Часть 12 (1/2)

Мелкий дождь покрапывал по железному навесу магазина. Посетителей сегодня было мало, в такую погоду никто хочет лишний раз высовываться из дома, тем более в выходной. Леви неспешно занимался уборкой, пока Олсен работал с ежеквартальными платежами. Аманда обычно брала отгулы в выходные дни, чтобы уделить время сыновьям.

— Уже закончил? — спросил Леви, когда пожилой мужчина вышел из подсобки, похрустывая спиной.

— Нет, ещё много работы, может останусь после закрытия, — Джозеф подошёл к окну. — Люблю такую погоду, правда ведь в дожде есть что-то прекрасное?

— Нет.

— Не любишь дожди?

— Не люблю.

— Попьёшь со мной чай? — предложил Олсен.

Леви вскинул бровями от недопонимая.

— У нас всё равно никого, пошли, уже с утра тут всё намываешь.

Аккерман сел рядом за стол и смотрел на бумаги, над которыми уже какой день сидел его начальник. Мужчина заварил чай и подвинул чашку к Леви.

— Интересно? Могу и тебе показать, как это рассчитывается.

— Хочешь скинуть на меня всю бумажную работу?

— Вот не станет меня, кто будет этим заниматься?

— Аманда. И у тебя есть дочь.

— Аманда не сильна в расчётах, Леви. Она хорошая женщина и работник, но с документами ей сложно. А Ванесса… — он немного промедлил. — Она не справится одна.

— И ты доверяешь это мне — человеку, который пришёл без году неделя?

— Я вижу твои старания и упорство, кстати, ты раньше не занимал руководящие должности?

Леви немного поморщился от воспоминаний. Был ли он хорошим капитаном? Сложно сказать сразу. Он беспрекословно верил каждому своему подчинённому, переживал и дорожил их жизнями, как своей. За ним следовали. Его уважали. Уважали или боялись? Скорее второе. Грубый, высокомерный, злой. Люди видят то, что хотят видеть. Переубеждать кого-то не свойственно Леви. Все видят лишь одну сторону медали. И пусть. Никому не нужно знать об обратной — полной боли, горечи потерь и одиночества.

— Нет, не приходилось.

— Думаю, ты бы справился с этим прекрасно.

— Если ты решил, своей никудышной лестью, заставить меня заниматься этой бумажной волокитой, то оставь это.

— Ты всегда такой прямолинейный, Леви? — Джозеф улыбнулся.

— Всегда, — Леви отпил чёрный чай и продолжил: — показывай уже, что к чему.

</p>

***</p>

Снова дождь. Леви ненавидел такую погоду. Почти все самые худшие моменты его жизни застал дождь. Страшная гримаса с широко распахнутыми глазами до сих пор смотрели сквозь Леви. Мужчина тряхнул головой и направился в сторону магазина. Он не справился. Ни тогда, ни сегодня.

— Что-то ты долго, — встретила его Бредли.

— У нас больше не будет гребаного белого чая.

— Чёрт, Леви! Что ты наговорил Ли? — с недоумением уставилась на него Аманда.

— Пусть идёт в задницу с такими наценками, найдём новых поставщиков. Восемь долларов за пятьдесят грамм? Кажется мы берём у них чай, а не кокаин.

— Кто знает, Китай поставляет и наркотики.

— Где эта паршивка? Почему я должен заниматься этим один? — пропустив мимо ушей, сказанные женщиной слова, спросил Леви.

— Ушла в половину шестого и сказала, чтобы ты завтра остался после работы обсудить «кое-что», — специально сделала кокетливый акцент на последнем слове женщина.

— Тц, ладно, закрывайся и пошли.

— Можешь идти, я сама смогу закрыться.

— Нет. Я останусь, время ещё есть.

Район, где жила Ребекка, конечно был более благополучный, чем остальные в Детройте, но перестраховаться никогда не будет лишним. И какое-то плохое предчувствие неприятно скреблось в районе груди. Такое же, как и перед первой вылазкой за стену; такое же, когда Кенни объявился; такое же, как и перед битвой за Сигансину. Ещё никогда оно его не подводило. Аманда вышла из магазина, предварительно поставив помещение под сигнализацию. Леви скользнул взглядом по парковке — машины Ребекки нигде нет.

— Аманда, Ребекка вернулась с работы? — не отводя взгляда от парковки, спросил Леви.

— Да, ещё и за флешкой зашла, — женщина стояла под навесом, скрываясь от дождя. — А что?

— Нет, ничего. Будь осторожна.

— Странный ты сегодня, ну, пока.

