ПРОИСХОДЯЩЕЕ ЕГО ГЛАЗАМИ (1/2)
Первая любовь каждого из нас накрывает неземным облаком счастья и наслаждения! А потом... Потом становится слишком холодно и больно: облако упало наземь.</p>
***</p>Драко Малфой
Это была Гемион, чертова Грейнджер.
Моя Герми...
Уже целых тринадцать лет я не видел её и ничего не слышал о ней. С того самого дня, когда я уехал учиться за границу, попытался стереть её из своей жизни. Просто взял и вычеркнул её полностью из своей головы, надеясь, что мои чувства утихнут.
Да, со временем чувства стали расстворяться. Я начал забывать её, хотя первые четыре года мне везде виделась она. В толпе людей, во снах, даже девушек я себе выбирал, которые были похожи на неё.
И вот мы снова встретились.
Первое время я не понимал почему мне она кажется такой знакомой. Не откуда взявшиеся чувства просто переполняли меня. Мне казалось, что я брежу. Но когда сегодня, совсем недавно узнал праду, всё стало на свои места.
«Гермиона, как же мне поступить?»
Доехав до дома отца, припарковался и вылетел из машины, намериваясь, узнать правду, которую мне так и не рассказали.
— Где он?!
В кабинете я его не нашел, а по комнатам я не собирался его искать.
— Он уехал на какую-то встречу.
Спускаясь со второго этажа, проговорила Шарлотта.
— И долго ты собиралась это от меня скрывать?
Налетел на неё, как коршун, не давая возможности избежать разговора, который должен был состояться ещё давно.
— Что именно?
Будто бы она не понимала о чём я говорю.
— Почему ты от меня скрыла, что твоя подружка Грейнджер, это и есть та самая помощница? Почему ты молчала?
Размахивая руками, кричал я, в то время, как Шарлотта начала ещё сильнее злиться. Было такое чувство, что она вот-вот взорвется, и это случилось.
— Почему ты так её ненавидишь?
Этот вопрос привел меня в чувства, заставив обессиленно рухнуть на диван, сжав волосы на голове до чувствуемой боли.
Четырнадцать лет назад
«Я начинаю сходить с ума.
Как меня может возбуждать ребенок? Черт возьми, мне семнадцать лет, я должен чувствовать влечение к девушкам хотябы своего возвраста. Но меня привлекает лишь только она...
Её каштановые пушистые волосы, которые пахли персиками. Ещё несформировавшаяся фигура, и грудь, которая вот-вот только начала расти. А ещё её умные, не по возврасту ореховые глаза, которые просто убивают меня своей красотой...
Ей было всего лишь двенадцать. Между нами пропасть в целых пять лет, но меня это никак не останавливало мечтать о ней.
Я годами бредил ею, представлял наш с ней первый поцелуй, её прикосновение, как буду вдыхать до боли любимый запах персиков...
Это было не нормальным. Так себя здоровые люди не ведут. Если кто-то вообще узнает, что я к ней что-то испытываю... меня просто педафилом будут звать...
Шли года. Свои чувства я скрывал внутри себя, прятал их, как можно глубже. Решив, что лучше возненавидеть Грейнджер, и это сможет помочь мне выжечь все теплые чувства к ней.
Но и это давалось с трудом. Мы ругались с ней. Я цеплялся к Гермионе, надеясь хотябы видеть её эмоции, просто наблюдая со стороны...
И вот вдруг произошло то, чего я никак не мог предвидеть.
Одна из «подруг» моей Герми рассказала мне о том, что она ко мне чувствует.
Она была влюбленна в меня.
Эта новость так шокировала меня и напугала, что я наговорил её столько плохого в тот день о чем жалею до сих пор.
И чтобы не видеть её и боль, которая плескалась в её глазах я уехал учиться за границу. Долго я не мог прийти в себя, но как же я был глуп, думая, что всё что я сделал причиняло лишь только мне боль, а Гермиона просто забыла обо мне и всё.
Я сломал её и себя.
