Часть 26. Две недели каникул (1/2)

Взгляд красных глаз Волдеморта прожигал Гарри насквозь. Кровь струилась по предплечью из саднящего пореза. Темные фигуры мантиях с капюшонами и в масках одна за другой появлялись у Волдеморта за спиной. Вдруг весь мир вокруг начал раскачиваться. Вскоре Гарри понял, что это не мир качается, а кто-то пытается вырвать из земли могильный камень, к которому он был привязан. Гарри вывернул шею насколько смог, и увидел перепачканную землей косматую бороду Хагрида. Внезапно, Хагрид наотмашь ударил его по лицу. Гарри обнаружил, что Хагрид схватил его своими огромными ручищами, и трясет его прямо на собственном новом диване. Еще через несколько секунд Поттер понял, что «тише ты, очкарик чертов, разбудишь всех нахрен!» сказано другим, но не менее знакомым голосом.

— Все, Дадли, отвали!

— Стонать как девка больше не будешь?

— Иди в жопу, мудила!

— Сейчас по роже отхватишь.

— Да ладно, Дадлипупсик. Увянь. Или хочешь жабкой прыгать?

Дадли с сомнением посмотрел на лохматого сводного брата, показал ему здоровенный кулак, и ушел к себе досыпать.

Вообще, жизнь с Дадлипупсиком оказалась не так уж плоха. Дадлик выклянчил из родителей не только личную видеодвойку, но и такую прорву видеокассет, в которых принципиально не наводил порядок, что Петуния до сих пор не подозревала, что там можно найти не только безобидные Звездные Войны и мультики, но и Тарантино, и немецкое порно. Гарри впечатлила и возможность отбивать выстрелы из бластера световым мечом (интересно, а заклинания можно отбивать? а чем? гоблинским мечом?), и возможность трансфигурировать себя, как это делала Маска, озадачили возможности пистолетов (так из них можно в кого-то попасть, или нет?), а порнуха… Порнуха казалась ему какой-то искусственной. Он не представлял себе чтобы Миа или Гермиона вот так запросто позволили себя раздеть, а то и выпрыгивали из одежды сами, с энтузиазмом лезли к нему в штаны руками… и не только руками, закидывали ему ноги на плечи. В то же время, стоны этих длинноногих блондинок и брюнеток сводили его с ума. Он честно признался себе, что «отдал бы за это все на свете» было довольно слабым заявлением в его случае, потому что кроме Хедвиг, волшебной палочки, и мантии, у него ничего и не было. Палочка у Гермионы была своя, Миа была магла… то есть кроме отцовской мантии-невидимки у него, можно сказать, не было вообще ничего. То есть, конечно, был еще сейф с кучей золота… над этим стоило подумать. С другой стороны, не будет же он покупать себе девушек за золото. Это было… неправильно. Но что делать чтобы их увлечь, и заставить вот так умопомрачительно стонать, было совершенно непонятно, и ни порнуха, ни Дадлипупсик, в этом помочь не могли.

Дадлик, конечно, не перестал со своей компанией расписывать улицы граффити, ломать скамейки, кидаться яицами в ветровые стекла машин, и с грохотом переворачивать мусорные баки, но безобразил он далеко от дома, и Гарри не доставал. Поначалу казался жадноват, но учитывая, что Миа оставила Гарри полпачки пятифунтовых банкнот, это не слишком напрягало Гарри. Сочетание личного бесстрашия с ролью спонсора совместных походов, вывело Гарри если если не сразу в лидеры, то по крайней мере на позиции равноправного партнера. А Дадли, поначалу ничего не делая задаром, оказался не столько жаден, сколько угнетен безденежностью. Когда оказалось, что к билету в кино непременно прилагались самый большой стакан газировки, и самое большое ведро попкорна, Дадли становился вполне вменяем, и перестал считать сколько кассет и журналов Гарри отсматривал дома, а когда оказалось, что пара пятерок на пиво вечером в компании своих хулиганов ему обеспечена, то у Гарри образовался безлимитный доступ и к биноклю с велосипедом. С велосипедом, правда, первое время было не так просто как с метлой, но через несколько дней Гарри вполне овладел им в достаточной степени чтобы не задумываться о том как он будет добираться до гостиницы в центре. Пять минут — и он там.

