Часть 10: Закрой глаза (1/2)

«Уходи</p>

Бог с тобой</p>

Что ведет тебя вперед</p>

То принесет назад домой»</p>

Когда Сан по привычке распорола себе ладонь кунаем, она впервые увидела Кушину злой и растерянной одновременно.

Как оказалось, сейчас рисовать фуины кровью не практикуется.

— В смысле — это варварство?! Кровь — самая настоящая чакропроводящая жидкость! Зачем чернила, когда твоя кровь отзывается на твою же чакру лучше всего?

…После этого Санран прилетел такой смачный подзатыльник, что она чуть лбом не проломила стол.

Выжигать чакрой фуины тоже, оказывается, не практиковалось!

Это уже по другой причине — Кушина, конечно, знала как это делается, но считала неоправданно сложным и трудоемким процессом. Возражать Сан не решилась — лоб все еще болел — а вот возгордиться ей это не помешало. Потому что, да, выжигать чакрой действительно сложно, и она сама осваивала этот трюк почти три года. Но, биджу раздери, оно того стоило!

Любая поверхность могла стать взрывной печатью, ками-сама, какой простор… А враг даже не заметит этого.

В общем у Сан возникло много вопросов к тому как обучали фуиндзюцу в этом самом сейчас.

Она отложила вопросы в памяти на потом — ей еще придется столкнуться с ними.

Сейчас же она сверлила взглядом голую стену.

Все вокруг тонко намекало, что нарисованные кровью на стенах узоры в съемном жилье оценены не будут. Даже если она тут намалюет убежище от биджу.

Сан почесала бровь и тяжело вздохнула. За огромным окном нещадно палило солнце и в листве шебуршились воробьи. Коноха оказалась на диво шебутной деревенькой.

— Кушина-сан! Где купить картины? Мне нужно много, много картин!..

— Зачем это? — подозрительно прищурилась старшая, <s>задницей</s> сенсорикой чуя, что тут что-то не чисто.

— Чтобы красиво было.

Красиво и безопасно.

***</p>

Нет, Санран, наверное, еще в силу возраста не понимала в чем веселье от процесса покупок. У тебя есть задача — ты идешь и выполняешь ее. Нужны шторы — ты идешь и покупаешь те, что не убивают твое чувство прекрасного с первого взгляда и не проедают в кошельке брешь.

— Ну ты только посмотри, в полосочку! — радостно оповестила Кушина. Сан зависла. Полосочка, как на ее вкус, была ничем не лучше тех, что были на трех предыдущих тканях. Отличить их друг от друга можно было разве что шаринганом.

— Да, красивая полосочка, — смиренно пробормотала она, бросая умоляющий взгляд на продавца — тот сдался еще десять минут назад и теперь постигал дзен под хаотичные движения Кушины.

— Заберете весь рулон — отдам за пол цены, — кивнул мужчина, считывая невербальные мольбы о помощи.

— Ран-чан!..

-… Мы берем.

Дядюшкин дом, в котором Санран жила столько, сколько себя помнила, был больше складом-мастерской, чем домом.

И, как следствие, женская рука его не касалась. Ран за женщину не считалась. Она была подмастерьем и заготовкой мастера, так что ее половая принадлежность учитывалась тогда же, когда и ее любимый цвет — никогда. Что и говорить, если в военном лагере ее приняли за смазливого парня и поселили в общую палатку? Интрига успешно сохранялась до первого банного дня.

После этого ее спешно переселили к единственной женщине на все поселение — картографу, нещадно глушащей саке даме преклонных лет. Той было начхать на внезапно появившуюся соседку.

Зато по пьяни она филигранно метала все, что под руку попадалось, от куная до стула. Наверное такое соседство научило Сан уклоняться лучше, чем все тренировки в лагере вместе взятые.

Да и навык этот она считала, по понятным причинам, полезнее, чем эфемерные женские умения навести уют, музицировать и сочетать цветы. Или выбирать шторы.

Это химе основной ветви могли себе позволить тратить время на свой внешний вид — их, в конце концов, сговаривали еще в первые минуты рождения, о чем тут рассуждать.

Санран, мешаной крови, еще и без особых талантов, пробиваться приходилось своей полезностью. Хотя, конечно, ввести в свой дом мастера барьеров тоже очень хотели.

Но пока мастерство она не утвердила перед старейшинами, свадьба ей не грозила.

С этими мыслями Узумаки-младшая зависла над набором тяванов. Ей, по большому счету, хватило бы и парочки. Гостей она врядли будет водить.

— Что, понравились? — призраком возникла Кушина, пугая до икоты. Процесс обустройства жилища, пусть и чужого, доставлял ей уйму удовольствия.

— Н-не, я просто думаю что может понадобиться еще. Тяван, тарелка, палочки. Сковородка. Чайник. В общем-то все, наверное…

— А кастрюля? А супница? А ложки? — с нарастающим ужасом говорила Кушина. Сан чуть ли не сжалась в комочек.

— Да что я в них готовить-то буду? У меня кроме рыбы и онигири ничего и не получается особо…

Где-то тут она осознала, что совершила ошибку. Нет, не так. ОШИБКУ.

В глазах Кушины горело нечто, предвещавшее все муки ада.

— Научишься, — прозвучало скорее как приговор. Санран обреченно вздохнула. За одеждой она никогда, никогда не пойдет в компании Кушины.

В целом после их набега на лавки комната даже стала выглядеть прилично. Кровать стала кроватью, а не лежанкой на полу, хотя нравилась Сан и в прошлом виде. У окон появились шторы, в шкафчике над раковиной — набор юной хозяюшки. Больше всего денег ушло на бумагу, чернила и кисти. Не будь у Сан еще пары заказов на печати — питалась бы до конца лета корешками.

Денег ей, разумеется, никто не давал. Официально, как новоявленный генин, она должна была пойти под крыло джонину с еще двумя такими же беднягами. Но тут вмешался каге и с легкой руки Минато новенькая Узумаки отошла под надзор Кушины, к тому же, та и сама была джонином, так что проблем не возникло.

Зато Санран быстро поняла, что куковать в генинах ей не интересно просто потому, что ее потолок — миссии по поимке кошек. Так она не унижалась даже в первый год у Шуку-сенсея, а дядюшка был тем еще затейником.