Часть 1. Как грустно и очень обычно все вышло (1/2)

***

— Дью, нам надо поговорить.

Я поднял голову и посмотрел на тебя, чуть улыбнувшись. Твой голос был совсем не веселым, холодным. Помню, как стоял мялся возле двери, отводил взгляд, все собирался сказать мне что-то, но никак не решался. И все же в тот момент я не думал, что услышу это.

— Только не нервничай, — собравшись с мыслями, произнес ты — Не знаю как сказать… в общем, я влюблён. В девушку.

— О, ну… — начал заикаться я, не понимая как реагировать — Это же здорово.

Как же это глупо звучало в тот момент. Так же глупо, как и твоё признание. Ты наверно долго подбирал слова, искал те, что смягчат удар, но краткость, как известно, сестра таланта. Ну, а я выпалил первое, что пришло в голову. Черт возьми, меня как током прошибло от услышанного. Все триста восемьдесят вольт прошло насквозь. Тело стало ватным, точно помню.

Сидя на нашем белом кожаном диване, я словно врос в него в тот же момент. Ты поднял глаза на меня и тут же перевел взгляд куда-то в сторону, нервно облизывая губы. Не знаю, что было в тот момент у тебя на душе, но по лицу все было видно - выглядело оно мрачнее тучи.

— Эта та, подруга детства? — все еще улыбаясь, спросил я, прекрасно зная ответ.

Я слишком хорошо тебя знаю, Рейни. Это было видно ещё в прошлом туре. Милая Оливия была с нами на всех концертах. Ты глаз с неё не спускал в гримерной, и помнб, как постоянно переспрашивал меня о чем я только что говорил тебе. А я даже значения не придал.

Странное ощущение, когда начинает складываться пазл.

Ты качнул головой, виновато смотря на меня — ждал реакции. Я и сам не знал, что мне делать с этой информацией, потому просто поднялся с дивана и растеряно произнес:

— Что-ж, это было ожидаемо. Отличный выбор.

Наверное, ты уловил тогда всю боль в этих нелепых словах. Но мне хотелось сделать вид, что это не так. Что бы ты не чувствовал себя виноватым…

О да, было чертовски больно в тот момент. Да что скрывать, даже сейчас в области сердца болит. Но мы же друзья. Лучшие друзья, не так ли?

Я глупо улыбнулся и вышел из комнаты, аккуратно обойдя тебя сбоку и оставив наедине с собой. Мне нужно было срочно покурить и я скурил всю оставшуюся пачку красного Мальборо, сидя на деревянных ступенях <s>нашего</s> твоего дома.

Знаешь, в тот момент мне не хотелось выть или крушить стены, я просто не мог поверить в услышанное. В ушах гудело от подскочившего давления. Черт возьми, сильно я тогда разволновался. Качающиеся верхушки деревьев гипнотизировали, мой взгляд провожал закат; лишь когда холодный ветер обдал вечерним ознобом и я увидел как по рукам побежали мурашки, вот тогда до меня дошло — нашим отношениям конец.

Сколько бы я не старался, у меня не получалось выбраться из вязкого омута дурных мыслей.

Забавно.

Как давно ты начал засыпать со мной в обнимку, понимая, что это наши последние ночи?

Внутри нарастала злость, которую я со всей силы сдерживал. Но чем больше я делал это, тем больше мне хотелось вернуться в дом и сломать тебе челюсть.

И я вернулся.

Зашёл на кухню, взял бутылку пива из холодильника и сел обратно на диван, попутно включая телевизор.

Не знаю как мне удалось тогда остаться хладнокровным. Ты сидел в спальне и мне стало так не ловко от этого, потому не нашёл ничего лучше, чем позвать тебя смотреть фильм вместе со мной.

Ты уселся рядом, держа в руке холодную бутылку тёмного, поправляя челку на бок. В ту же минуту я перестал понимать, что происходит на экране. Меня опять выбило из реальности. Все стало таким невнятным, смазанным и тревожным.

— Все в порядке, мэн? — спросил ты.

Наверное из вежливости. Потому что нужно было хоть что-то сказать.

— Конечно, о чем ты? — нагло соврал я.

Мы оба это знали, на глупый вопрос - глупый ответ.

Не говоря больше ни слова, как два идиота, досмотрели кино, а потом ты вновь не ловко нарушил молчание.

