Часть 68. Смутные времена (1/2)

Высокий блондин в черных ботинках и черных же брюках, камзоле и жилете, в тысячный раз обходил свою камеру на тайном этаже министерства Магии. Люциус к своему удивлению обнаружил, что в Министерстве было вовсе не девять этажей. На расконсервированный по случаю бунта дементоров в Азкабане тюремный этаж вела отдельная лестница прямо из Аврората. Если бы Пророк, по своему обыкновению не слишком утруждаясь проверкой фактов, не поторопились сообщить, что задержанные во время битвы в министерстве отправлены в Азкабан, и Тёмный Лорд не поспешил дать приказ дементорам, все задержанные уже могли бы быть на свободе.

Радоваться ли этому или печалиться, Люциус еще не решил. Камера была невелика, свободного места в ней было три шага на полтора, но что еще хуже, одну стену заменяла решетка, достаточно густая и толстая чтобы вызывать самые неприятные ассоциации, но категорически недостаточно, чтобы давать хотя бы намёк на приватность. Переодеваться ему, конечно, и без того было не во что, но справлять нужду было неприятно. Даже регулярные взятки на всех уровнях не могли исправить эту ситуацию, удалось договориться только о регулярном применении очищающих чар, и к самому заключенному, и что важнее, к камере, да о нормальной еде. Еду, естественно, тоже проверяли, и платить приходилось и за саму еду, и за ее доставку, и за оперативную проверку, потому что еду с чарами пропускать было запрещено, не разбираясь, опасные это чары, или совершенно невинные, типа стазиса или разогрева. В общем, для небедного мужчины с надеждами на скорое освобождение, тюремное бытие было неприятным, но терпимым. Как та же Беллатрикс существовала почти пятнадцать лет в Азкабане, в вечной вони, сырости, да при дементорах, не хотелось даже и думать.

Куда больших неприятностей можно было ждать от немилостей Лорда. Терпеть боль Малфою приходилось не раз, но несколькими ”Круцио” дело могло и не обойтись. Змеемордое тело нравилось Лорду только эстетически, но по рассказам тех же Крэбба с Гойлом, постоянно мучалось от несварения желудка, невозможности нормально регулировать температуру, и ломоты в суставах, а обычные лечебные заклинания действовали на него непредсказуемо, часто только усугубляя симптомы, или добавляя новых. Уже одного этого было достаточно для того чтобы постоянно поддерживать Лорда в мерзейшем настроении, но и состояние дел пока не располагало к веселью. После опыта существования в мире духов, подселений в чужие тела и развоплощений, Лорд окончательно перестал слушать чьи либо советы. Идеи он продолжал генерировать, но одних идей недостаточно, нужно учитывать последствия, детализировать и согласовывать планы. Только дураки думают, что исполнителям можно одновременно говорить и что делать, и как, и требовать отвечать за результат. Увы, пойманные за попытками улучшить положение дел своим умом, быстро зареклись делать это снова, а как избавиться одновременно и от самого Лорда, и от желающих его еще раз воскресить, и занять место поближе к трону, было совершенно непонятно.

В общем, ни их недружную компанию, ни всю магическую Британию, ничего хорошего не ожидало, но пока что сам Люциус сидел в относительной безопасности, не забыв перекрыть для посторонних все возможные пути в мэнор перед тем как отправиться на эту дурацкую вылазку в министерство. Драко должен сообразить, что надо тихо сидеть, летом в мэноре, зимой в Хогвартсе, а Нарси тем более не дура, выходя к нему на свидания, никогда никого предупреждать не будет. Её, конечно, могли прижать авроры, и вломиться в мэнор с очередным обыском, например, в поисках Беллатрикс, но ими поместье и так уже было неоднократно вылизано.

И вообще, он не мелкий ловчила из Лютого. Люциус даже из камеры мог немало, и дело не в том, что ему многие были должны. Наоборот, избавиться от кредиторов готов любой, но Малфои не давали в долг принципиально. Малфои оказывали услуги, посредничая в самых разных делах, и имея обширные деловые интересы, могли позволить себе и лоббировать законы, облегчающие ведение дел, и финансировать самые разные проекты по благоустройству магического мира, зная, что все потраченное так или иначе вернется к ним с прибылью. Малфои были мидасами Британии. Каждый, кто вел к ним дела, будь то министерский служащий, лавочник или оптовый торговец, понимал, что живой Малфой куда лучше мёртвого, а с ними и все их родственники, сотни и тысячи магов.

В тишине, прежде нарушаемой лишь шагами Люциуса, заскрежетал ключ, лязгнул зачарованный замок, лязгнула дверь, потом все повторилось еще раз, ближе и отчетливей. Значит, к нему. Нарцисса была бледнее обычного. Она стиснула перекладины решетки руками, и убедившись, что провожатый отстал, и зашел в комнаты отдыха охраны, чужим, неровным голосом заговорила:

Драко в последнем месте, где ему стоит быть. Прямо сейчас. Она сошла с ума, ты знаешь о ком я. Заявилась к нам, заболтала меня и добралась до Драко. Обвинила в трусости и нежелании помочь семье. Нет, это не ты, это я сама виновата. Я просила тебя расширить доступ на всею семью. Я просила сделать его постоянным. Они давно в опасности, им могла потребоваться помощь. Почему так странно вышло, что ни от путавшихся с маглокровками, ни от дурного Дамблдоровского пса, никакого вреда не было, а беда пришла от той, кого я всегда безмерно уважала? Прости меня, я просто оцепенела. Надо было убить её прямо там, но я так и не решилась, а теперь уже поздно. Ему ведь и голову дурить не надо, он и так восторженный мальчишка, полный чувства долга перед семьей, любви к тебе и преклонения перед силой. Он сейчас любую глупость сделает, и дороги назад не будет. Что делать, Люци, что делать?!

***

Обычное, если не приглядываться, лондонское такси высадило троих пассажиров на привокзальной площади, и тихо клацнув замками необычно тяжелых дверей, быстро затерялось в потоке машин.

- И куда теперь?

- В Хэмпстед Гарден.

- Забирать вещи?

- Зачем?

- Ну, Эм же нас выгнал, нет?

- Харви, не говори глупостей - это раз, и хватит уже нукать. Миа, объясни этому оболтусу, и найдите такси, а мне надо позвонить.

Синтия отошла в сторону небольшого треугольного сквера с конной стутуей, а Харви уставился на Миа.

- Нукать запретили, поэтому давай так рассказывай, раз ты умная.

- Это не я умная, а ты слепой. И глухой. Впочем, пацанов большинство такие. Типа умные, но из-за слепоглухоты - хуже, чем тупые.

- Э-э-э...

- Нечего сказать - помолчи и подумай. Вспомни что именно Эм говорил, как он заулыбался, когда Синтия сказала, что уходит, и ты, дурачок, за ней.

- А сама?

- Я посмотрела как он улыбается, всё поняла, и тоже с вами пошла.