23. Криком рот обожжен (1/2)
Все пошло совсем не так, как Таня планировала. «Глупая, глупая, наивная дура! — она мысленно корила себя за нелепую оплошность. — Как он еще мог себя повести, если не вот так?!» Девушка вдруг с горечью осознала, что Валерий просто так не сдастся, снова будет лезть к ней, пытаться обнять, укутать, словно мягким пуховым одеялом, своей нежностью, и ей придется сопротивляться собственному желанию ответить ему взаимностью. Сопротивляться во что бы то ни стало… И точно! Снова эти чертовы руки, слишком нежные, несмотря на некоторую сморщенность и жилистость в силу возраста, слишком ласковые и безапелляционно крепко хватающие ее за талию и шею. Губы в опасной близости, и жаркое сбивчивое дыхание. Еще ближе, еще жарче, еще секунда, и захочется сдаться ко всем чертям… И гори все огнем!
«Неееет!!!» — мысленно закричала сама себе Таня, чтобы отрезвить стремительно уплывающий куда-то далеко и надолго разум.
— Не трогай меня! — она вскрикнула так громко и строго, что сама себя испугалась. — Убери свои руки от меня!!!
— Таня! Танюша, ты чего, родная моя? — Кипелов отреагировал лишь голосом, но не телом. Он все так же настойчиво продолжал пытаться обнять девушку и заключить в свои объятия.
— Девочка моя, я здесь, с тобой! Все хорошо… Я так скучал по тебе… — Валерий словно не слышал девушку, перехватывал инициативу, настойчиво овладевая ее телом и губами.
— Отстань! Не тро… — слова утонули в поцелуе.
Горькая досада, смешанная с подступающим отчаянием, охватила девушку с головой, адреналин ударил в кровь, хлынувшую с удвоенной силой по жилам, словно бурная горная река. Таня сама не поняла, откуда взялись у нее силы — она резко вывернула руки из крепких мужских объятий, всем телом оттолкнула Валерия от себя, а в следующий миг громкий звонкий шлепок ладони о щеку разорвал пространство прихожей и на мгновение остановил бег времени. Кипелов прижал руку к щеке и в полном недоумении пристально посмотрел на девушку. Кожу моментально зажгло, но хуже всего было то, что взгляд Тани в этот миг был абсолютно холодным. Мужчина не подозревал, что только что из-за его настойчивости и напора в девушке взорвался, словно мина, сильнейший гнев. Он не желал ее услышать, лишь со всей стастью стремился поскорее жадно вцепиться в ее рот губами. Не пытался понять, что происходит в ней в этот момент, за что и поплатился. Он и сейчас ничего не понимал, лишь видел яркие искорки раздражения и возмущения в глазах любовницы.
— Больше не смей меня трогать, — тихо, вкрадчиво, отмеряя каждое слово, произнесла она без единой эмоции на лице и медленно двинулась на Кипелова. Тот почему-то инстинктивно сделал шаг назад под напором ее острых, как бритва, слов.
— Не прикасайся больше ко мне своими грязными руками, — все так же тихо и холодно процедила сквозь зубы девушка, продолжая свое медленное наступление, пока мужчина не уперся спиной в стену.
— Таня… Почему? Что случилось за эти дни?.. — губы Валерия нервно задрожали, а бледные серо-голубые глаза все так же пытались найти где-то в темном омуте Таниных глаз ответ. — Почему ты так говоришь со мной?..
Мужчина совершенно растерялся от этих слов. А Таня на адреналине и взметнувшемся в ее душе гневе почувствовала в себе необъяснимую силу. Она понимала, что вот сейчас, в эту секунду, пока он сбит с толку, нужно во что бы то ни стало сказать то, зачем она сюда пришла. Закончить эту историю раз и навсегда, пока она не потеряла эту спасительную волну в своем серфинге по болезненным и обреченным отношениям с любовником, пока инициатива еще в ее руках…
— Потому что я больше не твоя, — бросила горсть холодных слов в лицо любовника Таня, близко-близко подойдя к нему и почти касаясь его лица своей кожей.
— Что?! — Кипелов почти выкрикнул это слово, не успев толком осознать смысл фразы девушки, но почувствовав, словно в этот миг что-то стремительно и безвозвратно ускользает из его мира.
— Я выхожу замуж, — Таня сказала это как-то отрешенно, буднично, безрадостно, но совершенно четко, отбив каждым слогом четкий ритм словно камнем о камень.
