30.08.22 (1/2)
«Когда я касаюсь тебя своими губами» — лёгкое касание пальцев по волосам и мягкий длительный поцелуй темечка сухими губами.
— Ты многое помнишь? — тихий низкий голос спрашивает в темноте, не прекращая держать второй рукой за плечи в объятье, стараясь прижать к груди, но выходит к животу.
— Даже слишком… — отвечает голубоглазый, наблюдая за ярким свечением вывесок на улице, сжимая пальцами на предплечьях одежду, поджимая ноги к себе, так и прячась в тепле, — а что ты бы хотел услышать?
-… Если можно… Пожалуйста, расскажи, каким ты был год назад? — вновь поцелуй, но уже в висок, как будто желание показать «Не волнуйся, не нравится — молчи», но я рядом, я не сделаю больно.
— Год назад… — кожа на шее неприятно натягивается из-за тяжёлого взглотка кома, который взялся за доли секунды из неоткуда, — я был совершенно другим. Ты правда хочешь знать?
— Прошу тебя…
Тишина стоит в комнате. Открыто два окна, закрыта дверь. Друг, который должен быть в очках, сидит на кровати, но очки лежат на столе, а его Актёр лежит у него на бедре и глядит в окно.
— Когда я понял, что у меня получилось — я был счастливейшим из всех людей на земле… — тихо начал старший, делая паузы, стараясь откопать на закромах памяти, то ощущение, — я обещал себе… Никогда не унывать. Всегда верить в то, что всё возможно. Я говорил… «Мне мало гор, я хочу двигать звезды»… А она говорила — Ты можешь.
Слышно трудное дыхание и закушена губа, глаза взмокли. Знакомый тут же обнимает крепче коллегу и целует, не отрываясь от волос, вдыхая аромат мыла, духов и какой-то необычной пыли.
— Я… Я… Я шептал ей: «Для тебя всё, что угодно» — голос дрогнул и голубые глаза зажмурились, мотая головой, но их удерживали. Всхлип носом и ещё тише продолжение:
— А она говорила: «Это взаимно», — слышен надрыв.
Горькая обида зверя, который был диким, его приручили, но выбросили. Актёр вцепился в младшего, глотал пустоту и активно прятал лицо, стараясь подавить желание громко болтать слова прошлого… Ему нельзя показывать себя слабым.
В ответ было лишь тихое «Тш-шшш», поглаживания и тёплые руки на голове, волосах, плечах, шее и частично спине.
— Посмотри на меня… — шепчет младший.
— Нет! — громкий то ли стон, то ли сорванный крик, — Она тоже просила! Я смотрел в её глаза! Она говорила: «Ты видишь? Я тебя вижу, тебе от меня не спрятаться. Тебя любят таким, какой ты есть» и что?! — чуть ли не визг не характерный для взрослого мужчины и яркие мокрые глаза цвета океана уставились в глаза напротив, — Что? Что ты видишь? Только не смей говорить, то меня! Ненавижу! Презираю всех! К черту ваше доверие и внимание, если вы его губите! — заклин произошёл резко, никто не понял когда именно.
Но Актёр стал сильно брыкаться, стараясь вырваться из объятий, крича «Опусти меня! Отпусти! Ты убила меня! Ты убила нас!» — не было никакого осознания, что перед ним другой человек… Он видел её. Он был болен ей. И болен давно.
Сколько же сил, терпения и моральной воли нужно было другу, который держал крепко за плечи голубоглазого, получая в лицо слова, старую обиду, страдания близкого человека и удары.
— Успокоился? — после минут пяти, зверь перебесился и ослаб, опуская голову, закрывая ладонями лицо, так и борясь с желанием расцарапать его себе в кровь.
— Да… — тихо выдал старший, утирая нос тыльной стороной ладони, садясь ровнее напротив собеседника, — прости… Меня снова…
— Я всё понимаю… Но ты не дал мне ответить, — тихо говорил друг, приподнимая за подбородок лицо коллеги, — ты хочешь узнать мой ответ?