гарри себе запретил — слишком это смущало и давило на виски своей неправильностью.

И всё-таки он не верил в сказки. Не верил в детстве, и открывшийся перед ним волшебный мир быстро разочаровал. И василиском, и несправедливым судом над Сириусом, и тотальным бойкотом. Даже то, что должно было быть сказкой, ей не являлось, так на что можно было рассчитывать теперь? «На Драко», — сам собой пришёл ответ. Можно было не верить в сказки, но можно было поверить в Драко Малфоя. Всё ещё слизеринца, который что-то скрывает и о чём-то шепчется со своими друзьями, готовый даже их приложить Непростительным. Но Гарри совсем не мог представить его предателем хотя бы потому, что у Гарри ничего не было. Он ничего не знал, ничем не владел, ничего не мог. Его вытащили из Азкабана, абсолютно бесполезного, и кроме своей компании ему предложить вообще нечего. И если Малфой планировал что-то большее, он точно оказался в сплошных убытках. Зато у самого Гарри, кажется, появился свой сказочный принц, и от этой мысли внутри разлилось тепло, давно забытое, такое приятное и желанное. Кажется, плыть по этому течению будет не так невыносимо сложно, как он ожидал.

А Драко спрятал лицо в ладонях, опираясь локтями на колени. Блейз конечно вёл себя как паскуда, но Драко не мог с ним не согласиться. Почти невозможный, а потому неожиданный подарок в качестве освобождения Гарри принёс предвкушение исполнения своих влажных фантазий, но в то же время Драко не мог не заметить всю беззащитность его «питомца». И эта беззащитность ужасно подкупала. Вот он — протяни руку и возьми, а уже и самому не хочется. И предвкушение сменяется печалью и не хочется уже манипулировать, не хочется издеваться, провоцировать и выводить на эмоции. А как можно? И что можно? Где та грань заботы и ласки, через которую пока не стоит переступать? Для Драко половая принадлежность Гарри вообще не была аргументом. Но не для самого Гарри… Играть в папочку тоже не хотелось, особенно после сравнения Блейза, чтоб его тролли драли. Остаётся подружиться. Стать тем другом, которого у самого Драко никогда не было. Как не было и той поддержки, ласки, внимания и заботы, в которых так нуждался сейчас Гарри. И даже близости и искренности с родителями не было. Не на том уровне, который бы пригодился в данной ситуации. Не было примера таких отношений. И как себя вести дальше? Привычный образ и маска всегда выручали Малфоя, позволяя добиваться нужных результатов, но интуиция слабо шептала, что сейчас случай исключительный и вести себя надо по-другому. Но, как именно, он пока не успел понять. Малфой тяжело вздохнул. Импульсивность никогда не была его чертой, но он всегда умел справляться с любыми поставленными задачами. Справится и сейчас.