Ближе к телу (1/2)

Когда Гарри не появился и к ужину тоже, Драко даже не стал беспокоить домовиков. Поднялся к своему цветочку в комнату и без спроса вошёл. Сел на кровать, пока не решаясь прикоснуться к Гарри. Он чувствовал, что тот не спит, и просто решил подождать, показать, что он рядом, — иногда Гарри достаточно было и этого, чтобы немного приоткрыться. Это был не первый раз, когда Поттер был недоволен собой и так скрывался от его общества, но определённо первый, когда они не виделись уже почти сутки, и Гарри так и не показался. Чаще в такие дни он просто заглядывал в его кабинет и желал спокойной ночи, чтобы увидеться, чтобы не создавать одиночества для себя. Драко не нравились такие вечера, но он не давил, откладывал книгу, которую готовился почитать для него, и позволял своему цветочку разобраться в себе. Но сегодня Гарри совсем пропал. И вот уже десять минут они находились в одном помещении, но между ними всё ещё разливалась тишина.

— Скажи, Драко, а какие обычно занятия положены питомцам? — этот вопрос был тихим и наполненным любопытством. Но у Малфоя будто красная пелена перед глазами встала. Гарри продолжал, не чувствуя пока никаких изменений в своем собеседнике. — Я имею в виду, я могу учиться петь, или, например, жонглировать… Или, не знаю… Читать стихи… Это… Декламировать, кажется… У дяди с тётей питомцев не было, но соседский терьер умел держать мячик на носу. Но он собака. А я… Чем я могу быть развлекателен? Лорд Финеас говорил, что в его времена был один павлин, который мог менять цвет оперения… Но я точно не метаморф. Можно, например, научить меня играть на чём-то. Но до тебя я всё равно не дотяну…

Гарри замолчал, вспоминая, как его покровитель играл ему на рояле и он едва не расплакался от тех проникновенных нот, а Драко с огромным трудом сдерживал магический всплеск. У него даже зубы скрипели от злости.

— Скажи-ка мне, ma petite fleur, кто тебе сказал, что тебе нужны занятия для питомца? Сожгу портрет ко всем соплохвостам! — на домовиков он грешить не мог — они куда лучше самого хозяина чувствуют веяния его души и родовой магии, а вот Финеас вполне мог ляпнуть подобное.

— Нет! Не трогай Лорда Финеаса! Я просто… Просто подумал, что… Какой смысл мне часами торчать в дуэльной, если я всё равно ни на что не способен… Вместо этого можно было попробовать научиться чему-то действительно полезному… — Гарри осёкся. Если начинал он свою речь, ещё не до конца поднявшись с кровати, то сев и увидев лицо Драко, он тут же заткнулся. Такой злости он ещё ни разу не видел. Даже в школе, когда они постоянно друг друга задирали.

Драко раздражённо повёл плечом, но когда увидел реакцию Гарри, не посмел ничего сказать. Поттер испугался. Его — Драко — испугался. Малфою потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Эмоции постепенно снижали степень своего накала, но Гарри всё ещё выглядел так, будто готов прямо сейчас бежать или спрятаться под одеяла от страха. Драко меньше всего хотелось вызывать это чувство в своём цветочке, но сегодня он не сдержался. С другой стороны, это можно было обернуть хоть в какое-то подобие пользы.

— Как давно ты отдыхал? — грозно начал Драко, когда пауза затянулась. Его черты лица уже смягчились, но тон остался строгим и даже в чём-то грубым. — Как давно вылезал за пределы дуэльной, чтобы просто перевести дух? Ты себя снова загоняешь в истощение, а мне потом сиди ночами, чтобы тебя оттуда вытащить! — Гарри точно не ожидал такого развития этой речи, поэтому удивлённо задумался над вопросом, ответа на который никто не ждал. — Чтобы через десять минут был готов! — чётко проинструктировал его Драко. — Мы идём на конюшни.

Так они с Драко оказались на конной прогулке, которой Гарри не предполагал, но перечить покровителю не посмел. Он ожидал как минимум лекцию о важности баланса между работой и отдыхом, полезности свежего воздуха и смены обстановки, своевременных приемов пищи и тому подобное, но Драко просто молчал. Весь путь до конюшен, всё время, пока готовил лошадей и выводил их сквозь ворота. И даже когда помог Гарри забраться на кобылицу и пустил её в тихий ход, тоже молчал. Поттеру это казалось вечностью, хотя прошло не так много времени. Вечным наказанием, потому что Драко ещё ни разу так долго не игнорировал его. И без теплых взглядов и мягкого ощущения чужой поддержки Гарри ещё сильнее чувствовал себя угнетённым, недостойным, оплошавшим. Но потом Малфой неожиданно заговорил.

