Вопреки разуму (1/2)

Темнота отступала медленно, но уверенно, и когда теплый солнечный луч коснулся лица, я все же открыл глаза. Утро. Тишина комнаты умиротворяла, а тихое сопение под боком заставило улыбнуться. Уже неделю я просыпаюсь с ней рядом, ощущая тепло спящего тела и легкий озноб, стоило только скинуть одеяло. Вот и сейчас, аккуратно выбравшись из-под лежащей поперек груди ладони, я подошел к окну, плотнее задергивая шторы, пока коварное солнце не разбудило Вики.

Глянув на мирно спящую девушку, я накинул на плечи рубашку и, не застегивая ее, направился в гостиную нашего очередного номера. Мы больше не останавливались в придорожных мотелях, предпочитая им более приличные гостиницы. Вики, конечно, сопротивлялась изо всех сил, убеждая меня, что раз ее сбережения закончились, то мы не можем позволить себе брать столь дорогое. Но со временем споры поутихли, ведь особого выбора у нее не было.

Набрав на телефоне номер ресепшн, я попросил принести завтрак, понимая, что Вики проснется с минуты на минуту. Почему-то всегда, стоило мне только подняться, как она просыпалась и недовольно морщила нос, не находя меня рядом. Собственно, чего и требовалось ожидать. В дверном проеме появилась слегка помятая девушка, не расчесанные волосы немного торчали, а весь ее вид вызывал улыбку.

— Доброе утро.

— Доброе! — голос был на удивление бодрым, она поправила задравшуюся футболку, пряча с моего обзора изящные бедра. — Куда поедем сегодня?

Обернувшись к ней лицом и оперевшись на спинку дивана, я сложил руки на груди. План у меня был, но вот уверенности в том, что ей он придется по душе, — не было вовсе.

— В паре сотен миль отсюда есть старый монастырь. Хотелось бы туда заглянуть, если ты не возражаешь.

Улыбнувшись уголком губ, она подошла ко мне, мягко касаясь ладонью переплетенных предплечий. Невесомое сжатие, взгляд в самую душу.

— Не возражаю. Почему именно туда?

Вики сделала еще шаг, сокращая расстояние до минимума и лукаво выглядывая из-под ресниц, а я задержал дыхание, ощущая, как сильнее забилось сердце. Нежный ангел и роковая демоница в лице смертной. Странное и чарующее сочетание.

— Там есть библиотека, возраст которой исчисляется веками. Одна из немногих, которые я еще не посетил в поисках правды о пророчестве.

Став серьезней в одно мгновение, Вики немного нахмурилась. Мы не возвращались к разговору о ее дальнейшей судьбе, но я продолжал искать выход. Сохранить ей жизнь сейчас стало первостепенной задачей.

— В таком случае, нам надо поторопиться, путь не близкий.

Я кивнул, а Вики, снова сжав мое предплечье, бодро направилась в сторону душа, так и не захватив сменную одежду. На это я обратил внимание случайно и уже хотел напомнить, но стук в дверь отвлек меня. Принесли завтрак, на что я поблагодарил сотрудника отеля, закатившего тележку в середину номера. Расставив тарелки и приборы на просторном обеденном столе, он вычурно поклонился и удалился за дверь.

Рубашка на мне все так же оставалась расстегнутой, а ремень покоился на тумбочке в спальне, так и не заправленный в брюки. Я не раздевался в присутствии Вики полностью, стараясь соблюсти хоть какие-то нормы приличия. Самому нелепо от того, как это звучит. Демон и приличие — вещи несовместимые, но с ней я опасался переходить черту. Виктория, правда, была иного мнения, вынудив меня проститься с рубашкой в ту ночь, когда мы провожали закат на берегу океана. Убеждала настойчиво и смешно, аргументируя тем, что тело должно отдыхать. Я бы и не поддался, если бы она не озвучила фразу, которая до сих пор звучит в голове: «Я хочу чувствовать тебя».

Вот так просто. Эта юная особа уже сейчас вертит мной как хочет, вынуждает на любые свои прихоти, одарив одним лишь взглядом и озвучив единственно верную фразу. А я поддаюсь на любую провокацию, как подросток следую за ней по пятам, и у меня впервые это не вызывает раздражения. Хотя кого я обманываю? Вызывает, вот только бороться с ее ведьминскими чарами не могу.