Я сломал нас.»
И вот сейчас, когда мне Шарлотта задавала тот же самый вопрос, который мне не один раз Задавала Гермиона, я мог с точностью хотя бы себе на него ответить.
Я не ненавидел её...
я любил её...
— Кто сказал тебе, что я её ненавижу?
Глупо было отвечать ей вопросом на вопрос, но попробовать стоило.
— Ты даже не представляешь, что она испытала тогда. Через неделю после твоего уезда погиб её отец. Ты растоптал её тогда, а смерть её самого родного человека просто добила её. Тебе этого никогда не понять, ты как был эгоистом, таким и остался!
Выплеснула она на меня свои эмоции, вытирая тыльной стороной ладони слезы, которые так и текли из её глаз.
У меня не было слов. Я чувствовал себя виноватым. Я всё то время думал, что она живет себе и рисует в своём альбоме радужных единорогов, но как же я ошибался.
Всё было в корне не так...
И вот я опять появился в её жизни, думая, что всё прошлое осталось в прошлом. Но Грейнджер не хотела меня не видеть, не слышать.
И это ещё сильнее убивало меня.
...
Гермиона Грейнджер
Прошло уже два дня с того момента, когда Малфой узнал обо всём. Он не появлялся на работе, сразу нагрузив меня делами, а сам где-то прохлождался. Но это было к лучшему. Теперь мне хотя бы станет легче дышать, а то в его присутствии мне становилось дурно.
Расследование текло своим чередом. Видеонаблюдение дало ещё больше зацепок, и теперь в кругу подозреваемых осталась одна сучка, которая строила из себя невиную овечку.
Сейчас я веду за ней слежку, и когда появится возможность, попытаюсь повесить жучок на её сумку.
Хоть уже и стало понятно, что она замешана в нападении на Шарлотту, нужно выяснить кто её сообщники и для чего они это делают.
Было понятно, что им нужна компания, но просто так же нельзя эту компанию отдать. Это так не делается. Тот человек, который хочет её заполучить, должен как-то быть связаным с компанией Малфоев, хотя бы косвенно.
— «Отвези Драко отчеты с бухгалтерии, они ему завтра понадобятся.»
Проворчал в трубку Люциус Малфой тут же отключившись.
Вот как раз и появилась возможность поставить жучок.
Спустившись на второй этаж, я спокойной походкой подошла к Пенси Паркинсон. Это была та самая особа, которая участвовала во всем том за, что ей светит не маленький срок.
— Мистер Малфой, меня попросил забрать отчеты, не могли бы вы мне их передать.
Как ни в чем не бывало попросила я, мило улыбаясь этой фальшивке.
— Хорошо, сейчас принесу.
Приторно-сладко улыбнулась она, входя в хранилище, оставив свою сумку стоять на столе. Достав из кармана брюк малений жучок, прикрепила его во внутренний карман сумки и как не в чем не бывало, осталась стоять, ожидая отчетов.
Минуты через две она принесла мне небольшую папку, вручив в руки.
— Спасибо.
Бросила я ей эти слова, больше благодаря за то, что она оставила сумку на нужном месте и дала мне возможность установить прослушку, но никак не за эти бумажки.
Сев в машину помчалась по тёмным улицам, которые были освещены фонарями, неоновыми вывесками магазинов и светом из окон огромных небоскребов.
Ноябрь.
Темнеет быстро, поэтому уже сейчас в половину восьмого можно разглядеть звезды на темном небе. За окном настукивал дождь, заставляя погрузиться в воспоминания тринадцатилетней давности, когда Драко проявлял ко мне тепло, хоть редко, но это было.
Помню, тогда тоже был дождь. Не просто маленький дождик, из-за которого чуточку промок и всё, а была самая настоящая гроза с ураганом.
Я тогда шла с дня рождения подруги. Тот день я запомню на всю жизнь. Это был день до того рокового события, когда Драко обо всём узнал. Тот день, когда его объятья согревали меня, а не очередную девку.