— У меня была цель, Гарри, та, ради которой я много учился. Это никогда не было просто, но как и любой навык — навык учить и запоминать, думать и анализировать я просто привил себе. И всегда был горд тем, что могу так эффективно использовать этот навык. Но потом… Когда отца… — он чуть поправил уздечку, а потом по очереди натянул поглубже перчатки для верховой езды. Медленно вдохнул и начал уже чуть более громко, словно сбросив с плеч какую-то ненужную печаль. — Когда я стал Главой рода, моя цель перестала иметь какой-то вес. И учеба превратилась для меня в способ не… грустить. Знания всё ещё были для меня жизненно важными, но уже по другим причинам, таким далёким от чьего-то одобрения и похвалы. Я обязан был занять свои мысли, освободить их от лишнего, и в то же время, самостоятельность… Она обязывала теперь самому принимать решения. Самому не только вести семейные дела из мэнора, но и общаться с разными людьми. И для этого мне нужны были знания разные. И умения тоже. Но так же, как я научился учиться, я научился и чувствовать себя. Как бы это лучше… — он какое-то время ехал в тишине, а Гарри не смел даже громко дышать. Драко всегда был с ним искренен и открыт. С каждым днём Поттер всё сильнее привыкал к тому, насколько хозяин поместья иногда честен с ним. Но эту тему он никогда ещё не поднимал — себя в настоящем. — Заботиться о своём внутреннем спокойствии… — наконец определил он нужную фразу, и Гарри вздрогнул от того, что слишком ушёл в свои мысли и неизбежные вопросы, возникшие после тех слов Драко. Их лошади медленно брели по тропинкам, сумерки уже сгущались, и время становилось совсем мистическим. — Нельзя с первого раза сварить идеальное зелье пятой степени сложности, если ты не Мастер зелий. Сначала нужно научиться основам и сварить сотни рецептов четвёртой степени. И нельзя требовать от себя «превосходно» за заведомо проигрышную задачу. Нужно просто поставить другую задачу. Исполнимую на твоём уровне. И это не значит, что нужно отказаться от своей цели и стать вместо сильного и образованного волшебника дрессированным питомцем.

— Ты говорил, что если мне важны ярлыки, то я могу считать себя питомцем… — робко начал Гарри, вспомнив отчего-то свой первый вечер в Мэноре. В то время он даже помыслить не мог о том, что будет так потрясающе здесь себя чувствовать. — Я думаю, мне нужен новый ярлык… Кто я, если не питомец? Просто гости не выводят домовиков странными просьбами и старые портреты своей необразованностью.

Драко молчал совсем недолго.

— Ты мой протеже. Как твоя Грейнджер — протеже Северуса. Только при нём этого не упоминай, сожрёт с потрохами…

Поттер кивнул, соглашаясь, что это он услышал, принял и готов признать себя таковым.

— А ты мой кто? — поинтересовался он спустя несколько минут тихой прогулки.

Драко хотелось бы ответил иначе, но он остановил себя железным аргументом: «Беречь, лелеять, не обидеть…».

— А я твой покровитель, конечно.

Неожиданно лошадь Поттера резко повернула влево, и Гарри не удержался в седле. Он упал на спину, больно ударившись плечом. А ещё стопа застряла в стремени и там что-то хрустнуло. Все мысли вылетели из головы, даже самые важные, уже лежавшие оформившейся фразой на языке — боль застилала глаза. Драко соскочил со своей кобылы и подбежал к Гарри.

— Ты в порядке?

— Нет, охх… Дышать сложно. И нога… Ау… — Гарри мелко дышал, грудную клетку пронизывала острая боль, он не мог на полную расправить рёбра. Это короткое дыхание напомнило ему о том кошмарном приступе, и тело мелко затряслось от подкатывающего ужаса.

— Спокойно, Гарри, не паникуй, — Гарри зажмурился, пытаясь не потеряться в страхе и боли. — Энервейт.

