9. Мы расстаемся, так будет лучше (2/2)
Кипелов проснулся от хлопка закрывающейся входной двери. Он буквально подскочил на постели, пытаясь осознать спросонок источник резкого звука, так бестактно ворвавшегося в его сон. Поняв, наконец, что случилось, мужчина судорожно ощупал рукой кровать в том месте, где должна была сейчас лежать Таня…
— Ушла! — словно ножом по горлу скользнула в голове мысль….
Валерий тяжело вздохнул и обреченно опустил голову, не отрывая руку от помятой простыни, еще хранившей тепло нежного ангельского тела.
— Ну вот и все, Валера, сказка закончилась. Она все-таки ушла! — жестокие мысли резали по живому и без анестезии. — А чего ты ждал?
Действительно, глупо было надеяться на иной исход после случившегося. Он и сам знал, что так будет, но все же в глубине души надеялся увидеть утром беззаботную улыбку Тани. «Старый дурак!» — Кипелов ругал сам себя за наивность.
«Ты порол ее вчера с таким остервенением, словно она была вещью, бездушной куклой, думая лишь о том, как удовлетворить свою полубезумную похоть, — говорил строгим нравоучительным тоном ангел-хранитель на одном плече. — Сбежать от садиста, который перешел все границы дозволенного, было ее самым верным решением!»
«Она сама этого хотела и полностью отдавалась тебе, — вкрадчиво шептал на ухо демон-искуситель на другом плече. — Ты лишь взял то, чего хотел всю свою жизнь, то, что все время скрывал от самого себя».
Чувство вины душило и безжалостно сжимало сердце, а тело жаждало большего, намного большего. Жестокая необузданная страсть в нем требовала одного — вернуть ее немедленно, прямо сейчас, обладать! Мужчина бессильно упал лицом на постель на то место, где совсем недавно спала его Танюша. Тогда она еще принадлежала ему. Проснись он чуть раньше, наплел бы ей миллион нежных слов, зацеловал бы все ее тело и нежно изнасиловал, снова проникая без спроса не только в тело, но и в само ее существо, лишая воли и рассудка. Тогда она обязательно осталась бы с ним. Он снова делал бы с ней все, что хотел, наблюдая за тем, как меняет ее личико боль, смешивающаяся с сумасшедшим экстазом. Валерий ужасался собственным безумным мыслям. Он снова задавал себе вчерашний вопрос без ответа: «Что сделала с ним эта девочка?» Свела с ума и сбежала, оставив свой теплый след и тонкий запах секса на постели.
Голос твой заблудился здесь.
День и ночь он звучит во мне…</p>
Кипелов чувствовал себя совершенно одиноким в огромном мире, потому что в его любовном гнездышке больше нет самого главного — Тани. Он собственными руками уничтожил все надежды на счастье, своим ремнем высек из девушки ее любовь, на которой держались их странные отношения. Пожирающий все его существо стыд снова накатил горячей волной. Она не заслужила этой боли, жестокости и неимоверного страдания. В тот момент, когда Кипелов вытягивал ремень из шлёвок своих джинсов, когда первый раз увидел алый росчерк на нежной коже, он словно сошел с ума от дикого возбуждения и потерял контроль, ни разу так и не подумав о том, каково было девушке терпеть эти муки, задыхаясь от собственных слез и животного ужаса...
Где она сейчас? Что делает, то чувствует, о чем думает? Вспоминает ли вчерашние события? Наверняка она ненавидит его и проклинает тот вечер в гримерке, когда по глупости призналась ему в своих желаниях. Ее глаза, вероятно, полны слез, она лежит дома, уткнувшись лицом в подушку, и тихонько рыдает, бессильно пытаясь забыть пережитый кошмар. Валерий искренне сожалел о содеянном, изо всех сил пытаясь заглушить порывы страсти, которые усиливались в ответ на мысли о страданиях Тани. Ему так хотелось сейчас быть с ней рядом, нежно обнять и сделать все, что угодно, лишь бы она его простила. Мужчина взвыл подстреленным волком, комкая руками простыни, словно пытаясь ухватить остатки тепла девушки… «Ее больше нет и никогда не будет в моей жизни», — молотом по затылку била тяжелая жестокая мысль, выталкивая из глаз скупые мужские слезы. Его тело неподвижно лежало на кровати, изредка вздрагивая от сдерживаемых всхлипов, в то время как душа металась в агонии, стремясь вырваться на волю и улететь как можно дальше отсюда.
Сколько времени он пролежал так в полузабытьи на постели, превратившейся в бесформенную кучу белоснежной ткани, Кипелов не знал. Знал он лишь одно — он должен отпустить Таню. Навсегда.
Мы расстаемся, так будет лучше.
Вдвоем нам не выбраться из тьмы.</p>
Он не сможет сделать ее счастливой и сам сойдет с ума, полностью уничтожив ее душу… И как бы сейчас ни хотелось стиснуть ее в объятиях, он больше не должен ей звонить и искать с ней встречи. Он знал, что девушка будет жестоко страдать и умирать в любви, но она должна забыть его навсегда. Их отношения были обречены с самого начала. Таня достойна лучшего! Однако Кипелов кривил душой, пытаясь убедить себя красивыми правильными словами в благородстве своих намерений. Ведь истинной причиной его решения был страх. Страх позвонить и извиниться.