Послышался щелчок, и Вики вышла из ванной комнаты, завернутая в белое пушистое полотенце. Влажные волосы кудрявились, а с кончиков падали капли воды, стекая по плечам и ключицам, мгновенно впитываясь в мягкую материю. Она выглядела более чем довольной. Покрасневшие от горячей воды щеки, потемневшие от воды ресницы, расслабленность в каждом жесте. Я отвернулся, отходя к окну, прерывая зрительный контакт, ведь боялся утонуть в глубоком омуте ее глаз.

— Одевайся. Позавтракаем и двинемся в путь.

Зацикливаясь на том, что нас ожидает сегодня, я не заметил, как Вики подошла ко мне. Встав за спиной, она обняла меня за талию, сцепляя руки на животе, касаясь ладонями обнаженной кожи, сама при этом прижимаясь грудью к спине. Я затаил дыхание, старался не шевелиться, сжимая в карманах кулаки. Что она со мной делает?

— Уверена, мы найдем выход. Может не сегодня, не завтра, но время еще есть. Выдохни.

Я закрыл глаза, ощущая, как ладони расцепляются, и Вики ласково оглаживает кожу. Невесомо, немного щекотно, но от каждого ее касания сердце начинает биться быстрее, а по телу разбегаются мурашки. Это не выглядело как соблазнение с ее стороны, но и невинным жест не был вовсе. Я чувствовал, что и ее дыхание сбилось, ощущал, как начали подрагивать пальцы, выводящие узоры на рельефе мышц, ухмыльнулся. Твои игры и для тебя не проходят бесследно, не так ли?

Я шагнул в сторону спальни, выпутываясь из ее объятий, и глубоко вздохнул. На расстоянии дышалось легче, но рядом с ней это не имело значения. Взяв свежий комплект одежды, я так же направился в душ, закрывая за собой дверь. Времени действительно не так много.

Горячая вода била по плечам, стекала по телу обжигающими струями, а я думал о том, как долго еще смогу это испытывать. Влияние Вики сказывалось все сильнее, каждый проведенный вместе день накладывал свой отпечаток, и теперь даже расстояние не лишало меня новых, уже ставших привычными ощущений. Конечно, я не отходил от нее слишком далеко, но даже на расстоянии нескольких кварталов весь спектр чувств оставался при мне.

Интересно было бы понять, сказывается ли наша близость на Виктории, вспоминает ли прошлые жизни, но она почему-то упорно молчала, не отвечая на мои вопросы, лишь расспрашивая о наших прошлых встречах. Таить в себе информацию о ней же я не мог, а потому рассказывал все, что знал. Единственное, о чем упоминать не хотелось, — это убийства. Каждый раз, вонзая клинок в ее сердце, я рвал собственную душу на части.

Выбравшись из душа, я наскоро вытерся полотенцем, надевая подготовленные вещи. Закатав рукава рубашки и оставив расстегнутыми пару верхних пуговиц, я вышел к Вики, которая сидела за столом и со скучающим видом ковыряла принесенный завтрак. Я сел напротив, подмечая, что она до сих пор не съела ни кусочка.

— Приятного аппетита.

Она подняла взгляд и словно только в этот момент заметила мое присутствие. Улыбнулась и подтолкнула поближе ко мне вторую тарелку, выжидая, когда я начну есть. Демонам человеческая еда не нужна в том же количестве, что и смертным. Такая же ситуация обстоит и со сном. Более сильная энергия питает наши тела, а оттого и чувство голода мы практически не испытываем. Но под ее пристальным взглядом я все же взял вилку, накалывая на нее кусок обжаренного бекона. Вполне сносно, можно даже сказать вкусно.

Убедившись, что я ем, Вики тоже принялась за еду. Так было уже не первый раз. Почему-то ей было важно разделять подобные мелочи со мной. Прием пищи, сон, развлечения. Включая радио в автомобиле, она умудрилась заставить меня сквозь смех пропеть незатейливый припев какой-то прилипчивой песни. А заприметив на одной из заправок непонятно откуда взявшуюся там фотокабинку, затащила меня практически насильно. Тонкая полоска с размещенными на ней фотографиями теперь бережно хранилась в подаренном Пэймоном блокноте, который тоже, к слову, пополнялся рисунками.

Допивая кофе, я огляделся по сторонам, подмечая полностью упакованную сумку на кресле неподалеку. Вики все собрала, пока я был в душе, а значит можно выдвигаться в путь. Надо было еще заехать в торговый центр, присмотреть пару-тройку обновок для Виктории, ведь с таким графиком путешествия, как у нас, о стирке и сохранности вещей мечтать не приходилось. Пару раз я обращался к сотрудникам отелей, вручая им сумку с вещами, получая на утро ее же, но уже с выстиранными и наглаженными, но такое удовольствие было доступно не всегда.