И действительно, Гарри смог дышать свободнее. Плечо никак не давало о себе знать, по поводу ноги Гарри сомневался. Но страх отступил вместе с острой болью, и это вызвало волну почти осязаемой благодарности к своему покровителю. С помощью Драко Гарри сел, а следом встал, выпрямляясь в полный рост. Они держались за предплечья друг друга, и Гарри не спешил отпускать руку Драко. Он попробовал наступить на левую стопу и колено сразу подогнулось. Драко поддержал его:

— Не геройствуй, сейчас мы тебя подлечим, моя принцесса.

Это привычное уже обращение, это тепло, эта забота тут же позволили Гарри дышать ещё свободнее. Опасения, что теперь Драко всегда будет его игнорировать, хоть и чувствовались ошибочными, но всё же засели где-то в голове Поттера. И теперь, когда он слышал мягкий шутливый говор, даже боль в лодыжке и стопе не так ощущались. Тем не менее, он снова облажался и буркнул себе под нос:

— Да уж, со мной хлопот не оберёшься. Мистер Грация… — ему было обидно. Всегда послушная, спокойная кобылица сейчас так его подставила. Он тоже хорош. Совсем не держался, сидел как тюфяк, засмотревшись на прямую спину Драко, ехавшего чуть впереди, заслушавшись его откровениями, очаровавшись этой глубиной и открытостью, упав в свои вопросы и выводы.

Чувство недостойности и недостаточности снова почти поглотило Гарри, и он даже не заметил, как они перенеслись в его комнату. Снова. Драко категорически не принимал это его настроение, он просто делал то, что и всегда — заботился. Призвал пару склянок с зельями, помог снять ботинок с больной ноги и немного закатал штанину. Гарри попытался возразить, приподнимаясь с подушек, на которых его разместил Драко, однако Малфой тут же пресёк его вялую инициативу:

— Позволь мне поиграть в доктора. Насколько я могу предположить, у тебя нет никаких серьёзных травм, но тебе явно больно. Просто расслабься, — Драко набрал на пальцы немного вязкой массы, растёр между ладонями и мягко опустил руки, обхватывая лодыжку. Он выглядел так, будто только что открыл сундук с сокровищем. Гарри смутился от такого откровенного восхищения со стороны парня, все его самокопательные мысли сами растворились, потому что перед ним сейчас открывалась реальность, которую игнорировать было невозможно. Мысли вереницей носились в его голове, но он вполне осознанно решил не нагнетать, а постараться расслабиться, и прикрыл глаза. Драко заботится о нём. Он не злится больше. Самое малое, что Гарри может сделать в ответ — это не впадать в истерики или ссоры. Тем более, пальцы Драко были очень тёплыми. Это было приятно — не только забота сама по себе, но и то, как она чувствовалась. Физически приятно было ощущать облегчение от этих касаний. Иногда эти руки напоминали крылья бабочки — так нежно они витали по коже, а иногда и маленького крепкого питона, сжимающего свою жертву в цепкой хватке. Драко массировал не только саму лодыжку, он немного спустился на пятку и стопу. Это было невероятно волшебно, сердце Гарри наполнялось неведомыми ранее эмоциями. А когда руки поднялись к голени, бедро Гарри прошибла молния, а в животе появилась волнующая дрожь.

— Я причинил тебе боль? — пальцы Драко остановились на месте в ожидании, а голос был напряжён.

Гарри не смел разлепить глаза — он и так отчаянно чувствовал, что краснеет. Но и промолчать он не мог, когда Драко так беспокоится о нём. А соврать не захотел:

— Нет, нет, мне не больно… Мне… мне нравится… — сбивчиво промямлил он, и добавил совсем шёпотом: — Очень…

От этих слов, этой картины перед глазами Драко просто улетел. У него перехватило дыхание, а сердце забилось где-то в висках. Он понимал, что Гарри ещё далеко не готов ни к чему, что так хотел бы дать ему Драко. Он всеми силами сейчас тормозил себя, чтобы не натворить лишнего. Всё его сознание кричало остановиться, потому что Драко ходил по очень тонкому льду, ведь любое воплощение его желаний — это риск оттолкнуть Гарри, чего очень не хотелось допустить. Это была последняя препона, которая сдерживала его. Но Гарри сам сказал, что ему ОЧЕНЬ нравится, поэтому Драко продолжил, стараясь не слишком шумно вдыхать воздух носом. Он действительно умел делать массаж — учился на себе, когда переживал самовольное затворничество после ухода родных, и знал, что это действительно приятно даже для обычного человека. Что же говорить о Гарри, который был лишён любой ласки последние три года. Да какие три года, на протяжении всей его жизни… У Драко внутри был невероятный коктейль эмоций из возбуждения, восхищения и щемящего сочувствия, а еще желания во что бы то ни было сберечь свой цветочек.

