Глава 8. День 1 (2/2)

— Тош… — это все, что мог сказать Арсений.

— Арс, я ушел, я ушел, когда ее забрали! Есть, блять, захотел! Пошел в автомате батончик, блин, купить! Сука, Арс! — у парня началась истерика. — Я… я оставил ее всего на пару минут, а ее забрали! Забрали, блять! Я не увидел ее в последний раз, я не попрощался…

— Антон, послушай…

— Нет, Арс! Я оставил ее, я не успел поцеловать ее, я не успел сказать, что люблю ее. Последним, кто ее видел, был ты. Ты остался с ней, а я ведь и тебе предложил со мной пойти, но ты остался, а я… Ушел. Единственное, что мне от нее осталось — это ее одежда и крестик, который привезли нам, после того, как забрали ее. И это — все. Понимаешь?

— Не вини себя, ты не знал. Давай просто ждать, а? Днем я позвоню, и мы узнаем о ее состоянии.

— Я не могу спать.

— Сейчас, — Арсений поднялся с кровати, и начал рыться в своем рюкзаке. — Держи, это снотворное. Выпей две, сейчас запить принесу.

Антон послушно выпил, ему хотелось заглушить эту боль, заснуть, и больше ничего не чувствовать.

***

Утром Майя Олеговна позвонила Попову, и сказала, что приедет где-то через час. Она спросила о состоянии сына, и Арсений объяснил, что ему очень плохо, и сегодня он спал с ним. Мама парня была благодарна мужчине, если бы не он… все могло быть намного хуже.

— Арс? — прохрипел Антон сразу, как проснулся.

— О, ты встал. Поднимайся, и садись завтракать. Я блины сделал.

Она тоже делала блины, когда я ушел к тебе.

— Хорошо, — Антон послушно встал и пошел к умывальнику.

***

— Как себя чувствуешь? — спросил Арсений, сидя за столом напротив парня.

— Отвратительно, — Антон даже не посмотрел на него.— У тебя есть что-нибудь…? Таблетки есть?

Арсений не стал говорить, что это будет не очень хорошо для самого парня, но он понимал ситуацию, и дать ему немного психотропных — это меньшее, что он мог сделать.

— Есть антидепрессанты и нормотимики, но они не сразу действуют. Через пару недель только, а «Феназепам» сильный слишком.

— Тащи.

Наступила пауза, и Антон добавил:

— Арс, прошу, я не выдержу.

— Хорошо, только таблетки будут у меня, и я сам буду тебе их выдавать.

— Договорились, — не притронувшись к завтраку, Антон снова зарылся в кровати.

***

— Что-то стало известно? — спросил Арсений у Майи Олеговны, когда она приехала.

— Ничего, Арсюш, абсолютно ничего, — на глазах женщины выступили слезы, и она уткнулась в плечо мужчины.

— Майя Олеговна, ну что вы… — Попов обнял ее.

— Как Антон? — не отрываясь от Арсения, спросила женщина.

— Он спит.

— Хорошо, — женщина отстранилась и вытерла слезы. — Все будет хорошо, да, все будет хорошо.

Арсений уже не знал, как все будет, но показывать свои сомнения перед Антоном и его мамой просто не мог. Он тоже любил тетю Таню, она уже давно стала для него как родная бабушка, поэтому сказать, что он переживает меньше, чем Шастун с мамой, нельзя. Но сейчас он должен быть сильным, чтобы людям рядом с ним не стало еще хуже. Это сложно, невероятно сложно, но он должен. Выпустить эмоции Арсений мог только в одиночестве, когда никто его не видит. Это ужасно, но правильно.

***

— 15:15, пора звонить, — сказал Антон.

— Да, сейчас. Какой номер? — спросила женщина.

— Майя Олеговна, давайте я позвоню? Вы сейчас не в состоянии, — серьезно сказал Попов.

— Спасибо, — только и проговорила женщина.

***

— Здравствуйте, я могу узнать о состоянии Дробышевой Татьяны Федоровны? Кардиореанимация.

— Кем вы ей приходитесь? — спросила девушка на другом конце провода.

— Я сын, — соврал Арсений.

— Секунду, — по звукам было слышно, что она ищет что-то в компьютере. — Дробышева Татьяна Федоровна находится в тяжелом состоянии. Ей сделали операцию вчера вечером. У нее парализовало всю левую часть и сахар поднялся до сорока. Операция прошла успешно, но никаких прогнозов сейчас сделать нельзя.

— Совсем ничего нельзя сказать?

— Простите, но да. Позвоните завтра, может, что-то выяснится.

— Спасибо, — Арсений повесил трубку.

— Ну что там? — на мужчину смотрели две пары обеспокоенных глаз.

— Состояние тяжелое, — больше Попов ничего сказать не смог.