местоимения (1/2)

«это тебе. это опять тебе. это снова тебе»

«постыдимся хотя бы зверей

у зверей всё общее: и земля, и источники, и пастбища, и горы, и леса

а человек делается свирепее зверя, говоря эти холодные слова

то твоё, а это моё»</p>

Они орали на всю квартиру, как родители Олега, нисколько не стесняясь выносить сор из избы.

Началось с подозрительной тишины, которую прервал скулеж:

– Это всё ложь. Это просто. Я не…

– Это не твой аккаунт?

– Нет.

– Как ты можешь?

– Как ты вошел?

Ну и дальше понеслось.

– Ты охуел? Ты не имел никакого права трогать мои вещи!

– Твои вещи? Я? Не имел права? Это кто вообще охуел? О чем ты говоришь, как ты смеешь, что это за дерьмо?

И дальше уже – одними матами, с провисанием в паузы полного ступора, в который перманентно впадал Макс, и ступор этот вызывал Ник, своими наглыми контратаками, беспринципным враньём, подлыми наездами. Он выкручивался, как мог.

Но.

Гудини тонул.

Под грузом тяжелых цепей на плечах.

В тесном сундуке.

На дне океана.

У него давно закончился кислород.

И было слишком страшно.

Чтобы соображать.

Олег, который проснулся под эти вопли, лежал и думал:

– Вмешаться?

– Зачем?

– От греха подальше.

– Макс – пацифист.

В это время пацифист уже:

– Ты – сука подлая, а я… Я… Боже!

После таких открытий фразы завершают не губы, а кулаки.

– Думаешь, он выдержит?

– Куда он денется?

Неудивительно, что святые бежали в леса и пустыни – прочь от людей, потому что нельзя оставаться святым в человечьей толпе.

Особенно, рядом с одним.

Человеком?

– Сколько их было?