Часть 23 (2/2)

— Тебе спасибо, я буду ждать фото с Эйфелевой башни, — подмигнула она ей. — Будь осторожна.

— Я заеду завтра, решим, что делать с домом. Как доберёшься сообщи, — коротко отчеканил Леви, скрещивая руки на груди.

Микаса кивнула и ещё раз обняла Ребекку на прощание. Передала наконец ключи, чтобы больше никакие обязательства ее тут не держали. Она не была суеверной, но в некоторые приметы почему-то верила. Дверь захлопнулась и Микаса выдохнула, впопыхах набирая Жана.

</p>

***</p>

В комнате было темно. Из открытого окна поступал холодный зимний воздух. Ребекка опустила босые ноги на деревянный пол. Шторы, волнами ударялись об изголовье кровати. Это не ее комната. Точнее ее. Была когда-то ее детская комната. Сбоку все тот же письменный стол и невысокий светлый шкаф. Она подходит к столу и берет плюшевого зайца, подаренного ей на Рождество. В эту же секунду слышит крик Джереми. Внутри все скручивается и она бежит по лестнице, почти спотыкаясь. Вот, на третьей ступени чуть было не отступилась. Она мечется из стороны в сторону в поисках младшего брата, но его нигде нет.

— Здравствуй, Ребекка. Помнишь меня?

Сердце замедляется, услышав мужской голос. Медленно поворачивается и там стоит он. Мужчина с пробитой головой. На пол уже накапало достаточно крови, а его левая нога развезла ее по всему дому. Она пятится назад, но натыкается на женщину.

— Куда же ты сбегаешь? Совсем как в прошлый раз, — шепчет она ей на ухо и Ребекка, как ошпаренная отбегает от неё, снося подсвечники на столе.

— Это же ты убила меня. Ты оставила моих детей без отца, а сейчас посмотри им в глаза. Ну же, смелей.

За обе руки, запачканные кровью, ее хватают девочка лет пяти и мальчик чуть старше, так цепко хватаются своими маленькими ручонками, что она не может вырваться. Пытается кричать изо всех сил, но голос будто сел. Ни единого звука не выходит из глотки. Она нервно дышит, пытается вырвать руки, но тщетно.

— Верни нам папу! — кричат они в унисон, что хочется заткнуть уши.

Он подходит ближе, протягивая свою окровавленную руку к ней, размазывая ее по бледному лицу. Она щурит глаза до боли, поджимая губы и мотает головой. Нет, это всё не правда. Она не нарочно. Она не хотела. Она не убийца. Не убийца. Она просто защищала брата. А в голове отбиваются детские голоса, их будто размножили. Ни на секунду не затыкаются. Их гул перебивает знакомый голос, зовёт ее по имени и становится громче.

— Ребекка, очнись, — потряс ее за плечо Леви, — проснись же.

Она распахнула глаза и начала глубоко дышать, жадно вбирая воздух ртом и носом. В комнате горела лампа. Похоже Леви включил. Немного привстала, запустив пятерню в волосы. Это снова случилось. Идиотский сон. Сердце колотилось, как бешеное и похоже она опять плакала во время сна. Эти дети не перестанут ее преследовать. Смотрит на свои руки — чистые.

— Ты в порядке? — спросил Леви, откидывая одеяло вбок.

— Да, просто дурацкий сон, — ответила она, стирая ещё мокрые дорожки от слез. — Пойду попью воды.

— Ты кричала.

Она на секунду замерла. Когда это закончится? Ребекка откинулась на подушку и закрыла руками лицо. Спустя пятнадцать лет она всё ещё не может отпустить ситуацию. Мельком увидела его жену и двух маленьких детей, а их лица плотно отпечатались в ее памяти, уже ничем не сотрёшь. Осуждающие, полные горя, глаза, из-под земли достанут. Твердит себе, будто пытается убедить — ты защищала брата, ты не хотела этого, ты испугалась. И хоть бы раз поверила.

— Эй.

— Я убийца. Я, будучи ребёнком, отняла жизнь… у человека, — сквозь всхлипы говорит Ребекка, зарываясь лицом в одеяло, — я лишила маленьких детей отца. Я монстр. Я чёртов… монстр.

До Леви начинает доходить о чём она говорит. Её бессвязная речь приобретает смысл.

— Посмотри на меня, — отдергивает он одеяло, убирая её руки с лица, — ты защищала брата, была напуганной маленькой девочкой. Ты не виновата, слышишь меня?

Она только отрицательно покачала головой, ни черта не услышав.

— Ребекка, за моей спиной сотня, а то и больше убитых мной людей, я монстр для тебя? Взгляни мне в глаза и скажи! — требует он, взяв ее лицо в свои ладони.

