Часть 34 (1/2)

После успешной пресс-конференции в галерею «Превращение» потихоньку начали возвращаться клиенты. Кто-то звонил и бесцеремонно предлагал возобновить сотрудничество, другие же сопровождали свою речь долгими извинениями, прежде чем заговорить о делах. Впервые за несколько недель в галерее царила весёлая атмосфера. Причиной было не только возвращение былого авторитета. Вечером должны были привести картины, и все пребывали в приятном волнении. Намджун и Тэхён тоже очень ждали появления работ великого Густава Климта, Эдварда Мунка и Ван Гога. Даже не верилось, что совсем скоро они будут красоваться на стенах их галереи. До выставки оставалась ровно неделя. В первый день планировалось провести большой приём с известными людьми, а после в течение двух недель открыть вход в галерею для всех остальных.

Джун очень переживал. Каждый день он созванивался с Агнес и обсуждал с ней детали выставки. Сама хозяйка планировала приехать в галерею в день приёма.

В каждом её слове чувствовалась власть. Тем не менее, Намджун находил смелость спорить с хозяйкой Бельведера, если он полностью был уверен в своей правоте. Лиса с разинутым ртом слушала, как Джун спокойно и уверенно доказывал Агнес свою точку зрения по поводу трактования работ австрийских художников XIX–XX веков. Что самое удивительное, очень часто Агнес прислушивалась к мнению искусствоведа. Его знания были настолько глубокими, что сложно было придраться к его некомпетентности.

— Должна признаться, — сказала Агнес во время последней дистанционной встречи, — я собираюсь оставить пост директора. Пришло время уйти на покой. — Джун и Лиса переглянулись. После небольшой паузы Агнес продолжила. — Не смотрите на меня с таким сочувствием. Всему в жизни приходит конец, даже самой жизни. Главное вовремя это принять. Моё место займёт Стелла Роллиг. У неё колоссальный опыт за плечами, так что, думаю, Бельведер в надёжных руках. — Агнес широко улыбнулась и посмотрела на Джуна. Даже через экран ей удалось заглянуть ему прямо в глаза. — Я очень рада, что моя последняя выставка будет проходить с вами, господин Ким. Я давно не встречала кого-то, кто бы так искренне ценил искусство.

Джун скромно улыбнулся и поклонился в ответ. Для него было неожиданностью услышать слова похвалы от такой сильной и строгой женщины, как Агнес Хусслайн. Он был очень тронут.

Как и обещали, картины доставили к пяти вечера. Их довольно быстро повесили на уготовленные им места. Весь персонал галереи присутствовал при этом событии и с замиранием сердца следил, как галерея наполнялась магической атмосферой искусства. Тэхён переходил от одной картины к другой. Лишь изредка он вздыхал, выказывая своё восхищение. Намджун надолго задержался возле картины Климта «Поцелуй.» При взгляде на это полотно он всегда находил для себя что-то новое. В детстве, когда он впервые увидел эту картину, посетив Бельведер вместе с братом и родителями, его поразил цветочный луг. Двое влюблённых стояли на коленях среди множества полевых цветов. Для маленького Джуна разнотравье вырисовывалось в причудливые образы. В цветах он замечал дикие кошачьи глаза, лисьи хвосты и заячьи уши. В юности его поражали узоры на одеждах влюблённых. Золотые одежды, с вплетёнными в них узорами, навсегда врезались в его память. Художник использовал в своих красках свинец, золото и серебро, поэтому от полотна исходило естественное металлическое сияние. Когда Джун смотрел на эту же самую картину, которая теперь висела в галерее «Превращение», его взгляд был прикован к тому, как художник изобразил любовь. Он был очарован нежностью, с которой мужчина целовал молодую девушку, переплетением рук и застывшим в робкой полуулыбке девичьим лицом.

Намджун вспомнил Хвасу. Её лёгкие прикосновения и аромат духов Dior. После их поцелуя жизнь стала иной. Он это понял, как только проснулся утром в день конференции. Он ощущал внутри небывалую силу, словно Хваса отдала ему кусочек своей энергии. Внутри отсутствовал страх. Всё казалось неважным и второстепенным. Именно поэтому Джун справился на ура даже с самыми каверзными вопросами журналистов. Ему стало абсолютно безразлично мнение людей.

