Волшебство и ремесло (1/2)

Чудо есть чудо только для не верующих в него; для верующих в чудеса нет чудес.</p>

Г. А. Ландау</p>

Мир утратил волшебство. Стал рутиной. Неужели правы те маглы, которые утверждают, что чудо там, где нет знания? Как только ты понял, как это работает, то волшебство исчезает? Вряд ли, ведь это не об ощущении волшебного, а том, что наука объясняет то, что казалось магией, и именно этот смысл вкладывали в слово ”волшебство”. Для них оно тождественно чуду, то есть чему-то невозможному.

Для Габриэля же волшебство живёт не там, где действует разум. Его можно только чувствовать, оно витает в воздухе, прячется в траве и шепчет что-то из темноты Запретного Леса.

Попадался Габриэлю средневековый труд, где автор предлагал разделить волшебство и магию как раз по этому принципу, но как-то не сильно его мнение повлияло на обыденную речь, слова до сих пор используются как синонимы.

То, что тот великий человек (имя которого Габриэль забыл сразу после прочтения) предложил считать магией, то есть заклинания и их эффекты, давно, чуть ли не в середине первого куса, были помещены юным маглородженным колдуном в раздел ”наука”. И не потому, что студенты понимают как это работает (как раз наоборот!), а потому, что они классифицированы, повторяемы и выдаются по мере необходимости. Да и откуда взяться пониманию? Теории магии нет до сих пор. Домыслов и философии много, но ничего проверяемого среди них нет. Впрочем, повторяемости результатов достаточно, чтобы считать чары наукой и без осознания природы явления. В конце концов, природы гравитации маглы тоже не знают, но это не помешало отправить ”Вояджеры” за пределы Солнечной системы<span class="footnote" id="fn_32784102_0"></span>!

Волшебство Гэйб чувствовал, а не понимал, поэтому искал причины того, что всё стало блёклым, в области эмоций и переживаний. И пришёл к тому, что по времени это совпало с обнаружением у себя того, что дед называл ”Дар”. Как только пробудил в себе способность к антимагии, волшебство ушло из жизни. Совпадение?

Сначала парень думал, что это дед изгнал сказку, подменив расчленёнкой всего волшебного, которое было лишено души и по сути стало ингредиентом. Но нет, волшебство не снаружи, не в поступках, не в вещах, и даже не витает как пыль в воздухе; вообще не имеет материального носителя. Волшебство в восприятии, как красота в глазах смотрящего.

Ведь Хогвартс не изменился, изменилось отношение к нему Гэйба. Он просто становится типичным жителем этого мира, для которого всё то, что маглы считают чудом и невозможным - простая рутина. Обычный пользователь заклинаний, отвыкший удивляться.

Вопрос в том, как вернуть чудо в жизнь, как отодвинуть грань непознанного? Как ни парадоксально, вся проблема в том, что Габриэль умеет всё больше и больше - чем больше волшебства способен творить сам, тем меньше его остаётся в жизни, вокруг.

Раньше казалось удивительным нарушение законов сохранения, а теперь это аксиома. Когда-то пытался объяснить трансфигурацию ядерными превращениями, а потом просто махнул на это рукой. Невозможно? Есть ли вообще такое слово в мире магов?

Пока Габриэль убедился в нескольких ”невозможно” связанных с его хобби - рисованием. Хобби, потому что практической пользы в нём нет. Рисовать парень начал ради развития кисти: точные движения руки позволяют правильнее воспроизводить жесты палочкой, что чем-то похоже на рисование и письмо. Но с течением времени именно в создании картин нашлось настоящее волшебство. И не только в создании, но и после, в ощущениях, сопровождаемых рассматривание свежесотворённого ”изображения”. Только это и осталось - поджечь взмахом палочки дрова в камине больше не находило отражения ни в душе, ни в разуме. Это рутина, ничем не отличающаяся от использования классической зажигалки с кремнем и чирканьем. По результату естественно, конструкция и принцип действия другой, но разница воспринимается так же, как между газовой и электрической, то есть с иным источником энергии.