Гарри же в свою очередь млел. Массаж вызывал волну удовольствия, задевая точки, о которых он и не знал — на стопе, между пальцами, на мышцах икры — где-то в глубине, от нажатия на которую было больно и одновременно ужасно приятно. Он не смог сдержать тихий стон и сам испугался своей реакции, однако Драко будто ничего не заметил. Гарри очень хотелось, чтобы его вторая здоровая нога тоже получила внимание, но попросить об этом он бы никогда не решился. И вдруг Драко бережно положил его ногу на кровать.

— Сядь, пожалуйста, — голос Драко был всё таким же бархатистым, однако сейчас в нём звучали нотки, ранее незнакомые Гарри, от которых появилось странное ощущение в солнечном сплетении. Будто волнение, как перед экзаменом, но по-другому. Гарри удобно сел. Опустил голову и так и не поднял веки.

— Не бойся, — Драко начал расстёгивать пуговицы на его рубашке, отчего Гарри вначале немного напрягся, но быстро осознал, что он не может и не хочет бояться Драко. Ведь даже сегодня, здесь же, всего несколько часов назад он злился не на самого Гарри, а на его глупые мысли о самом себе — теперь это было очевидно. Драко никогда не переступал границы дозволенного. Гарри хотел было задуматься, где начинаются эти самые границы, ведь их взаимодействие было довольно тактильным, однако Драко уже снял рубашку. В комнате было тепло, но Гарри охватила лёгкая дрожь, когда он почувствовал, как за спиной прогибается матрас, а потом и руки Драко на своих плечах.

Неожиданно для себя самого Гарри произнёс очень отчётливо:

— А я не боюсь, Драко.

Рука на плече замерла, всего на секунду, и Малфой продолжил втирать лечебную мазь. Словно ничего особенного он и не услышал, однако на деле Драко буквально сходил с ума. Он видел, что Гарри доверяет ему, не боится оказаться полуобнажённым в его компании, даёт себя трогать, пусть для этого и нужна причина, но это был явный прогресс. Его маленький цветочек был таким жадным до прикосновений, что хотелось упасть с ним на эту кровать и нежить, нежить, нежить сутками напролёт. Это доверие вызвало в душе Драко невероятную бурю эмоций. Находясь в какой-то прострации, он внимательно обходил руками всё ещё заострённые плечи, лопатки, заходил немного на шею и грудь, делая уже обычный массаж. Руки, кажется, не спрашивая дозволения владельца, уж разминали мышцы вдоль позвоночника. Такая поза была не самая удобная, но Драко сознательно попросил Гарри сесть, чтобы ещё больше не искушать себя. Когда его ладони спустились к талии и скользнули в лёгком поглаживании ниже, к поясу брюк, Гарри слегка прогнулся в пояснице и шумно вдохнул, непроизвольно раскрыв губы, делая вдох более глубоким и однозначным. Это взаимодействие уже становилось опасным. Драко уложил свои руки на плечи Гарри и закрыл глаза. Ему не нужно было смотреть на своего мальчика и видеть это бесхитростное выражение лица, полное блаженства, поражающее самые потаённые уголки фантазий Драко: трепещущие ресницы закрытых глаз, слегка приоткрытые губы и немного запрокинутая назад голова, открытая шея и ямочка между ключиц. Он уже столько раз видел это лицо. Иногда улыбающееся, иногда счастливое, иногда умиротворённое. Гарри умел находиться в моменте и наслаждаться, будь то мороженое или другие блюда, общение с лошадьми, прогулки по саду, и даже просто солнечные лучи. Но сейчас это блаженство на лице принадлежало только Драко. Он мог бы сидеть так с Гарри всю ночь, и даже больше, однако это уже становилось болезненной пыткой. Драко слегка наклонился к уху Гарри, попутно притягивая его к себе, наклоняя назад, и то, каким Гарри был податливым, в очередной раз едва не сорвало контроль во всегда правильном Малфое.

