Часть 17 (2/2)

У Леви явно были садистские замашки, иначе зачем так долго тянуть с этим. И в чем то она была права. Сколько у него уже не было? Год? Два? Все его тело сейчас словно оголенный провод, одно неверное движение и все сгорит, к чертовой матери. Ни одной лишней мысли. Только он, она и голое желание. К чёрту всё, к чёрту весь мир. С её пересохших губ слетают сладкие стоны, а его пальцы ускоряются с каждой минутой. Ребекка тянется к пряжке ремня, поглаживая выпуклость в брюках. Леви дергается и напрягается всем телом. Бляшка ремня звякает, а ее бесстыдные руки поглаживают его член через белье. Предательский громкий вздох вырывается из его тела, когда она касается головки, очерчивая основание указательным пальцем. Он сейчас на этой тонкой грани распутства, которую Ребекка уже давно пересекла. Пальцы неумолимо двигаются, подводя девушку к краю. Ее стоны становятся громче и она инстинктивно, пытается свести бёдра. Его губы терзает ее шею и плечи, иногда кусая тонкую кожу, когда ее руки становятся напористей. Нет, так больше не может продолжаться. Чёртова пытка.

— Возьми меня, — бессвязно вызвалось с ее губ, вперемешку со стонами. — Сейчас…

Большего и не нужно. Она сорвала чертов стоп-кран. Его хвалёное самообладание треснуло. Упало и разбилось, как бабушкина любимая хрустальная ваза. Леви скинул ее руку, ласкающую его член, через мгновение его одежда уже лежала рядом с остальными вещами. Для большей атмосферы не хватает только ее белья на торшере. Леви притянул девушку к себе, впиваясь в ее губы, лихорадочно стягивая с неё остатки одежды. Она лежала полностью обнаженная перед ним, готовая отдаться каждой частичкой своего тела. Ей хотелось чувствовать его рядом, подчиниться его власти и больше ничего. Послышалось легкое шуршание фольги, когда Леви сминал ее губы.

«Чёрт, он даже в таких делах успел все изучить. Нужно будет как-нибудь сообщить ему, что я уже второй год сижу на противозачаточных», — подумалось ей.

Ребекка почувствовала, как его член упирается в промежность, проскальзывая внутрь. Леви только глухо простонал, когда упёрся до конца. Остановился, давая ей привыкнуть, а себе перевести дух. Сейчас бы не оплошать, закончив через две минуты. Блять, если бы через две. Переключает мысли в другое русло, прикрывая глаза, и начинает двигаться. Ребекка выгибается к нему на встречу, проглаживая пальцами линию позвоночника, протяжно постанывая с каждым толчком. Да, как тут можно думать о другом, когда под ним стонет девушка. Его, черт возьми, девушка. От этой мысли возбуждение ещё больше нарастает, но он замедляется, делая толчки плавными, но глубокими. Поддаётся вниз, перехватывая ее громкий стон поцелуем.

Каждые его движения ритмичные и глубокие, отзывались в ее теле тысячей электрических импульсов. Ее руки впивались в мужские плечи, когда тело готово было разорваться на множество частей. Чувствуя это, Леви ускорился — его толчки становились более рваными и быстрыми. Он ловил каждую ее реакцию на его движения, наслаждаясь вожделением, пляшущим в ее глазах. Девичье тело, такое податливое под ним, забилось в блаженной судороге, когда она достигла своего предела. На секунду показалось, что время остановилось, просто перестало существовать. Ничего не было слышно, только сердце, пустившееся в бешеный ритм и пульсирующая кровь в ушах. Леви хватило несколько толчков, чтобы мелкая дрожь накрыла его тело, снимая напряжение с мышц. Даже тут, он пытался сдержаться, но накатывающее удовольствие взяло своё. Леви позволил стону слететь с его губ, который он пытался заглушить, уткнувшись в изгиб ее шеи. Он будто только что умер и возродился вновь. Сам усмехнулся такому глупому сравнению.

Ребекка привстала на локтях, чтобы коротко поцеловать его в уголок губ. Ей хотелось немного полежать с ним, но сложенный диван не предоставлял такой возможности. Они даже до комнаты не дошли.

— Душ?

— Было бы неплохо, — согласился Леви, присаживаясь на край и стягивая с себя презерватив.

— Я смотрю, ты в этом вопросе, тоже успел все изучить, — косясь на средство контрацепции, заключила она.

Леви только повёл плечами и направился в сторону ванной. После всех этих рассказов про ВИЧ, сифилис и гонорею, ему стало не по себе. Он был уверен, что здоров и что Ребекка здорова, но лишний раз перестраховаться никому не мешало. И дети, явно, не входили в его планы, что тогда, что сейчас. Это были странные ощущения, но не менее приятные. В прошлом Леви старался не спать с женщинами, в частоте которых, был неуверен. Да и этих женщин у него было раз два и обчелся. Триш — бывшая проститутка из элитного борделя, многому его научила в свое время. Он больше склонялся к тому, что это был ее псевдоним, а узнавать ее настоящее имя он не намеревался. Когда жизнь разведки была ему в тягость, он часто коротал ночи с ней. У них были своеобразные отношения — ей нравилось, что Леви всегда опрятен и хорош собой, а ему, что их с ней ничего не объединяло кроме секса. А когда она вышла замуж, Леви уже хапнул капитанские обязанности.

