Крылышки в книжке (1/2)
Хуа Чэн сверкнул довольной ухмылкой, убедился, что камера в рабочем состоянии. Отошел подальше и обратил внимание на сидевшего на постели возлюбленного.
Смущение Се Ляня, казалось, достигло предела. Собственная спальня стала чужой, враждебной, и над каждым движением он раздумывал несколько секунд, пока наблюдал за приближением Чэна.
С края кровати соскользнул мягкий серый плед.
Он поставил видео на паузу и приложил ко рту кулак с безразмерным кольцом на безымянном пальце. Прикусил кожу на костяшках.
Время куда-то спешит, пока Лянь сверлит взглядом одну точку в полной прострации. Еще домашние дела не переделал, а уже скоро надо встречать мужа, кормить, а до этого — обязательно закончить сцену.
Потом опять будет не досуг.
Сделав глубокий вздох и подгоняемый тревогой, передвинул бегунок вправо и нажал на пробел.
Тишину комнаты нарушали шорохи одежды, томное дыхание и влажные звуки поцелуев.
Нехотя они оторвались друг от друга, отстранились на время, чтобы избавиться от футболок, и продолжить ласки.
Смущение не оставило, но притупилось. Се Лянь с непривычной смелостью огладил пальцами выпирающий кадык и приложился губами к коже, посасывая, оглаживая языком, пока наслаждался ощущением теплых рук на спине, боках, бедрах, которые приятно сминали и пощипывали кожу.
Похлопав себя по щекам, Лянь с шумом выдохнул и откинулся на спинку стула. Покрутился, рассматривая потолок. Зная, что произойдет дальше, он не мог продолжить просмотр.
«Страшно представить, что я тогда делал и говорил». Словно в отместку в памяти всплыло лицо Хуа Чэна. Напряженный взгляд, тяжелое дыхание, выступившая на лбу испарина. Тугой комок в животе, маячившее поблизости ощущение невесомости и горячечный шепот с просьбой не останавливаться.
«Просто сядь и пиши», — твердо сказал он себе и, разомнув пальцы, уселся перед ноутбуком.
Перечитал подводку к интимной сцене, задумался на мгновение и напечатал первые предложения.
Слова шли через силу. Прочтет кто абзац и догадается сразу — вымучил. Даже сам Се Лянь прекрасно понимал это и устало опустился лбом на столешницу. Так минуло несколько мгновений, пока из колонок не донеслись недвусмысленные звуки.
Приглушенный голос Хуа Чэна походил больше на мурлыканье. Он искушал, кусая мочку уха, и просил смотреть в камеру. Стоило отвернуться, как сразу же брал за челюсть и возвращал голову на место.
Красная точка записи приковывала взгляд.
Пальцы уверенно оглаживали головку налитого кровью члена. В очередной раз собрав предэякулят, Чэн растер капли по всей длине, поласкал яички, мягко сминая.