— Нет… — тихо всхлипывает она.

— Я не слышу.

— Нет, — уже чётче произносит она.

— Тогда, какого черта ты себя таковой считаешь? Не сделай ты этого, что было бы с Джереми? Скажи мне!

Ребекка молча смотрела на Леви, постепенно успокаиваясь. У неё, как всегда началась истерика, а он ее успокоил. Дыхание выровнялось, мысли стали чистыми. Она прикрыла глаза и уткнулась носом ему в грудь.

— Успокоилась? — уточнил он, поглаживая ее по голове.

В районе груди послышалось приглушенно «ага». Она слушала, как размеренно бьется его сердце и успокаивалась. Тук-тук. Сейчас бы она пол ночи проплакала, крича в подушку, чтобы соседи не услышали. Не будь тут Леви. Ее спасательный круг, в этом океане страха.

— Спасибо, — просипела Ребекка, отпрянув от него.

— Давай спать, — Леви откинулся на подушку и приглашающим жестом, подняв руку вверх.

Следующий день дался обоим тяжело. И не из-за того, что они полночи не спали, но это тоже давало о себе знать. Рейс был в десять вечера и часы быстротечно утекали, как песок сквозь пальцы. Они неспешно позавтракали, перекидываясь обыденными фразами, ни слова не говоря о вчерашней ночи или об отъезде. Леви уже принял это, по крайней мере ему так казалось, а когда настал последний день, стало невыносимо тоскливо.

«Это не навсегда. Она приедет на Рождество и на дурацкий день благодарения», — убеждал себя Леви, но прощание всё равно давалось ему тяжело.

Ребекка уже несколько минут пыхтела у шкафа, пытаясь вытащить чемодан. Надо же было затолкать его так, что теперь хрен вытащишь.

— Ты чего там кряхтишь? — поинтересовался Леви, заставая Ребекку в весьма интересной позе.

— Не могу вытащить его, — прекратив свои попытки, она уселась на пол.

— Давай сюда, — вздохнул Леви, хватаясь за ручку.

Не прошло и секунды как он выскользнул из проёма, цепляя за собой несколько коробок. Из некоторых посыпались небольшие бумажки, письма и маленький фотоаппарат. Другая коробка больше привлекала внимание Леви. Вытянутая палка, в ярко-пурпурном цвете с двумя кнопками на конце. Зрачки Ребекки сузились и она поспешила запихнуть это обратно в коробку.

— Что эт…

— Ничего! — перебила его девушка и начала собирать остальные вещи.

— Ты им пользовалась?

Ребекка опешила. Как он понял? А потом до неё дошло, что она держит коробку ровно той стороной, где все наглядно показано. Почти чертова инструкция. Какой стыд. Она уже тысячу раз прокляла Хлою за этот подарок.

— Нет! То есть… Это не то, что ты подумал, ясно?

— Можешь взять его с собой, — усмехнулся он. — Мало ли.

— Леви!

Он присел рядом рассматривая небольшие фотографии в белых обрамлениях. На некоторых он узнавал Хлою, всегда улыбающуюся и показывающую язык на почти всех фотографиях, через один. Рядом с ней был высокий парень, с темными волосами и в очках. Он выглядел слегка замученным, но тоже улыбался. Рядом с ними была Ребекка — она почти не изменилась, разве что немного похудела. Леви вспомнил, как они впервые увидели первую фотографию. Не нарисованный портрет, а настоящую фотографию. Помнит, как ребята обсуждали, что когда все закончится обязательно сделают общее фото на память. Все закончилось, память осталась, только не на пленке. Взгляд упал на массивный аппарат, с радужной надписью полароид.

— Мой старенький полароид, только уже нерабочий, — Ребекка взяла его в руки. — такие уже не продают.

— У тебя же есть фотоаппарат, зачем тебе ещё один?

— Этот выдаёт фотографии сразу, — она потянулась за маленькими фотокарточками, — на таких вот карточках. Это сохраняет воспоминания. Вот тут, мы на вечеринке в старшей школе, — она взяла очередное фото, — я тогда перебрала с алкоголем и поцеловала капитана футбольной команды. Мне на следующий день было ужасно стыдно.

— Похоже, для тебя это частая практика, да? — хмыкнул Леви, напоминая ей о ее выходке.

— Ах, ты, — она легонько толкнула его в бок, — всё, откровения закончились, а теперь, кыш отсюда.

Его взгляд снова упал на чемодан и он опять окунулся в реальность. Почему каждый раз обретая кого-то, он в одночасье теряет всех? А что если она не вернётся? Что если она там погибнет? Он снова начинает утопать своих мыслях постепенно стирая грани реальности. И Микаса его оставит. А вдруг и это отродье наворотит делов?