Ребекка последовала за ним, закрывая за собой дверь. Мужчина уже успел включить воду, вставая под тёплые струи воды. Она зашла внутрь, обнимая его во спины. Леви, казалось, напрягался каждой клеточкой своего тела.

— Что ты делаешь? — повернувшись к ней лицом, уточнил Леви.

Ребекка и не поняла, что могла нарушить его личное пространство. Обычно, она так не делала, но ей всегда хотелось принять душ вместе.

— Прости, я просто подумала, — она запнулась, понимая, что Леви — это Леви и нужно было предугадать его реакцию, — я пожалуй, выйду, помоюсь после тебя.

Она потянулась к створке, чтобы выйти, но Леви перехватил ее руку и потянул к себе. Она совсем ему не мешала, скорее смущала. И ситуация показалась ему странной, ему не приходилось мыться перед кем-то ранее. Не считая общих душевых в казармах. К этому нужно привыкнуть, когда твоё пространство больше не занято лишь тобой. Он потянулся к тюбику и поглаживал ее уже мокрую спину. Ребекка блаженно закрыла глаза, когда его губы оставили короткий поцелуй на макушке, а руки начали бережно намыливать ее тело.

— Так вот, что это было, — больше для себя сказал Аккерман.

— А? Ты про что?

— От тебя приятно пахло, — Леви покосился на тюбик с гелем. — Слишком приятно.

— Ой, ты у нас любитель кокоса, — усмехнулась она, проводя рукой по затылку.

Леви непонимающе посмотрел на неё. Ребекка знала этот взгляд — Леви услышал новое слово.

— Кокос — это, — она задумалась. Она правда не знала что это такое, фрукт, орех? Наверно. — Это орех, вроде бы, я не знаю. Растёт на пальмах.

— Ясно, — смыв с себя и с неё пену, Леви повернул кран.

— Я покажу тебе, когда мы поедем к океану, — небрежно бросила Ребекка, выходя душа.

Холодные капли падали на мягкий ковёр, тут же впитывая в себя влагу, оставляя мокрые следы. Мужчина нахмурился, укутывая ее в мягкое полотенце, параллельно обтирая.

«Океан, море, говорит так, будто это сущий пустяк, будто мы будем жить вечность», — возмутился про себя Леви.

— Что такое?

— Не загадывай так далеко, мы можем не … — Леви резко остановился.

В его глазах было осознание, будто только что всё прояснилось. Ребекка поняла, что он хотел сказать. Мы можем не дожить. Загадывать так далеко ему ранее не приходилось. Даже следующий день скрывал в себе неизвестность. Смерть ждала на каждом углу, так и норовя выскочить, и унести с собой.

— Все хорошо, — она обняла его, утыкаясь носом в шею. — Тут, мы в безопасности. В относительной, конечно, но безопасности. Я покажу тебе океан и горы, и ещё много всего. Буду рядом насколько это возможно.

Именно сейчас она так сильно хотела, чтобы он был уверен в завтрашнем дне, что он никого не потеряет. Хотелось дать эту защищенность. Он стоял голый во всех смыслах этого слова. В эту секунду он стал таким уязвимым. Эта невысокая девушка, со своими руками-ниточками, своими объятиями, будто могла защитить его от всего. Почему-то ему в эту секунду так показалось. Секундная слабость, кажется, так называют это.

— Дай полотенце, я мёрзну, — совершенно безразличным голосом произнёс Аккерман, пытаясь уйти от этого состояния.

Ребекке оставалось только фыркнуть и выйти из ванной. В этом весь Леви — можно говорить ему самые искренние вещи, признаваться в любви, он молча выслушает, но потом скажет что-нибудь, дабы перевести тему. Она собирала вещи по полу, чтобы отправить на стирку, уже успев натянуть на себя безразмерную футболку.

— Ты можешь взять одежду Джереми, — она оповестила Леви, когда он вышел из ванной, с обмотанным вокруг бёдер полотенцем.

— Ты хочешь чтобы я остался?

— Ну, да, а… — она запнулась, недоумевая, — Постой, а ты собирался уйти?

— Я не рассчитывал, что всё обернётся так.

— Ясно.

Вот только Леви ничего не было ясно. Тон явно не сулил ничего хорошего.

— Что не так? — шумно выдохнул Леви.

— Все так, если хочешь, то можешь идти, — ответила Ребекка, демонстративно, не обращая на него внимания.

— Я останусь.

— Не нужно делать одолжений.