— Пойду прогуляюсь с Арчи.

— Конечно, — кивнул я.

Тебя тоже долго не было. А я сгорал от ревности: выгуливаешь нашего пса, болтаешь с ней по телефону — эти мысли меня просто разъедали. И как только ты вернулся, я словил вспышку неконтролируемой агрессии.

Ещё бы.

Резко подскасив на месте, я двумя руками перевернул стол в гостиной. Он упал с таким грохотом, и все что было на нем разбилось вдребезги.

— Как ты мог? — много раз повторял я, разнося все, что попадало под руку.

Все полки, все лампы, даже телевизор разбил. Чуть Арчи не досталось, ещё бы чуть-чуть и заехал бы любимому псу по морде. Ты попытался меня успокоить, схватив за плечи, на что я, конечно же, грубо оттолкнул тебя:

— Успокоиться? Серьезно? — тыкал я тебя в грудь пальцем — Иди ты на хуй, Рейни, просто иди на хуй!

Как же я был зол.

И представляю какого было тебе.

Но ты понял, что лучше ничего не предпринимать и оставить меня в покое, а потому отправился принимать ванну, в которой, к слову, просидел больше часа наверно.

Когда ты вышел, я уже «спал» на диване, закутавшись в плед. Но ты то прекрасно понимал, что этой ночью я вряд-ли буду смотреть сны.

Не сомкнув глаз, я дождался рассвета. На грудь словно положили огромный тяжёлый камень. С каждым часом становилось все более душно и тошно.

Я всю ту чёртову ночь думал о тебе. О нас.

И как только солнце лучами проникло сквозь занавески, я тихо собрался и уехал. На несколько недель.

Ты написал мне вечером того дня и я ответил, что тебе не о чем беспокоиться, мне просто нужно побыть одному.

Да, мне определённо нужна была тишина.

Я вернулся в свою пустую квартиру, сел на кухне и просидел там пол ночи. Не помню о чем я тогда думал и думал ли вообще. Но и не выпил ни капли алкоголя. Только курил, одну за одной.

Я пытался абстрагироваться. Ну, знаешь, защитный механизм.

Днём занимался делами и подработкой, а после играл на гитаре. Самозабвенно, ночами напролёт. Музыка заглушала все, что кипело внутри меня. Правда я умудрился порвать струны, пришлось заменять их аж четыре раза: в голове бесконечно всплывали флешбэки в которых были только ты и я, и пальцы предательски стягивали струны с грифа и те просто напросто лопались.

Одна за одной.

Я многое переосмыслил за то время. Пожалуй те четырнадцать дней были самыми страшными. Если бы меня спросили, что такое ад, я бы рассказал об этих двух неделях, наполненными пустотой и отчаянием. Я был сломан. Подавлен. Каждый день, просыпаясь и открывая глаза в сонном бреду, я надеялся, что все это было лишь ночным кошмаром. Но потом приходило осознание, что ты черт возьми, больше не рядом. И я падал на спину, закрывая лицо подушкой, словно хотел по-настоящему придушить себя.

Вот это отчаяние, представляешь?

Мне нужно было принять эти перемены, перестать злиться на твоё предательство и главное - объяснить себе, что никто из нас ни в чем не виноват.

Пережить самобичевание оказалось тоже не просто. Ненависть к тебе утихла и тогда я возненавидел самого себя. За свою привязанность, за свои чувства, за то, что так эгоистично люблю тебя. Но ты не вещь и не моя собственность, разве я имею право крепко держать тебя возле себя?

Вскоре меня отпустило. По-крайней мере так казалось. Я успокоился, ведь ничто нам не мешает оставаться все теми же лучшими друзьями. В целом между нами ничего не поменялось. Все равно эти отношения были против природы. Я согласился сам с собой, тогда мне казалось это лучшим выходом из ситуации.

Однажды вечером я повернул ключ и вошёл в нашу квартиру. Мне на встречу бросился пёс и принялся вылизывать лицо, а я прижимал его к себе и трепал гладкую шерсть на ребристых боках. Из-за угла появилась Она. И черт возьми, я был настолько не готов ее увидеть, что даже вздрогнул. Приветливо поздоровавшись со мной, твоя девушка сообщила, что ты ушёл в магазин и скоро должен вернуться. Она спросила где я пропадал и что ты переживал из-за нашей ссоры.