Короткая немая пауза. Кипелов прожигает взглядом девушку, все чаще дышит, а на лбу появляется испарина.
— Что ты такое говоришь, Таня?! — Кипелов почти закричал, судорожно, словно не веря в реальность происходящего, схватив девушку за плечи обеими руками и впившись пальцами в нежную кожу. — Ты бредишь… У тебя жар, наверное… Стой, я проверю…
— Ты все услышал верно. Я выхожу замуж. Скоро. Я пришла порвать с тобой, попрощаться навсегда, — сухо, но жестко, едва шевеля напряженными губами, произнесла Таня, а затем резким движением оттолкнула от себя своими руками руки Кипелова. — Ты мне больше не нужен. И руки свои больше не распускай.
— Как.? Ты… Ты что такое говоришь? Т…Таня, ты чего…? Мы же… — вены проступили на висках Валерия, желваки двигались под кожей, лицо налилось кровью, гнев подступал и медленно овладевал разумом. — Ты же… Ты приходила ко мне сюда…
— Потрахаться, — почти безразлично бросила девушка колкое слово. — Просто потрахаться.
— Ды что ты несешь, Таня! Тебе же нравилось! Я видел, как ты на меня смотришь! Ты же говорила, что любишь! — глаза Кипелова метались по лицу девушки, пытаясь обнаружить хоть капельку тепла, хоть один намек на то, что все эти слова — ложь…
— Да, я хорошая актриса. Знаешь, я даже в шоке от самой себя! — девушка цинично улыбнулась и усмехнулась. Ее уже понесло, внутренние тормоза медленно отказывали. Девушка упивалась собственными надменными циничными словами, не замечая того, что происходит в этот момент с ее визави.
— Мне было любопытно, стоит ли еще у тебя член, и какой ты в постели? Я сказала подружкам, что смогу соблазнить тебя на раз, если, конечно, ты еще не импотент, и первый секс поиметь с самим Кипеловым! И я сделала это! Ах, им так нравились мои рассказы про наши с тобой постельные битвы! А знаешь, я потом подумала, что ты неплохо трахаешься, и можно поразвлекаться еще какое-то время… Почему бы нет?
Валерий стремительно терял самообладание, сдерживаясь из последних сил, совершенно не представляя, как реагировать на все эти Танины колкости и насмешки. Это был словно сон — нелогичный, страшный, жестокий… Он не понимал, как его Таня могла такое говорить после всего, что между ними было. Он смотрел на нее и не узнавал.
— Нет… Нет… Я не верю… — Кипелов нервно вертел головой, словно отрицая все то, что услышал до этого. — Нет, ты не может такое говорить… Таня, что случилось, что с тобой? Это не ты…
Он вдруг почувствовал, как слабая надежда робко просияла на темном небосклоне его души, очень быстро заполнявшейся до краев гневом.
— Я знаю, чувствую… Чувствовал… Что ты любишь меня… В твоем взгляде, в слезах, в улыбке…
— Да не любила я тебя никогда, Валера! Пойми ты это уже, наконец! Мне просто хотелось потрахаться с известным рокером, да еще и в возрасте! Мужики такими брутальными становятся после шестидесяти, такие уверенные в себе, вальяжные, — Таня почти перешла на повышенные тона с издевкой и вызовом в голосе, ее несло, сильно несло, она уже не могла остановиться. — Это было забавно. Ха! Я даже не ожидала от тебя такой прыти в пенсионном возрасте! Но, знаешь, быстро наскучило! Видишь? Это колечко! Помолвочное колечко от моего жениха! Время идет, жизнь не стоит на месте. Я не хочу тратить время и свою молодость на скучные и бесперспективные отношения с пенсионером, от которого мне все равно не перепадет какого-нибудь мало-мальски ощутимого профита.
Глаза Валерия быстро наливались кровью, в груди не хватало места для воздуха, ноздри раздувались с напряжением. Вот сейчас его сердце обливалось слезами отчаяния и унижения, а разум закипал от дикого необузданного желания сделать все, чтобы Таня замолчала, прекратила весь этот поток оскорблений, подавить ее и заставить отдаться ему. Гордость не позволяла ему спасовать перед дерзкой девчонкой. Он мужчина. Он старше намного. Он сильнее. Он не мог, ни за что не мог позволить себе прогнуться. Но еще сильнее, до умопомрачения, хотелось как можно скорее сделать все что угодно, лишь бы почувствовать — все хорошо, она его, принадлежит только ему одному, а все ее жестокие слова — лишь каприз, глупость или сон.