Она исподлобья посмотрела него, кинув недовольный взгляд. Подумать только, они только что переспали, в он хочет уйти, будто она и не его девушка вовсе, а обычная шлюха. На секунду, она почувствовала себя использованной. Он подошёл ближе, прекрасно зная, что она больше ничего не скажет, заправляя за ухо ещё мокрые пряди.

— Это не одолжение, но, если продолжишь себя так вести, я уйду, — раздраженно ответил он.

Он слепо следовал её указаниям, ведь до этого, Леви не приходилось делить ни с кем постель. Значит так нужно, даже если он считает некоторые вещи странными и бессмысленными. Но, в конце концов, Ребекка знала на, что шла. Он ее предупреждал, поэтому и обижаться сейчас глупо. Коротко поцеловав его в скулы, она скрылась в комнате. Леви зашёл за ней, попутно набирая сообщение Микасе, что сегодня его не будет дома. Устроившись рядом, она почувствовала его тёплые руки у себя на талии. Затылок щекотало его тёплое дыхание, а спина чувствовала чужое тепло. Она не заметила, как заснула.

Сквозь сон послышался знакомый голос, бессвязные слова эхом раздавались в ее полусонном сознании — кто-то зовёт. Она с трудом разомкнула глаза, когда голос стал уже более различаемым. Это Леви. Его брови сведены к переносице, дыхание сбивчивое.

— Эй, — она осторожно коснулась его плеча, — Леви, проснись.

Его лицо приобрело былое спокойствие, когда он проснулся и перевёл взгляд на неё. Ребекка включила лампу, щурясь с непривычки от света.

— Плохой сон?

— Да, — он приподнялся на локтях, чтобы посмотреть время.

Снова Петра и, что только этой малявке от него нужно. Мало донимала его после своей смерти. Ее отец долго снился ей в кошмарах. Да, виноват. В каждой чертовой смерти, хоть и не при чём. Они же ещё совсем дети были. Леви потёр глаза, чтобы смыть этот образ.

— И часто так?

— После вступления в разведку, участилось. Я подышу воздухом.

Леви поднялся, натянув на себя худи и спортивные штаны Джереми.

— Мне пойти с тобой?

— Нет, ложись.

Он выскользнул из комнаты, когда она услышала только, как открылась балконная дверь и короткое мяуканье. Уснуть дальше не получалось. Столько вещей она не замечала за ним, хотя месяц они прожили вместе. Когда Ребекка просыпалась Леви уже бодрствовал, а когда засыпала, ещё не ложился. Прошло где-то пятнадцать минут, а Аккерман ещё не вернулся. Она завернулась в одеяло и последовала на балкон. Леви стоял оперевшись на поручни, наблюдая за ночным Детройтом. Бесшумно проскользнув, она заключила мужчину в свои объятья. Он слегка вздрогнул. Уже не раз замечал, что теряет былую бдительность.

— Почему не спишь? Сейчас же возвращайся в постель, ещё простыть не хватало, — отчитал ее Леви, замечая босые ноги на кафеле.

— Пойдём со мной, — она положила голову ему на плечо.

— Я всё равно не усну.

— Тогда просто полежи со мной, — прошептала Ребекка.

Очутившись в уже остывшей постели, ее голова оказалась у него на плече, а руки гладили, изувеченное шрамами, тело.

— Петра, ты звал её, — Ребекка осмелилась начать разговор.

— Это девушка из моего первого отряда. Она погибла, когда мы пытались поймать женскую особь.

— Похоже, ты переживал за неё в своём кошмаре.

— Да. Она несла чушь, что-то про счастье, что любит меня, пока её разрывали на части. А я, ничего не мог сделать. Впрочем, как всегда, — немного промедлив, мужчина тихо продолжил, так тихо, будто боялся, быть услышанным. — Я не заслуживаю всего, что сейчас со мной происходит.

Но Ребекка услышала, хоть и не должна была. Привстала на согнутых локтях и со всем своим возмущением ударила его в плечо.

— Чего дерёшься?

— Чтобы я больше не слышала от тебя подобного, ясно? Ты, черт возьми, заслуживаешь всего и даже большего, что у тебя есть. Ты, Микаса, Петра, Эрвин, Армин, — перечисляя имена тех, кого смогла запомнить, Ребекка почти тыкала его пальцем в грудь, — вы все заслуживаете нормальной жизни.

Леви счёл ее небольшой гнев забавным, будто мышка решила показать свою силу. Она все продолжала говорить, но Леви уже не слушал. Он уже услышал самое важное. В один момент, Леви просто взял и заткнул ее, накрывая ее губы своими. Ребекка не сразу среагировала, брыкалась и мычала, но потом поддалась, охотно отвечая на поцелуй.

«Всегда срабатывает», - подметил про себя Леви.

— А теперь спи, — отстраняясь от неё, отвечает он.

— Ты просто невыносим, — последнее слово все же остаётся за ней, но Ребекка сползает на его грудь, прикрывая глаза в попытке заснуть.