А вот анимированные картины - это чудо. Может показаться, что у маглов есть аналог - телевидение, только вот оно не обладает творческим элементом. Волшебный художник задаёт рамки в которых образ будет жить. Именно ”жить”. Картины в замке живут в каком-то своём мире, вроде как зазеркальном, а на самом деле представляющем собой кусочки, созданные разными авторами в разные времена. Смешение времён, природных поясов и климатических зон, времён года... Мозаика разнородных кирпичиков, в котором обитают разные существа - не только люди запечатлены на портретах. Волшебство сравнимое с безумием, реальный вклад в создание нового мира, Творение пространства, изменение его, дополнение своим маленьким кирпичиком-полотном. И что самое безумное, что этот мир не виртуален, а взаимодействует с реальным. Речь не только об общении, но и, например, возможности открыть вход в гостинную ”львов” - портрет решает и запускает процесс после проверки пароля. Артемия говорила, что есть портрет, способный колдовать палочкой! Не внутри мира-картины, а наслать проклятие на живых.

Так вот про ”невозможно”. Речь не о том, что существа не могут покинуть этот искусственно созданный мир - вероятно, это актуально только потому, что маг-рисовальщик не заложил такой возможности. Речь об ограничениях для волшебных художников.

Нельзя создать портрет ещё живого человека. Нарисовать можно, конечно, маглы с этим вполне справляются, но вот чары анимирования не ложатся на такой портрет. И это настоящее чудо, ведь связь не прослеживается - портреты не являются призраками, они не обладают памятью о личности, а отражением представлений создателя (слово ”художник”, пожалуй, не отражает всего процесса) об изображённом человеке или существе.

Следствием из вышесказанного стали два момента: невозможность нарисовать автопортрет и возможность анимировать вымышленные персонажи: они тоже вполне оживляются.

И под этим углом становится интересным портрет Озёрной Девы. Артемия его именно нарисовала, Габриэль специально уточнял. Не только волны, как он думал, а полностью портрет. Вроде чего такого? Но если вспомнить вышесказанное, то появляются вопросы - живая она или вымышленная? Вроде как вымышленная, так Арти и сказала. Но вот странно: она не видела её ни разу, задание было получено через корнуэльских пикси, а Габриэль, отметил, множество мелочей, составляющих полное сходство с реальной фейри, той, с которой он встречался на озере.

Если пользоваться маггловской логикой, то вывод только один: то существо тоже было нереальным, если не вымышленным, то, как минимум, искусственным. Подлинно волшебным!

- О чём опять задумался, братик?

- О! Привет, Луна. Да вот, новый портрет хочу нарисовать. Особенный.

- И что это будет?

- Увидишь! Уверен, даже Артемия удивится!

- Кстати, она летом у нас будет гостить, болезнь её отца усилилась. Мой папа пригласил Арти, - Габриэлю стоило огромных усилий не спросить, в порядке ли мистер Лавгуд, тоже не совсем здоровый с точки зрения магглов. Возможно, для волшебников это норма? - Ты к Диггори не планировал заглянуть?

- Даже пока не думал о лете. А почему Арти мне ничего не сказала?

- Стесняется. А может и сказала, но ты вот также думал о своём и отмахнулся.

- Кстати, Луна. А ты ведь на папу совсем не похожа. На маму? У тебя есть её портрет?

- В старых выпусках ”Придиры” их много. Но мы и с ней не очень похожи. Может я копия бабушки или прабабушки? А может, просто такая вот уникальная Полумна Лавгуд. Почему нужно быть обязательно на кого-то похожим?

- Ну, генетика, наследственность...

- А, магловские заблуждения. Кизлярогие мозгляки все разные, а мозгошмыги, которых ты породил, и вовсе не похожи одни на других.

- Кто?!

- Ну, мозгляки. Не знаешь? Ты что не читал последнего выпуска ”Придиры?” Так я тебе сейчас принесу...

- Угомонись, потом. Я тебе верю. Есть же в конце концов метаморфы, которые меняют внешность. Вон, Поттер рассказывал, что у него волосы отрасли, просто потому что причёска не понравилась. Он даже не думал об этом, а проснулся снова волосатым.

- Моя мама вовсе могла менять внешность. Может, я похожа на одну из тех, в кого она превращалась когда-то? - тут Габриэль напрягся...

- Жаль, с ней познакомиться нельзя, - пытаясь изобразить сочувствие, выдавил из себя он, полный подозрений и желания начать допрос с пристрастием.

- Она погибла, когда проводила волшебный эксперимент. Она была великой волшебницей и могла делать многое из невозможного.

- Разве есть что-то невозможное в магическом мире? Я думал есть только ещё неисследованное. Как раз об этом сейчас размышлял, когда ты меня бесцеремонно прервала, - для порядка поворчал подросток, пытаясь скрыть за стариковской ворчливостью возбуждение.

- Например, воскресить маму,.. - Полумна сказала такую провокационную и много значащую для ребёнка фразу совершенно бесцветным голосом.