Проблема была в том, что встречаться там было не с кем. Гермиона появилась всего один раз, рассказала, что разобраться с опекунством будет труднее, чем она думала, о двуличии адвокатов, и уехала с родителями во Францию. Рон, дружище Рон, с самого начала почему-то на письма отвечал односложно-уклончиво, и Гарри так и не нашел в себе желания рассказывать обо всех происходящих переменах. Рон и два его старших брата, близнецы Фред и Джордж, были одними из тех кто прилетал за ним два года назад, и знали, что жизнь его была не сахар, но и им не хотелось растолковывать насколько дерьмово он жил раньше, а когда Рон еще и упомянул, что правильно МакГонагалл забрала его от Гермионы, потому что ”летом надо отдыхать от зубрёжки”, желание набиться в гости к Уизли пропало окончательно.

Миа… Миа пропала вместе с фургоном с наблюдателями. Поговорив с Гермионой, Гарри догадался, что теперь Миа занимается безопасностью Грейнджеров. Как она могла это делать со своей субтильной комплекцией, ростом пять футов в прыжке, и не умея колдовать, Гарри не понимал. У него была надежда, что у Миа есть пистолет. По крайней мере, она говорила, что регулярно ходит стрелять в тир. Однако пистолет показать отказалась, и вообще заявила, с присущей ей развязностью, что он мал еще обшаривать девушек в поисках мест скрытого ношения оружия. Положительным моментом было то, что следующие три ночи Гарри снилось не кладбище, а как он шарит в поисках пистолета. Отрицательным — что в отсутствии опыта с девушками, подсознание каждый раз давало сбой. На третью ночь Миа оказалась в компании Гермионы, и обе, будучи еще одеты, призывно выгибались, но как только он пытался их исследовать, начали возмущаться и пихаться, и дальше рук, плечей и талии, он так ни разу и не продвинулся, и вообще, утром об этом вспоминать было как-то неловко.

Единственным постоянным посетителем гостиницы в Литтл Уингинге оказался Харви. Сначала он Гарри не понравился. Слишком уж он ел глазами Гермиону в тот первый день. Потом оказалось, что Гермиона Харви не нравится, потому что «ничего она не знает, только задается». За Гермиону стало обидно вдвойне. Однако, совсем игнорировать Харви оказалось невозможным, и вовсе не из-за приставучести. У Харви была машина, и не было тормозов. Путающийся в педалях и передачах, Гарри через день уже гонял по извилистым дорожкам Суррея, стараясь избегать городов и шоссе, и когда ему удавалось достаточно разогнаться, Харви наполовину высовывался из люка, и что-то орал, а вечером, когда в сумерках Гарри переставал что либо видеть, они менялись, и орал уже Гарри.

Не обошлось и без сравнения скорости «Молнии» и «Астры». К сожалению, заочного. Лететь на метле над дорогой днем было бы безответственным нарушением всех правил. Выбрали относительно ровное прямоугольное поле с относительно ровной дорогой по краю. Замерили сколько времени занимает рывок по дороге с места на машине. В сумерках, Харви одновременно включил свой фонарь и секундомер, и выключил когда фонарь Гарри пролетел прямо над ним. Метла выиграла. Гарри торжествовал. Харви ссылался на плохое покрытие, и начал рассказывать о гоночных трассах и гоночных машинах. Это было в пятницу, а в воскресенье оба стояли под трибуной Эбби автодрома в Сильверстоуне, пораженные до глубины души.

Рев моторов был не просто громкий — он пробирал до печенок, казалось, вибрировало не только все тело, но и ограждения, и земля, на которой они стояли. Даже когда пелетон уже проносился мимо, разговаривать можно было только криком, потому что адаптировавшиеся к грохоту уши не могли разобрать обычную речь. Харви, конечно, рассказал, что болеть надо за Хилла и против этого немецкого выскочки Шумахера, который всегда готов подло таранить соперника, но Гарри долго вообще ничего не понимал, а когда более-менее разобрался, то и Шумахер на светло-голубой машине с желтым боком, и догонявший его Хилл на сине-белой, вдруг куда-то пропали. Только на следующий день Гарри узнал, что Шумахер опять устроил аварию, перекрыв дорогу обгонявшему его Хиллу.

Харви уходил со стадиона в смешанных чувствах. У Хилла опять украли победу, но победил все же британец, пусть и на машине команды возглавляемой подлым макаронником. Гарри все эти разборки британцев с немцами были чужды. Он болел за своих, в алых гриффиндорских цветах, с удовольствием посмотрел как пилоту в красном комбинезоне вручили кубок, пусть и за второе место, и жалел, что не удалось подобраться ближе, и брызги шампанского до них не доставали.

Пришлось согласиться, что гоночные машины все же быстрее метел, и вообще, у маглов есть много всякого крутого, не только кино и пистолеты.