Часть 1 (2/2)

Окончательно выбраться из скорлупы заставляет неминуемое приближение дня, когда придется выйти на работу. В гардеробе не нашлось ничего подходящего под местную сентябрьскую погоду. Нужно что-то компактное и непромокаемое. А потом еще заехать за новой посудой, тарелки арендодателя оказались удивительно уродливыми.

После отказа от наркоты у Хазина освободилось какое-то огромное жизненное пространство, которое оказалось нечем заполнить. От любого контента давно тошнит. Выходить на работу рано. Никаких хобби у Хазина нет, не начинать же ему вышивать крестиком в конце концов. Поэтому он едет в магазины сам, а не оформляет интернет-заказ, сидя на диване.

По старому совету мозгоправа Хазин создает себе какое-то подобие режима дня и делает вид, что что-то блять имеет смысл. Покупает абонемент в спортзал, потому что похерил форму и разучился нормально подтягиваться. Жрет по часам, потому что колеса глотать нужно после еды по часам. Может, кому-то Хазин и кажется каким-то феерическим бунтарем, который всю жизнь только нарушает правила. Но правда в том, что Хазин правила любит. Ну, просто не общепринятые, а те, что были заведены в его среде. Правила позволяют чувствовать какие-то берега и не потонуть в экзистенциальном ужасе.

Не думай о том, что ты кусок мяса на большом камушке посреди чертовски огромного нихуя. Не думай о том, что ты один из 8 миллиардов таких же бессмысленных кусков мяса, по иронии понимающих это. Не думай, Петь, скушай таблеточку. И сходи в зал. Если делать вид, что цвет и количество бокалов в квартире имеют значение, можно забыть, что на самом деле значения не имеет ничего.

Мелкие бытовые заботы перетягивают внимание на себя вплоть до первого рабочего дня. Хазину даже почти хочется работать. Вернее, не работать, а уйти во что-то с головой и не всплывать ближайшую вечность.

Машина вклинивается на парковке у Главного управления полиции между ”мерсом” из прошлого тысячелетия и битой ”приорой”. Про себя Хазин потешается, что наверняка впишется в местный коллектив с таким же успехом.

Из зеркала заднего вида на него смотрит редкостно кислое ебало. На самом деле, Хазину достаточно перестать улыбаться, чтобы приобрести налет вселенской скорби. Даже если на самом деле башка остается совершенно пустой. Ну вот лицо у него такое, что поделать. Мог бы сыграть Паттинсона в его худшие годы и выиграть.

Впрочем, на этот раз внешнее соответствует внутреннему.

— Майор Хазин. — Представляется он дежурному. — Приказ о переводе с сегодняшнего числа.

Управление непривычно большое и шумное. Вообще-то, Хазин ждал провинциального спокойствия, но опенспейс производит впечатление привокзальной площади. Личный кабинет только у начальника. Мрак.

— Тебе твой предшественник пока дела будет передавать, ты не торопись, вникай. У тебя где-то месяц до его ухода есть. — Генерал-полковник Прокопенко выглядит как типичный добрый дядюшка, который и похвалит, и пожурит, где надо. Как только такие на службе задерживаются, гнилое же место.

Хазин кивает в ответ на все инструкции. В целом, что нужно, он давно узнал сам. Остаться в погонах было своеобразным компромиссом с собой. Хазин понимал, что разом сменить и город, и работу означает рискнуть и так крайне шатким ментальным состоянием. Он просто не вывезет. Хоть что-то должно остаться, за что можно зацепиться. Этим якорем стала нелюбимая, но понятная работа.

Перевод в питерский наркоконтроль был отметен сразу. Ему опять в ГУНК - это как диабетику в кондитеры, как… торчку в наркоконтроль, да. В рехабе нельзя было юзать смартфон, вообще доступа в интернет не было. Зато была библиотека и простенькая электронная книжка в придачу. Из всяких графоманских опусов гуру личностного роста разной степени паршивости Хазин подцепил одну дельную идею: нужно не бороться с собой, а отгораживаться от зависимости. В борьбе можно проиграть. А вот в беге от нее проиграть сложнее.

Не хочешь есть сладкое? Так не покупай его вместо того, чтобы отговаривать себя каждый раз взять еще кусочек. Решил завязать с наркотой? Не испытывай свою силу воли, вали от наркоты как можно дальше. Вот Хазин и свалил. В убойный.

В дверь стучат.

— Федор Иванович, вызывали?

В кабинет заглядывает мужчина в гражданском, и сидящему Хазину становится физически некомфортно от того, насколько тот огромный.

— Проходи-проходи. Вот, обещанная смена твоя.

Хазин встает, но ситуацию это нисколько не спасает. Ему приходится смотреть снизу вверх.

— Майор Хазин. Петр Юрьевич. — Он первым протягивает руку.

Следак окидывает его черным взглядом. Хоть тони в нем, сука. Рукопожатие крепкое, ручища у него огромная и горячая.

— Олег Давидович. Майор Волков.