Пробежав по парковке взглядом Леви заметил, что и машины того парня, с которым работает Ребекка тоже нет. Что-то неприятно кольнуло в груди. Безусловно, он был благодарен девушке, но то, что ему приходилось чувствовать, была отнюдь не благодарность. Он целый месяц прожил с девушкой. Конечно, там была ещё и Микаса, но тут все иначе.

Отношение к Аккерман совершенно иное: бывшая подчиненная, единственная выжившая в его роде, которая учится заново жить в этом сумасшедшем мире вместе с ним. Он с теплотой относился к девушке, она напоминала ему самого Леви. Но эти чувства, не больше, чем дружеские и даже, можно смело сказать, семейные. Это совсем другое.

После смерти Эрвина, он часто проводил время с Ханджи. Иногда настолько часто, что до тошноты. Они много всего прошли вместе, Леви приходилось видеть эту сумасшедшую даже обнаженной, чтобы помыть или отвлечься, когда им обоим это было нужно, не вкладывая никаких чувств. Да и какие чувства, когда завтра они могут не вернуться домой. Чувства к Ханджи не выходили за рамки дружбы, он ценил её ум и слегка восхищался её позитивным настроем в любых ситуациях.

Признаться, Леви был отвратителен сам секс. Он прибегал к нему только из-за дурацкой потребности организма. В подземном городе приходилось пользоваться услугами борделей, после посещения которых, хотелось рвать на себя кожу и отмывается до покраснения. Он ненавидел себя. Прожить всё детство в этом месте и возвращаться снова. Этот запах, знакомый с детства. Хотелось рассмеяться: у обычных детей ассоциация с детством — это любимые игры, друзья, свежеиспеченный хлеб, роса на траве. А у Леви? Мужчины, от которых несло перегаром и табаком, гнилые яблоки, сырость, запах спермы и пота. Он не злился на мать, ни в коем случае. Она делала всё, и даже больше, чем следовало, чтобы Леви ни в чём не нуждался. Тогда он не понимал, почему она покинула его. Мама не объясняла от чего люди умирают. Наверняка заразилась от какой-то похотливой свиньи. После разговора Микасы и Ребекки он много читал обо всём этом. И всё встало на свои места.

Время шесть десять, а от нее никакого сообщения. Сегодня тревожность взяла вверх и пальцы сами набрали номер девушки. Гудки. Долгие и протяжные, которые с каждым новым, глухо отзываются в сознании. Дождь колотил по кровле, нервируя ещё больше.

«Давай же, возьми, чёртову трубку», — требовал про себя Леви. В конце женщина издевательски говорит про то, что абонент временно недоступен и просит перезвонить позже. Позже.

«А потом будет поздно, времени не останется», — раздались в голове слова темнокожей напарницы.

Что за дурацкое чувство? Такое непривычное, совершенно незнакомое Леви. А неизвестность пугает. Мужчина старался избегать этого чувства, никогда ранее он не испытывал такого. Нужно было разорвать это на начальном этапе, пока корни не пустило. Бороться с самим собой, пусть даже поддаться этому очень приятно. Не может он испытывать это чувство. Слишком запретное что ли? Такое нелепое, совсем неподходящее для такого, как он.

Ещё пару раз он позвонил будучи в такси, по дороге домой. А потом ещё пять уже дома. Волнение и тревога брали верх, а пальцы не переставали набирать один и тот же номер. Не могла же она его не предупредить? Микаса сегодня снова вышла на смену в аэропорт. Леви был предоставлен самому себе. Бросив эту затею с бесконечными звонками, он пошёл в душ. Он же сам этого хотел. Избегал её все это время. Хотел — получай. Сегодня провёл в душе больше привычных двух минут. Вода перестала шуметь и можно было расслышать, как телефон разрывался от звонка. Обмотав бёдра полотенцем, Леви буквально подлетел к телефону.

— Какого чёрта, я не могу дозвониться до тебя? — Леви уже почти было сорвался на крик, но мужской голос привёл его в чувства:

— Здравствуйте, это полиция Рочестера. Сержант Дуглас, — представился мужчина. — Я разговариваю с Леви, верно?

— Да, что произошло? — его голос приобрёл привычный холодный тон, а тело слегка напряглось.

После слов о полиции Леви сразу же подумал про Зака. Десятки сценариев с худшим итогом пронеслись в одно мгновение, только размеренный голос полицейского вернул его в реальность:

— Мы не смогли дозвониться до матери мисс Андерсон. Она попала в аварию. От вас было много пропущенных, кем вы приходитесь ей? Представьтесь, пожалуйста.

— Я её, — слегка промедлив и прокрутив вопрос, наконец-то выдал: — её друг. Леви Аккерман.