- Такая магия запрещена Министерством, но это не является невозможным, - машинально поправил Гэйб.

- Нет, мама не умерла, она совсем исчезла. Почти как при аппарации. Оп! И её больше нет. Я сама видела.

- То есть она проводила эксперименты в твоём присутствии?

- А как же иначе? Без меня у неё совсем бы ничего не получилось! Мы с самого моего рождения вместе творили невозможное волшебство. Папа говорил, что я для этого и рождена. Чтобы сделать невозможное реальным.

- Например, воскресить маму?

- Нет, этого нельзя делать. Мир такому сопротивляется и жестоко карает. Она живёт в своём мире, и будет невежливо её оттуда возвращать к нам. Представь, она пьёт чай с новым мужем, и вытирает с подбородок кашку братика или сестрички, и вдруг неведомая сила утягивает её к нам, сюда, в мир волшебников. Невежливо!

- Не хочешь же ты сказать, что это и было целью того эксперимента?

- Кто знает? Всё может быть.

”Значит, братик? А что, по времени подходит... И по событиям. Брррр. Не думать!” - Габриэль влепил себе пощёчину, чтобы сменить направление мыслей. Помогло. Очнулся, но Луны уже рядом не было.

***</p>

- Мистер Своб, как вы смотрите на выполнение срочного заказа? - Северус Снегг выловил пуффендуйца посреди коридора в компании с Артемией. И уточнил: - Насколько я помню, эту сторону вашей деятельности вы не скрываете от мисс Кауфман.

- Да она в курсе, - подтвердил Габриэль. - Мы вместе создаём волшебные краски и холсты, так что она в какой-то мере соучастница.

От таких слов Арти побледнела, а Гэйб ехидно улыбнулся и подмигнул ей.

- Но всё-таки дальнейшее готов сообщить только вам лично, - намекнул зельевар, а Арти будто только этого и ждала, рванула мелкими, но торопливыми шажками прочь, поспешив избежать счастья общаться с Ужасом Подземелий.

- Так о чём речь? - вопросил Гэйб, когда договаривающиеся стороны вошли в кабинет профессора.

- Так уж вышло, что именно сегодня рядом с Запретным Лесом будет бегать оборотень, - начал издалека Снегг.

- Подсунули Люпину бракованное зелье? Он, конечно, тварь, но я не смогу его укокошить. Всё-таки он и человек тоже, большую часть времени.

- Его я беру на себя, - зельевар, казалось, ничуть не удивился осведомлённости студента. - Раз уж у нас откровенный разговор, и чтобы вы понимали важность... Мой друг, устроил так, что сегодня же у меня будут свежие части гиппогрифа. Понимаете, какое совпадение? В один день оборотень и гиппогриф могут попасть на разделочный стол. Мне не хватает только дементора, и, возможно, некрупного акромантула. Только обязательно живого. Справитесь?

- Оплата двойная и прикройте меня... Как всегда, типа отработка.

- Наглец! - фыркнул Снегг. - Но я согласен.

Ещё бы он не согласился! Он готов отдать всё, лишь бы метка на его руке перестала причинять боль! Хозяин очень желает вернуться к жизни и давит своим нетерпением. Да это же вообще случайность, что есть рядом студент, способный разобрать на ингредиенты бессмертное существо! Рецепт того самого зелья, которое может протянуть свои щупальца за Грань и выдернуть оттуда подготовившего всё к своему воскрешению Хозяина, известен давно. Только вот реальность его не казалась возможной. Уже больше десяти лет все заклейменные ищут возможность убить дементора, некоторые даже пошли на преступление лишь бы оказаться ближе к ним, в Азкабане. В любом случае, это не намного тяжелее перенести, чем приказ Хозяина, постоянно побуждающий к действию, причиняя боль и моральную, и физическую.

Кость отца, кровь врага, гипофиз оборотня и прочие мелочи - это всё реально. Но вот дементор...

И тут приходит третьекурсник и заявляет, не знает ли профессор что-нибудь интересненького, что можно сварить из этой мрачной твари! Первый набор ушёл на эксперименты - не верилось, что это именно он, нужно было проверить. А теперь можно приступать к варке основы, но нужно части целых трёх бессмертных монстров. А этот Сквоб даже ухом не повёл - три так три!

***</p>

- Это что, привидение? - Гермиона Грейнджер прижалась к Гарри Поттеру. Не сказать, чтобы он надёжный защитник, но так как-то спокойнее. В этом тёмном лесу всё равно некому больше помочь.