Сейчас же, подобрав сумку и закинув ее на плечо, я направился к двери, открывая и пропуская Вики вперед. Девушка упорно молчала на протяжении всего завтрака и последних сборов, на лице замерло сосредоточенное и недовольное выражение, но я не лез с вопросами, понимая, что она сама все скажет, когда созреет. Так и получилось. Стоило сесть в автомобиль и выехать с парковки, как она обернулась ко мне.

— Объясни мне, что нас связывает?

Искоса глянув на нее, я вывернул руль, поворачивая на перекрестке. Вопрос не стал неожиданным, но все же я не был к нему готов.

— Связь, природу которой я еще не понял до конца. Мне она дает новые ощущения, не доступные другим бессмертным. А вот что от нее получаешь ты, я пока не разобрался.

Она замолчала на какое-то время, нервно перебирая пальцами нижний край футболки. Я чувствовал, как несколько раз она открывала рот, чтобы что-то спросить, но вновь закрывала его, не решаясь. В тишине мы провели несколько минут.

— А притяжение? Ты его тоже чувствуешь?

От неожиданности я обернулся к ней, на несколько секунд теряя управление, настолько меня поразил ее вопрос. Вернувшись взглядом к дороге, я отругал себя за халатность, а после задумался. Сейчас она сидела на соседнем кресле с красными от смущения щеками и этот образ не вязался с тем, как раскованно и смело она вела себя со мной прежде. В ней так тонко сочетались черты истинной соблазнительницы и скромного чуткого ангела, что порой это не укладывалось в голове. И это «тоже»… она в открытую сказала, что ее тянет ко мне.

— Да, Вики. Я тоже его чувствую.

Подтянув колени к груди, Вики обняла их обеими руками, сжимаясь в маленький, неуверенный в себе комок. Сейчас она была крайне уязвима.

— Но ты сопротивляешься. Не поддаешься этому притяжению. Как и почему?

Я ухмыльнулся уголком губ, понимая, что она и контролировать это толком не может. Ее влечет ко мне с безумной силой, возможно под влиянием связи, но бороться с этим чувством получается с трудом.

— Возможно, мне слишком много лет. А может дело в том, что если выход не удастся найти — я буду вынужден тебя убить.

Повисшая в салоне автомобиля пауза становилась все напряженнее. Я обещал ей, что сделаю все, чтобы спасти, и я выполню обещание. Но исключать тот вариант, что выхода может просто не быть, я тоже не мог.

— Ты боишься, — уверенно озвучив свою теорию, Вики положила ладонь поверх моей, с силой сжимающей рычаг коробки передач, — боишься боли, которая обязательно придет, когда меня не станет. Поэтому не хочешь сближаться.

Казалось, что это озарение ее успокоило. Возможно, Вики воспринимала мои действия на свой счет, думая, что не привлекает меня.

— Дело не только этом, — отрицать ее правоту я осознанно не стал, — я боюсь, что не смогу этого сделать.

Неотрывно следя за дорогой, я остро чувствовал ее пронзительный взгляд. Вики смотрела внимательно, вглядываясь в мой профиль, обдумывала сказанные слова.

— Сможешь.

Отрезала так же уверенно, но с ноткой грусти. Отвернувшись от меня на заднее сидение, потянулась к сумке, чтобы вытащить из кармана блокнот.

— Смирилась?

Снова устроившись на сидении, она подняла взгляд на меня. В нем не было страха, лишь мягко стелющееся спокойствие.

— Нет. Я все еще верю, что мы найдем решение. Но так же я достаточно хорошо узнала тебя, чтобы понимать — ты не рискнешь благополучием собственного мира даже ради себя самого. А уж ради моей жизни — тем более.

Ошибаешься, Вики. Но вслух я тебе этого, конечно, не скажу.

Дальше мы ехали в тишине. Виктория снова рисовала, так и продолжая прикрывать от меня ладошкой изображение. Несколько часов спустя, когда приближалось время обеда, я заехал на территорию расположенного вдоль шоссе городка. Вырулив к единственному торговому центру, я припарковал машину, предложив прогуляться.

Накормив Вики в кафе, настойчиво загнал в магазин одежды, дожидаясь, когда она подберет себе что-нибудь подходящее. Она опять ворчала на меня из примерочной кабинки на тему отсутствия денег, но я старательно игнорировал высказывания, насвистывая себе под нос мотив той самой прилипчивой песни, которую она вынудила меня выучить.

Уже подходя к кассе с несколькими вешалками, она вдруг остановилась, глядя в пол, а на щеках расцвел смущенный румянец. Я непонимающе уставился на нее.