— Леви, ты слышишь меня? — окликнул его знакомый голос и он будто проснулся после долгого сна. — Подашь мне коробки, я уберу их на шкаф.

Смотрит, а Ребекка уже стоит на табуретке, все вещи уже сложены в коробки, а она выжидающе глядит на него. Он, кажется, увлёкся. Поднял коробки и передал ей. Нужно избавляться от этих мыслей, иначе так и с ума сойти можно.

Близился вечер, медленно приближая их к неизбежному. Они больше не разговаривали, только перекидывались бытовыми фразами — принеси-подай, каждый был в своих мыслях. Тайлер пообещал отвезти их в аэропорт, поэтому уже ждал их внизу. Ребекка стояла перед зеркалом в белом свитере и голубых джинсах, заправляя пряди за ухо. Пора. Она вышла из комнаты в гостиную, где ее ждал Леви. Ребекка подошла к коту, мирно спавшему на своём излюбленном кресле и погладила пальцами чёрную мордочку. Сейлем недовольно промурлыкал, будто проворчал, а потом ласково потерся об женскую руку.

— Веди себя хорошо, ладно? Будь хорошим мальчиком, Сейлем, скоро увидимся.

Она поднялась на ноги, тяжело вздохнув.

— Пойдём?

— Нет, — отрезал Леви и уверенно подошёл к ней.

Обхватив её подбородок пальцами, он потянул её к себе, накрывая пухлые губы своими. Он знал, что ни за что не сделает этого в аэропорту, не приверженец он проявления чувств на публике, ничего не сделать. Пусть это останется тут, в этой квартире, где были только они, без посторонних глаз. Слишком интимный момент, даже интимнее блядского секса. Он целовал её будто последний раз, не желая заканчивать, отчаянно прижимая ее за талию к себе. Через поцелуй будто говорил все те, слова, которые никогда не сможет сказать — я буду скучать, я ценю каждую минуту рядом, мне будет не хватать тебя и ещё тысячу сопливых фраз, которые чужды Леви. Она отстраняется, а глаза уже на мокром месте. Черт, не этого он добивался.

— Мне нужно чтобы ты мне кое-что пообещала, — говорит Леви, притягивая ее к себе за шею, касаясь лбом ее лба.

— Что? — она почти шепчет, будто боясь спугнуть момент.

— Береги себя. Обещай, что будешь осторожной.

— Я же уже обещала, — напомнила она, но встречаясь с раздражёнными взглядом, повторила снова. — Обещаю, Леви. Все будет хорошо.

— Хорошо. А теперь, идём, — отстранился он, оставляя на макушке короткий поцелуй.

Аэропорт встретил своим шумом и общей суматохой. Одно остаётся неизменным. Ребекка нашла своего коллегу среди толпы, Алан был с невысокой женщиной средних лет. Она осмелилась предположить, что это его тетя, с которой он жил после смерти матери. По громкоговорителю объявили посадку.

— Увидимся, да, детка? — Хлоя широко раскрыла руки для объятий и крепко прижала подругу к себе.

— Удушишь же, — усмехнулась Ребекка, — я буду скучать по тебе, чудачка.

Отпрянув от девушки, она перевела взгляд на Тайлера, который пожимал руку Алану и похлопывал его по плечу.

— Вы молодцы, будем созваниваться, да? — он прижил к себе девушку, — мне будет не хватать тебя, сосед.

— И мне, Тайлер. Звони мне, ладно?

Он подмигнул ей в знак согласия, выпуская из своих тёплых объятий. А сейчас самое сложное. Она поджимает губы, а стук ее каблуков по гладкому кафелю, как обратный отчёт. Крепко прижалась к нему, надеясь, что Леви не выпустит ее из своих объятий и она опоздает на чертов самолёт, который разлучит их.

— Не плачь, — попросил Леви, наклоняясь к её уху.

— А вот этого я не обещала, — уголок губ дёрнулся и она отпрянула.

— Мой промах. Иди, опоздаешь же.

— Я напишу, как доберусь.

— Будто это обсуждалось.

Ребекка мотнула головой, поправляя сумку на плече. Она же не хотела плакать, не хотела проявлять эмоции на людях. Но вышло, как вышло. Кинув вслед короткое «пока», направилась в сторону эскалатора.

«Только не оборачивайся, не оборачивайся», — твердит она себе, иначе расплачется.

Но организм не слушается, идя на поводу глупого сердца. Плевать уже на всё. Да, она слабая, пора это признать. Обернулась на секунду, встретившись с родными глазами и затерялась в толпе. Время пролетит, она и глазом не успеет моргнуть. Они скоро встретятся опять. А Ребекка даже не представляла, насколько скоро это произойдёт.