— Мисс Андерсон сейчас в больнице в Сентер Гурон. Вы сможете в ближайшее время приехать?

— Да, — резко выдал Леви.

— Хорошо, тогда я буду ожидать вас для передачи её личных вещей.

«Личных вещей? Что это значит?» — хотел он спросить, но полицейский уже отключился. «Будь жива, просто будь жива».

Он схватил куртку и направился на главную улицу, где мог взять такси. Уже одиннадцать вечера, нужно предупредить Микасу, чтобы не ждала его сегодня. Чёртово предчувствие ещё ни разу не подводило Леви. У водителя по приемнику играло радио Детройт-сити. «А теперь к срочным новостям. Страшная авария произошла сегодня на шоссе номер пятьдесят девять, ведущей к городу Рочестер. Водитель фуры уснул за рулем и выехал на встречную полосу. Пострадавших на данный момент двенадцать человек, восемь из которых скончались на месте. Подробности уточняются». Мелкая дрожь прошлась по телу, а он будто перестал дышать все время пока голос в приемнике сообщал о происшествии. Боялся упустить что-то, но лучше бы не слышал ничего.

«Окажись в числах трёх пострадавших, не смей умирать», — твердил про себя Аккерман. Если бы верил в Бога, то обязательно помолился бы. Но увы. Ещё этот глупый фильм всплыл в голове, который она заставила его смотреть.

— Мда, уж. Эти трое тоже не выживут. Вы только гляньте на эти фотографии, — высказался водитель, когда они остановились на светофоре, тыча в свой телефон.

Кровь. Много крови на асфальте, груды покорёженного металла, чьи-то конечности, распластанные на мокрой дороге. Тут нет титанов, но люди из-за своей беспечности творят вещи не хуже этих уродов. Выглядели люди на фотографии точно их прожевал и выплюнул титан.

— Следите за дорогой, — грубо кинул водителю.

На что тот недовольно скосился на Аккермана. Не хватало ещё и им разбиться. Дождь стих, оставляя после себя большие лужи в углублениях на асфальте. Быстро расплатившись, мужчина направился к зданию больницы. Длинное трехэтажное здание встретило его световой вывеской. Переступив порог, в запах ударил, привычный для госпиталей, запах медикаментов. Полицейский сидел и заполнял какие-то бумаги, рядом с ним лежала сумка девушки обёрнутая в прозрачный плотный пакет.

— Сержант Дуглас, я так понимаю? — Леви подошёл к темнокожему полицейскому.

— Мистер Аккерман? — он поднял взгляд и оторвался от своей писанины. — Сержант полиции Том Дуглас. Это вещи мисс Андерсон. Подпишите, пожалуйста, документы.

Леви взял в руки планшет с документом. Мужчина старался вчитываться в бумаги, которые ему необходимо было подписывать — не хватало ещё вляпаться в какое-то дерьмо. Аккерман и до этого всегда был настороженным, а сейчас и подавно.

Он немного изучил законодательство, поэтому было проще изучать документ. Чиркнув ручкой, Леви вернул планшет Дугласу.

— Девушке повезло, быстро среагировала и выехала на обочину, — попутно проверяя документы, проговорил полицейский. — Мне уже пора, всего доброго.

Леви только кивнул и направился к стойке регистрации пациентов.

— Мне нужно к Ребекке Андерсон.

— Кем приходитесь и ваш паспорт, пожалуйста.

— Я её друг, — потянув документ удостоверяющий личность, объяснил мужчина.

Молодая девушка в белом халате и чепчике, быстро набирала данные на клавиатуре компьютера, иногда заглядывая в паспорт Леви.

— Возьмите. Мисс Андерсон в двести восемнадцатой палате, она ещё не очнулась, пройдёмте я вас провожу.

— Что с ней?

— Перелом рёбер и ключицы, небольшое сотрясение мозга. Примерно неделю она будет тут, — завернув за угол коридора, она приоткрыла дверь в палату. — Мисс Андерсон ещё не пришла в себя, пожалуйста, не тревожьте её, если проснётся позовите меня.

— Хорошо.

Леви зашёл в тёмную палату, освещённую только маленьким настольным светильником. Положив сумку на тумбочку, мужчина сел рядом. На лице несколько небольших царапин и гематома справа на подбородке. Ерунда, легко отделалась, главное, что жива. Волосы, слегка спутанные, распластались на белоснежной подушке, грудь почти невесомо поднималась и опускалась, лицо было расслабленно и спокойно. В палате она девушка была одна, небольшое мягкое кресло, рядом высокий прибор с пузатым экраном и маленькая тумбочка. Рядом с сумкой в маленьком пакете лежал телефон, который в эту же секунду начал трезвонить, нарушая эту гробовую тишину. Схватив мобильник с тумбы, Леви вылетел из палаты, стараясь не хлопать дверью. На экране высветился номер и сверху белыми буквами «мама».Видимо, придётся взять ему. Ну а кому ещё? Ведь тут больше никого нет. Вытащив устройство из пакетика, мужчина принял вызов, прикладывая его к уху.