— Теперь ты знаешь, каким я вижу тебя в своих снах, Гарри.

Ощутив горячее дыхание на затылке и у самого уха, Гарри вздрогнул от неожиданности. Однако слова, которые он услышал, и смысл которых постепенно заполнил его сознание, коснулись чего-то очень глубоко внутри. Он не успел даже покраснеть, как услышал звук закрывающейся двери.

***</p>

Уже три дня как Гарри не заходил в дуэльную. Не хочется снова разочаровываться в себе, а ещё не хочется напрягаться — нелогично, но честно. После падения с лошади его будто мир встряхнулся, и слова, услышанные прямо перед травмой, оказались словно вытатуированы на мозге — нельзя создать что-то сложное, не пройдя долгий путь по созданию чего-то простого. Поттер думал о своих неудачах, думал об их причинах, о том, как можно изменить подход, чтобы идти вперёд поступательно, но самым важным за эти дни оказалось то, что он наконец увидел и тот путь, который прошёл, и те успехи, которых достиг. Тем не менее, был один момент, который Гарри от себя старательно прятал.

После ухода Драко, после этих будоражащих слов, он думал, что не уснёт. Прислушивался к своему телу, словно руки его покровителя могли случайно остаться в комнате, когда сам Малфой ушёл, потому что спина и плечи всё ещё горели от его ласк. А то, что лечебный массаж превратился именно в это — в ласку, нежность, что-то ещё неведомое, — было однозначно. Эта мысль поначалу вызвала в нём некий трепет и яркую эйфорию, но после Гарри испугался. Настолько, что не стал думать, кого или чего именно он боится. Просто вычеркнул этот восторг из своей памяти и как подкошенный свалился в глубокий сон. Утром самым мудрым показалось пока оставить всё как есть и притвориться, что не слышал о том, что Драко видит сны о нём. Такие сны. Сам он с обретением Золотой клетки снов почти не помнил. Точнее, он всегда перед тем, как окончательно проснуться, ловил ощущения, чаще теперь позитивные, тёплые, но деталей вспомнить не мог.

Не имея желания встречаться с Лордом Финеасом, Гарри поймал себя на мысли, что ему необходимо движение. Спросив разрешения у Драко, он снова сел на лошадь, будто бы проверяя, способен ли он преодолеть страх. Но если говорить себе правду — а именно это Гарри и делал в тот момент — страха перед кобылицей не было совсем. Он даже попробовал быстрый шаг, и нашёл себя вполне сносным наездником. Но на этом его стремление к движению не закончилось, и он сначала пробежался по саду, используя самый дальний маршрут, а потом даже поплавал, словно стараясь испытать себя на прочность — на этот раз под вопросом был не страх, а выносливость. Учитывая то, что Драко за завтраком не появился, передав через домовика, что вынужден оставить своего гостя в одиночестве из-за срочных дел, а обед Гарри застал в саду, где для него накрыли стол в беседке, к ужину Поттер уже соскучился. И не смог сдержать улыбку — Малфой был серьёзнее, сосредоточеннее, чем обычно, и чуть не пронёс вилку мимо рта. Он удивлённо и немного подозрительно выслушивал рассказ Гарри о проведённом дне, и в этот самый момент, когда Поттер говорил о своём заплыве, как-то вздрогнул, роняя на тарелку кусочек телятины.

— Я думал, ты всё делаешь идеально, мой принц, — пошутил Поттер, и вся серьёзность с Драко слетела, как застаревшая пыль.

Ещё пара дней, проведённых в таком же активном режиме, показала, что Гарри вполне готов к более чем нормальным физическим нагрузкам. Поэтому верховая езда, плавание, пробежки и даже отжимания стали для него желанным развлечением. Наблюдая за этим новым Гарри, который будто отпустил свои прежние неудачи и снова светился энтузиазмом и азартом, Драко решился на что-то, что давно уже обещал.

— Лорд Финеас немного тревожится о своём ученике… — начал в то утро за завтраком Драко. — Уже четвёртый день, как ты не грызёшь гранит науки… Но я предполагаю, что он просто заскучал…

— Мм… — Поттер прожевал, промокнул губы салфеткой и сделал глоток воды, — я сегодня навещу его. Хочу спросить про базовые навыки заклинателей русалок…