Экстра: Между делом (2/2)

В голове неприятно щелкнуло: ее не выпускали наружу. Скорее всего и охрану не сняли. То, что она не видит ее — это еще ничего не значит, а Кушина явно мощный сенсор от которого хрен сбежишь. Так что, по сути, положение у нее не лучше, чем в госпитале. Или на встрече с хокаге.

Приплыли.

***</p>

— Кушина, — обреченно протянул Намикадзе нет-нет да поглядывая на дверь. В похожем состоянии справа от него сидит Какаши, рядом с которым в стол уже дважды до треска врезалась ладонь Узумаки. Оба раза — ровно в момент попытки улизнуть.

Он уже, видимо, не рад, что заявился с информацией в такое время.

— Это была плохая идея, Кушина. Девочку лучше изолировать, заберешь обратно когда о ней все раскопают и перепроверят.

— Минато, не будь таким подозрительным! — по новому кругу начинает Узумаки.

— Она рисует непонятно какие печати кровью в моем доме, где я оставляю ее наедине со своей женой, и не могу даже влезть к ней в подсознание и проверить намерения, потому что Яманака отказался ломать клановую защиту. И при этом она вырубила следящего за ней АНБУ! Да, конечно я подозрителен, черт возьми! — Намикадзе смотрит в глаза своей супруге стараясь найти понимание. Девочка опасна. Умеренно, разумеется, но он не хочет приходить в дом как на битву! Ее лучше бы держать как можно дальше, а не пускать на ночлег и спать в соседней комнате.

— Она назвала меня имото! — контратакует Кушина с горящими глазами. От такого выпада Намикадзе закашливается. Безучастно сидящий рядом Какаши тяжело вздыхает. Да, ребенок. Это тебе не бегать отсекать головы отступникам, тут работенка по-сложнее.

— Это могла быть психологическая уловка, — ровно произносит Хатаке. В стол тут же прилетает по новой.

— Нет же, тебайо! Я сенсор, она сказала это искренне!

— И так же искренне вырубила АНБУ непонятным образом, — парирует Хатаке с недовольным лицом. Ему ситуация нравится еще меньше. На этот раз прилетает по затылку. Вот вроде умный мальчик, и с Кушиной знаком уже много лет, а все еще не знает, когда лучше промолчать.

— Ну не убила же!

— Хорошо, будь по твоему. Оставим это маленькое чудовище, — смиренно и обреченно произносит Четвертый. — Но к концу недели мне нужно, чтобы она рассказала всю свою жизнь, от первой погремушки до имен соклановцев. И что произошло во время ее побега. И чтобы кто-нибудь проверил ее навыки боя, не хотелось бы внезапных неприятностей, пускай выложится на полную, — Намикадзе с намеком смотрит на ученика. Бой должен идти так, чтоб девочка действительно боялась за жизнь и выкинула все свои тузы из рукавов. Он должен знать чего от нее ожидать.

— Хорошо, хорошо, будет тебе в выходные информация. Я сделаю так, чтобы она пришла в себя, — с такой интонацией произнесла Узумаки, что стало страшно всем. Добрые намерения это прекрасно, но если они от красноволосых, то лучше бы не быть их объектом. — А по полигонам позже ее погоняешь, дай восстановиться. Ты же видел какие были раны…

На столешницу в очередной раз опускается ладонь, отрезая пути отступления для Хатаке. Тот тяжко вздыхает. Нужно просто переждать, со стихийным бедствием нет смысла бороться.

***</p>

третий подземный уровень,</p>

скалы хокаге</p>

У Шимуры Данзо был один вызубренный болью и кровью принцип: беда придет оттуда, откуда ее не ждешь.

Поэтому он сделал лучшее, что мог. Он сам стал бедой для всех, кто мог представлять угрозу. Все эти люди, главы кланов, старейшины, даже его давний напарник — они видели гладь воды, а глубинных монстров предпочитали героически сражать в яростной битве.

По скромному мнению Данзо — чушь собачья и тупоголовое бахвальство. Еще Второй учил их: монстров нужно бить на упреждение, пока те не откормились и не застали тебя врасплох.

Меньшей силой нужно жертвовать, дабы спасти большую.

Честь и благородство это что-то из детских сказок, которыми можно накормить излишне деятельных и неблагонадежных, чтобы прибрать к рукам, к настоящим же делам эти понятия не имеют никакого отношения.

И Данзо удивительно хорошо выучил этот урок.

Сам отрастил ужасающие зубы и развернул систему контроля масштабов, которые и не снились самому Тобираме, хотя перед гениальностью и продуманностью Второго Шимура склонял голову.

В отличии от Хирузена.

Потребовалось много лет прежде, чем Шимура понял всю изящность выбора Тобирамы Сенджу. Понял и принял. Никто, кроме него самого, не смог бы справиться с этой работой. Уж точно не простоватый Хирузен, только с сединой отрастивший себе мудрость.

— Неизвестная, предположительно десяти-двенадцати лет отроду. К ней обращаются как к Санран Узумаки. Отличительные черты подтверждают родство с Узумаки. Впервые была замечена в госпитале, вместе с Цунаде Сенджу и Минато Намикадзе, после взрыва у северной стены. Сейчас живет в доме у хокаге и джинчурики. Вокруг территории удвоена охрана по личному приказу хокаге. На данный момент больше никакой достоверной информацией не располагаю.

Данзо прикрыл глаза и жестом отпустил докладчика. Никаких письменных отчетов, ни единого намека на работу внутри селения. Об этой его деятельности лучше бы никому не знать. А те, кто подозревают, пускай ищут ветра в поле и осведомителей среди АНБУ. Может хоть с первым повезет.

Старейшины что-то затевали с торговцами крупами и соленьями, но сидели тихо. Главы кланов по прежнему собачились за проценты контрибуций и льготы на продажи. Эти тоже были не при делах. В стране Чая зачастили с кораблями в порты страны Ветра. Тревожные звоночки, маленькие несостыковки, как узелки на паутине — Шимура нутром чуял проблему еще на этапе ее зарождения. Что-то происходило. И именно в этот проклятый, сложный момент, когда шла игра на выдержку, у Четвертого сорвался поводок и завелись секреты. Спесивый мальчишка.

Как бы не нашлось второго Сакумо в этот раз.

Совсем не вовремя.

Впрочем, из всего можно было извлечь пользу. А со своим протеже пускай разбирается Сарутоби.

Еще один жест и от стены отделяется тень в маске.

— Продолжить наблюдение за девкой и джинчурики, в случае непредвиденных обстоятельств действовать по протоколу с приоритетом на защиту. Команду сдерживания перевести в режим готовности, подключить к наблюдению.

— Хай, Шимура-сама.

Для любой работы, считал он, нужен подходящий инструмент. Там, где не пройдет меч, сработает яд. А уж подобрать надежную стратегию он сумеет. Лишь бы эти дети не натворили чего лишнего, пока он отвернулся на решение других вопросов. Впрочем, глупо думать, что у него нет глаз на затылке.

Но пускай потешат себя иллюзией.