— Ребекка, где ты?! Почему не отвечала на звонки? — раздался беспокойный женский голос.

— Здравствуйте, — только ответил Аккерман, не понимая что ему говорить.

— Кто это? Где Ребекка? Что-то случилось? — подсыпался ряд вопросов.

Теперь ясно в кого она такая — задаёт кучу вопросов и паникует. Ладно, ему не раз приходилось сообщать о смерти родным и близким. Вспоминая об этом сердце сжалось, а по коже прошёлся мороз. Убеждая себя, что с ними теперь все в порядке или будет в порядке, Леви вернулся в реальность, подбирая слова для ответа.

— Ребекка попала в аварию. С ней всё в порядке, только пару переломов. Она в больнице Сентер Гурон, — выдохнул он.

— Боже мой… Вы из полиции, верно? Я сейчас приеду.

— Нет, я её друг — Леви. Я могу побыть с ней до утра, — Аккерман взглянул в окно, понимая, что ливень снова продолжился, — лучше оставайтесь дома, сейчас на дорогах небезопасно.

— Леви? Не слышала от Ребекки о вас.

— Может просто не успела рассказать, можете не волноваться, с ней всё будет в порядке.

— Спасибо, — голос на том конце трубки смягчился, — у меня будет к вам небольшая просьба. Когда Ребекка проснётся, передайте, что с её отцом всё в порядке. Я приеду завтра утром.

— Хорошо, Ребекка в палате двести восемнадцать.

— Ещё раз спасибо, Леви.

— Всего доброго.

Леви отключил мобильник. Взгляд сам упал на экран, когда он нажал на окончание вызова.

«Я долетел, всё в порядке. Буду в Детройте завтра в семь. У тебя все хорошо?»

Сообщения от того парня, Леви заметно нахмурился блокируя телефон. Из палаты послышался приглушённый кашель. Мужчина аккуратно приоткрыл дверь. Ребекка тяжело дышала и начала вертеться во сне. Похоже разбудил ее.

— Эй, — тихо произнёс Леви, аккуратно касаясь её плеча, настолько невесомо, чтобы вдруг не сделать ещё больнее. Ребекка открыла глаза, всё ещё тяжело и прерывисто дыша.

— Леви? — хрипло произнесла девушка, пересохшими губами.

— Тише, я сейчас позову врача, хорошо?

Она слабо кивнула, провожая взглядом мужскую фигуру. Голова отозвалась пульсирующей болью в затылке, отчего Ребекка зажмурилась. Каждый вдох и выдох приносил боль, всякий раз, когда девушка хотела вобрать в легкие больше воздуха. Губа неприятно саднила, а во рту слабо ощущался привкус металла. Воспоминания отрывками пронеслись в ее голове, сердце бешено заколотилось, вызывая новую порцию боли в районе груди. Что с ней произошло? В коридоре послышались шаги и дверь открылась пропуская желтый свет в палату. Пожилой мужчина в белом халате, провёл некоторые манипуляции, попутно задавая вопросы о ее состоянии. Один укол обезболивающего должен был притупить боль.

— Вам нужен покой, мисс Андерсон. Я завтра ещё раз зайду к вам, проверю гипсовую повязку. Старайтесь меньше двигаться. Доброй ночи. — попрощался он, закрывая за собой дверь.

Как только он вышел, дверь снова открылась, а за ней показался Леви. На его плечах висел белый тонкий халат, поверх чёрной рубашки. Той самой чёрной рубашки.

— Что ты тут делаешь? — тихо спросила Ребекка, стараясь не напрягать легкие.

— Полицейский позвонил мне и сообщил, что ты тут. Я много раз звонил тебе. Они не смогли дозвониться до твоей мамы, поэтому позвонили мне.

— Чёрт, папа…

— Она просила передать, что с ним все в порядке. Утром она будет тут, — объяснялся Леви, присаживаясь на небольшое кресло рядом с койкой.

— Откуда ты…

— Я созвонился с ней, — не дал закончить девушке Леви. — Теперь ясно в кого ты такая. Вы обе задаёте слишком много вопросов.

— Спасибо, что приехал. Но тебе необязательно сидеть тут со мной до самого утра, — сказала она, в надежде на то, что он не будет слушать ее.