3. "Первый раз", Сероволк (1/2)
Олег маялся уже вторую неделю, не зная, как к нему поступиться; Серёжа избегал его, старательно обходил стороной на переменках, отмахивался от предложений проводить до своей комнаты... Из всего их общения Олег теперь мог довольствоваться только общей партой, за которой он и смотрел только на Серёжу. Тому наверняка было неловко, но Олег ничего с собой поделать не мог. Как же можно по-другому, если любовь всей твоей жизни тебя игнорирует?
О том, что место ”любви” в сердце Олега занял именно он, Серёжа, Олег ему ещё пока не сказал. Они крепко дружили до недавнего времени. Испортить всё одной фразой означало потерять Серёжу навсегда... Олегу было очень страшно идти куда-то дальше, поэтому он молчал, внутри себя переживал все кризисы и общался с ним как прежде.
А потом Серёжа просто взял и начал его игнорировать.
Так что время шло, терпения у Волкова становилось всё меньше, а желания прикоснуться - больше; напряжение между ними искрило с каждым взглядом, который они ловили, встречаясь за партой, Серёжа продолжал после каждого урока куда-то сбегать, лишь бы с ним не видеться... И в конце концов, спустя неделю молчаливых переглядок, Олегу удалось подкараулить его и зажать в углу под лестницей опустевшего после ужина детдома. Здесь их никто не увидит, главное сильно не шуметь.
- Что это такое? - Прошипел он, наваливаясь на растерявшегося друга. Щётка из серёжиных ладоней упала на пол.
- Что? - Запищал он и дёрнулся вбок; Олег не пустил. - Отойди сейчас же!
- Не кричи. Ты почему меня избегаешь? - Грозно начал Олег и поймал его взгляд - растерянный, вспыхнувший синим, наивный и злой, как у маленькой росомахи: - Не хочешь дружить, так и скажи в лицо! Я пойму... хотя нет, не пойму. Но отстану!
- Нет, нет, я хочу с тобой дружить! - Заверещал Серёжа, и Олег сильнее вжал в его стену. - Очень хочу!
- Тогда почему ты такой?
- Олег, пусти, мне больно...
Олег замер, испугавшись. Серёжа тихонько дышал ему в лицо, грудная клетка под руками Волкова двигалась быстро-быстро. Где это ему больно? На него только облокотились. Так хочет поскорее оказаться подальше от Олега, словно... боится прикасаться.
Или не хочет, чтобы прикасались к нему?
Олег увидел, как ярко в темноте вспыхнули его веснушчатые щёки, и прижался ближе, проверяя догадку. Тот отвернул голову, и Олег уткнулся носом ему в шею - провёл кончиком по тонкой длинной мышце сбоку, за ушком. Не сдержавшись, коснулся губами. Серёжа дёрнулся, весь сжался, умоляюще простонав ”не надо”. Кровь моментально прилила к паху. Олег ощутил твёрдый бугорок справа от своего, тоже быстро вставшего. Коснулся его щеки своей, шепча:
- Ты... ты тоже?.. Неужели ты - тоже?..
Серёжа отчаянно забормотал:
- Олег, это ужасно, я знаю, только не бросай меня! Я всё переживу, не буду лезть к тебе, не смейся...
- Смейся? - Олег толкнулся в него пахом и почувствовал, как обмякает тело напротив. Серёжа вытаращился на него, не веря, что только что почувствовал. Ещё одна твёрдость... - По-твоему это смешно?
Он прижался к серёжиным губам, целуя их дико, неумело; чужие хладные руки сами легли на его вспотевшую от стыда шею, полезли дальше за границу растянутой футболки. Олег вспыхнул мгновенно, как спичка, которой чиркнули о коробок. Наконец дорвался... В мышцах закололо от адреналина, застучало бешено сердце, нагоняя кровь в причинные места. Олег ликующее замычал, повернул голову вправо, влево, прихватывая его губы и показывая всю свою несдержанность. Серёжа наконец его, его можно целовать, касаться, они снова рядом друг с другом, и как же он по этому скучал...
Серёжа безудержно дрожал; не отталкивал, ну надо же, притягивал ближе к себе. Казалось, ещё немного, и он не выдержит, срываясь на громкий крик. Он вполне мог бы. Олег знал его и его неустойчивую психику.