После пресс-конференции он позвал Хвасу на вечеринку. Даже если бы Лиса с неё не сбежала, Намджуну было всё равно, что она скажет или подумает. Все очень обрадовались появлению художницы, хотя и были немного озадачены. Последний раз персонал галереи видел Хвасу на её выставке. Тогда она им показалась холодной и надменной. Но, придя на вечеринку, она со всеми вежливо поздоровалась и заняла место рядом с Намджуном. Хотя девушка старалась не привлекать внимания к своей персоне, первое время все взгляды были прикованы только к ней. Она особо никого не замечала и активно ела. Джун то и дело клал в её миску с рисом самые аппетитные кусочки мяса.

Тэхён молчал и только переводил взгляд с Джуна на Хвасу. Он сидел напротив них рядом с Дженни. Девушка заметила, как его левая нога нервно дёргалась под столом. Бедняга сгорал от любопытства и даже ничего не ел, боясь пропустить что-нибудь интересное из происходящего напротив. Вокруг было шумно, поэтому было сложно разобрать, о чём разговаривала парочка. Тэхён изо всех сил напрягал глаза и воображение, чтобы понять, что происходило между Джуном и Хвасой. Оба ели как ни в себя и о чём-то переговаривались.

— Ага! — выставил Тэхён вперёд указательный палец. — Вот вы и попались!

— Чего? — спросил Джун, сдвинув брови.

— Художница Хваса назвала тебя «оппа.» Вы мутите!

Дженни опустила голову и закрыла лицо ладонью. Тэхён был в своём репертуаре. Лепил в лоб всё, что думает.

— Да, мы встречаемся, — без колебаний подтвердил Джун. Он встал и взял Хвасу за руку. — Коллеги, торжественно заявляю, что это моя девушка!

Хваса поспешила спрятаться за спиной Джуна. Все уже здорово напились и отреагировали мощными аплодисментами и криками. Они особо не поняли, о чём толковал их директор, но всё равно порадовались за него.

— Мог бы мне сначала рассказать, — пробубнил Тэхён.

— Ну не обижайся, братец. — Джун потянулся через стол и погладил Тэхёна по голове. — Ты и сам с неохотой рассказывал про Дженни.

Дженни вопросительно посмотрела на Тэхёна.

— Я боялся, что он тебя у меня уведёт.

Все засмеялись.

Вечеринка продолжалась до поздней ночи, но Намджун с Хвасой ушли пораньше. Они отправились в больницу к Чонгуку. Джун продолжил читать для адвоката Чона «Компас сердца.» Услышанный фрагмент очень понравился Хвасе. Она решила, что обязательно прочитает книгу целиком. Ей импонировала идея автора о том, что человеческий мозг в союзе с сердцем способны на многие чудеса.

Голос Джуна был тёплым и успокаивающим. Хваса сидела в кресле возле стены, уперев левую руку в подбородок, и следила за губами Джуна. Он был полностью сосредоточен на чтении. Постепенно глаза девушки стали закрываться. Картинка пропала, и остался только голос. Хваса заснула.

Когда она вновь открыла глаза, то обнаружила, что её накрыли пледом. Под головой лежала подушка. Было тепло и уютно. На полу, прислонив голову к коленям Хвасы, посапывал Джун. Хваса улыбнулась и легонько коснулась рукой его волос. Намджун зашевелился и, ещё не открыв глаза, улыбнулся.

— В этой палате так и клонит в сон, — сказал он, потирая ладонью веки. — Понятно, почему Чонгук никак не просыпается.

Джун взял руку Хвасы в свою и положил себе под щёку. Так они и сидели в молчании. Только равномерный звук кардиографа нарушал тишину.

— Бу! — прозвучал над ухом голос Лисы, заставив Джуна вздрогнуть и вернуться из воспоминаний в реальность. — Похоже, это твоя любимая картина у Климта. Битый час возле неё стоишь.

— Она у него самая известная, с этим не поспоришь. Но мне нравится другая. Пойдём.

Джун отвёл Лису в другой зал, где висела картина под названием «Подсолнух.»

— Почему она? — спросила Лиса.

— Японский поэт Мацуо Басё как-то сказал: «Лишь цветы живут по-настоящему. Живут отсчитанные им дни так отчаянно цветя, будто понимают лучше людей быстротечность жизни.» Глядя на эту картину, я чаще задумываюсь над его словами. У нас на самом деле не так много времени, как мы полагаем. Но почему-то тратим его на всякие пустяки.

— Директор Ким как всегда ударился в философию, — заметила Лиса с улыбкой.

— А что насчёт тебя?

— Афина Паллада.

Джун поднял голову и втянул носом воздух.

— Неожиданно.