Жалость (1/2)

Гилтиас с интересом смотрел на представшую перед ним эльфийку. Из сказаний своего народа он слышал, что эльфы — самый прекрасный народ всех миров. После золотых драконов, конечно. Дева на руках Дэльвиэта была бледна. Кожа плотно обтягивала кости ее лица, запавшие глаза лихорадочно блестели, а темные волосы истончились и потускнели, словно их припорошило пылью. Сил Стеллы едва хватило на то, чтобы тихим и хриплым голосом сказать слова приветствия, прежде чем впасть в забытье. Ей сложно было восхищаться — она вызывала лишь острую жалость.

— Я все еще не думаю, что это — удачная идея, — неуверенно заметил Гилтиас и перевел взгляд на Дельвиэта. — Я едва освоил заклинание, и оно может в любой момент дать сбой, даже с амулетом. К тому же, я тебе уже говорил, что не могу надолго оставить моих собратьев.

— Я понимаю. Главное — убедись, что с ней будет все в порядке, — сказал эльф, протягивая собеседнику возлюбленную.

— Подожди, ты что же, не идешь с нами? — отшатнулся от ноши дракон в обличье юноши.

— Боюсь, что если вернусь на родину, то остаток своих дней мне придется коротать в темнице, если вообще останусь в живых. Родные Стеллы считают, что я вероломно похитил ее, — понурив голову, признался Дэльвиэт. — Я буду ожидать вас здесь.

— Едва ли тогда она и со мной сможет вернуться назад.

— Мы воссоединимся. Я видел это в Зеркале судеб, — после долгой паузы признался эльф. — Способ найдется, я уверен.

— Похищать девушку из отчего дома я не стану. Это недостойный поступок, — твердо заявил дракон и сложил руки на груди.

— Я и не попрошу тебя об этом. Решу проблему сам. Но будет лучше, если проблемы не будет вовсе, и вы не попадетесь родным Стеллы на глаза.

— Скрываться подобно вору мне тоже не по душе, — покачал головой Гилтиас.

Дэльвиэт наконец оторвал взгляд от лица девушки и посмотрел на собеседника с отчаяньем:

— Сегодня утром она порывалась навсегда попрощаться со мной — уверена, что это ее последний день. Время уходит, а я ничего не могу сделать. Ты — моя последняя надежда. Я прошу тебя, Гилтиас, спаси ее! Сделай, что сможешь. Даже если Зеркало ошиблось, и мы со Стеллой больше никогда не увидимся, я смогу это принять. Лишь бы она жила.

Искренняя мольба гордого эльфа смущала Гилтиаса, заставляла отвести взгляд и переминаться с ноги на ногу.

— Хорошо, — с тяжелым вздохом сказал он, — я попытаюсь помочь.

Портал открылся только с третьей попытки. Гилтиас отпустил амулет и с сомнением осмотрел мерцающее марево окна в другой мир. Но время поджимало, поэтому Дельвиэт взглянул в лицо Стеллы последний раз и передал ее на руки Гилтиасу, который слегка неуклюже подхватил бессознательное тело. Эльфийка оказалась легкой и странно холодной по сравнению с пышущей жаром кожей дракона. Решив, что на сегодня уже было сказано достаточно, мужчины лишь кивнули друг другу на прощание, прежде чем пелена портала разделила их.

Эния встретила их негостеприимным частоколом леса, ни единого признака жилья не просматривалось до самого горизонта. До ближайшего поселения добираться пришлось долго, хоть значительную часть пути они и преодолели по воздуху. К счастью, знахарь в небольшом эльфийском городке имелся — немолодой уже, опытный травник, который без лишних расспросов распахнул перед ними дверь.

Травник работал споро и умело, что-то тихо напевая над травами и зельями, и вертящийся вокруг него и бесчувственной девы любопытный юнец его раздражал. Мягко выставленный на время за дверь Гилтиас решил не терять времени даром и познакомиться с почти что родиной его предков. Облик, который он принял, припомнив внешность Дэльвиэта, никого из эльфов не смущал своей необычностью, поэтому за несколько часов прогулки молодой дракон успел осмотреть все то, что позволяли приличия. Город, несмотря на более чем скромные размеры, оказался построен практически целиком из камня и ничем не напоминал поселения варваров Ксентарона. Эльфийские мастера смогли придать светлому камню причудливые, воздушные формы со странно знакомыми орнаментами. Похожие арки и завитушки молодой дракон видел на окраине родного острова, у единственного в Твердыне огня здания, похожего на башню с будто срезанным, косым верхом.

За те два дня, что Стелла провела в забытье на грани жизни и смерти, Гилтиас свел знакомство с некоторыми местными жителями, по достоинству оценил блюда и напитки местной кухни, а также изучил окрестности. Лес Энии понравился ему гораздо больше буйных зарослей родной планеты. Несмотря на более скудную флору и фауну, эльфийские чащи оказались светлыми, и будто бы ухоженными, с редко стоящими деревьями, почти без подлеска и с обширными цветущими полянами. Взлетать и садиться в таком лесу было определенно удобнее, чем на Ксентароне. Возможно и в этом краю где-то имелись непроходимые кущи, что мешали развернуть крылья, и топкие болота, в которых лапы увязают до середины. Однако далеко от дома, где спала его спутница, Гилтиас для поисков таких мест отходить не решился.

На третий день Стелла пошла на поправку. Целитель объявил, что ее жизни теперь ничто не угрожает, после чего оставил пост у постели и занялся другими делами. Дальнейшую заботу о больной он предоставил ее спутнику, коротко проинструктировав его по поводу лечения и ухода. Хотя следы истощения все еще не исчезли, эльфийка была уже не так бледна и иногда приходила в себя на короткие мгновения.

Ближе к ночи Стелла наконец начала двигаться, пыталась что-то сказать сдавленным голосом и охотно пила воду и целебные отвары из поднесенной к ее губам чаши, а ее лицо порозовело. Заметно было ее желание встать или хотя бы приподняться на локтях, но на это пока не хватало сил. Однако же, когда в окно уже стали заглядывать редкие лучи лунного света, Стелла наконец смогла произнести какое-то слово. Гилтиас с интересом подался вперед, наклоняясь поближе к ней.