О Кисе (глава 2) (1/2)
— Знаешь, Кис, а я был бомжом. — Лёша выдает это так буднично ровно, будто это обязательный этап жизни для каждого человека.
— Так вот почему у тебя такой отвратный вкус в одежде. — что-что, а слова поддержки Саша не выдавит из себя даже под дулом пистолета. А если углубиться в недра его сознания, то станет ясно, что сейчас это лишь защитная реакция. Узнать, что твой любимый человек, когда-то жил на улице, питаясь объедками — не противно, совсем нет. Но крайне странно. Настолько что мозг уходит в глубочайший анализ услышанного. Такое принять слёту почти невозможно.
— Не тебе, сидя в леопардовых стрингах, говорить о вкусе. — Алексей щурит глаза в наигранной обиде и указательным пальцем оттягивает плотную резинку трусов на своем парне. Тот опешив отпихивает его от себя и полностью натягивает растянутую футболку на согнутые ноги; закрывает обзор на новый предмет гардероба.
— Тц, иди ты. Это подарок от клиента, который умер на днях.
— В жизни ничего трогательнее не слышал. — Лёша улыбается, так будто ему на самом деле рассказали умилительную историю. Вроде: О, ребенок сказал свое первое ”папа”; Котенок уснул на коленях. Саша носит стринги в память о клиенте. ”Утибозе”!
Сам же Саша ничего милого в этом не видит. Только триггер ловит и зная, что следом пойдет стадия нытья — «А ради меня бы ты так не сделал” — он сворачивает на изначальную тему беседы.
— Иди в Нарнию! Поведай уже о жизни своей бомжатской.
Лёша продолжает широко растягивать губы в улыбке и пристально смотреть. Мышцы лица у него заклинило что-ли?
— Да о чём там ведать? — отворачивается. И до Саши только тогда доходит «не хочет говорить». Тема прошлого и для него остаётся не затягивающейся раной. Которую очень страшно и болезненно ковырять. Поэтому он поддерживающе молчит и ждёт. Захочет — расскажет, не захочет, ну и ладно.
И когда надежда на продолжение разговора уже покидает его, Лёша начинает:
— Мне было восемнадцать, когда папа влез в долги, пытаясь спасти свой бизнес. Не помню, что там было, вроде строительная компания или завод стройматериалов. Я не разбираюсь, как и тогда. Мне не было никакого дела до его работы. Главное, что он зарабатывал деньги на мои прихоти. А как и где не имело значения. Они с мамой столько вложили в мою учебу, надеясь, что я освою профессию папы и стану помощником. А я переспал с преподавательницей и вылетел из уника. Не смотри так! Ей было всего тридцать. Родаки так же отреагировали, к слову. А потом из-за какого-то скандала на заводе, бизнес папы полностью рухнул. Мы без денег, родители в долгах. А я под кайфом. Тогда же, из-за нравоучений я поссорился с отцом и он меня выгнал со словами «Ну и зарабатывай тогда сам.» Больше я их не видел. Из наглости выкинул телефон, чтобы не нашли. А через неделю понял, что я дебил.
Лёша завершает исповедь, растерянно хлопнув руками. И стеклянными глазами смотрит на Сашу, все так же продолжая улыбаться.
— Ох, это ужасно... И сколько потом времени ты бомжевал? А голубей для еды ловить приходилось?
— Да блять, Саша! — парня затапливает смехом, от которого он не отходит так долго, что Алекс уже начинает видеть в этом истерику. — Почему ты такой бестактный, Кис? — целует в лоб, успокоившись. А потом снова и снова. Пока его не останавливают, хлопнув ладонью по лицу.
— Я серьёзно. Что ты ел? Где спал?
Саша тоже не удерживается от ответной ласки и договорив, чмокает Алексея в незакрытую своими пальцами часть щеки. Следом кладет голову ему на плечо. В такой позе вести задушевные разговоры намного проще.
— Где придется, а ел я раз в два-три дня. Девушки угощали. Бабульки за помощь. И другие бомжи. Так я пробыл месяца два. А потом меня на заправке заметила Лада.
— Приора или Веста? — не шутя интересуется Саша. Или всё-таки для того, чтобы разрядить обстановку.
— Что...? Да Киис! Всё. Я не буду ничего рассказывать. — возмущенно вскидывается Алексей и театрально отворачивается в сторону, скрестив руки на груди.
— Всё–всё, я молчу. Рассказывай дальше. — Саня успокаивающе терется головой в изгиб мускулистого плеча любимого, и тот сдувается, как воздушный шар. Размякает от того, как Сашенька ластится к нему кошкой. И разворачивается обратно. Вряд-ли он когда-либо научится сопротивляться чарам этого наглеца. И если честно, Алексей даже не хочет.