Трудный выбор 1 (1/2)
Команда 7 заканчивала обучение у своего наставника, и поэтому пришло время определиться с сенсеем, который бы взял над каждым из этой команды личное шефство и помог бы ребятам идти по очень непростому пути шиноби. На тройку учеников смотрели с большой надеждой: Наруто был последним Узумаки, а значит должен был весьма смыслить в печатях, кроме того, он был сыном великого человека и наверняка должен был обнаружить склонность к стихиям, а в народе шептались, что он - один из тех, кто может получить титул каге. Он, а не Конохомару. Саске был последним из Учиха, по крайней мере, из тех, о ком знали люди. Он поражал своих наставников знаниями в области стихийных техник и везением, раз не спалил себе горло и легкие, когда отец заставил тренироваться его одного, выдыхая огонь над озером. Так поговаривали злые языки. Очень злые. Они не замечали тех усилий, которые прикладывал молодой Учиха, чтобы быть лучшим. А вот Наруто не повезло с отношением к нему Какаши, который не обращал на блондина достаточно внимания, как и на Сакуру. Ему гораздо интереснее было тренировать мальчишку с особыми глазами, передать ему чидори. В самом характере Какаши была какая-то печаль или даже тоска, и он часто проводил время со своим любимчиком, забыв про всех остальных. Из-за того, что Какаши выделял любимчиков, ему оказалось не до того, что его другого воспитанника в городе боятся из-за какого-то страшного проклятия Узумаки. А еще не понимали, почему мальчик носит фамилию матери, а не отца, который был почтен и известен и не его опекуна, который о нем заботился тринадцать лет и которому он должен быть хотя бы благодарен. А из-за этого шептали всякие гадости за спиной ребенка про то, что слухи о том, что он от Намикадзе, - пропаганда, а мальчик этот, только став совершеннолетним, стал бравировать своей фамилией, фамилией Узумаки, рода, который боялись все.
Брак Минато с чужачкой многие не одобрили, но вот захотелось хокаге огненно-рыжую девушку, последнюю из племени, и тут уж ничего не сделаешь. А в народе шептались, что она - ведьма-тенсейщица. Поэтому даже склонность к печатям у Наруто восприняли с опаской: кто знает, что он будет рисовать лет через десять? Не стоит такому монстру вовсе становиться шиноби. Да и детей от дружбы с ним берегли: мало ли как он захочет их потом использовать. Минато советовали на Кушине и вовсе не жениться, не вводить проклятую женщину в деревню. Здесь и своих он-ре хватает. Зачем же чужих импортировать? Но молодой каге никого не слушал. А сплетен меж тем стало еще больше: жена мол ему не верна. И прижила она Наруто от офицера Сато из свиты мужа. Сплетня еще больше укрепилась, когда Сарутоби назначил того самого несчастного офицера приемным отцом Наруто. У самого офицера Сато была жена и свои двое детей. Вот и пошли сплетни, рассказанные от злобы человеческой и, разумеется, совершенно беспочвенные. Приемный отец верил, что в Наруто сильна кровь Узумаки и вскоре убедился в этом, когда мальчик обнаружил невиданный запас чакры, способность тренироваться больше и усерднее родных детей господина Сато, а способность к фуиндзюцу его была так сильна, будто он родился с каллиграфической кистью в руках. Все это давалось ему легко, и он радовал своего отца и других надомных учителей, которым Сарутоби приказывал ходить к мальчику. Наконец, господин Сато выкинул к биджу учебную программу и стал давать Наруто материал сильно на опережение, не такой, какой дают обычно одиннадцатилетним детям. И Наруто справился. По всеобщему признанию учителей была в нем искра таланта от матери, да только чернь шептала, что Узумаки вместе с редким даром передают и несчастную судьбу. В кровь Минато никто не верил. А сам Наруто, двенадцати лет от роду, считал, что никакой судьбы нет.
О Сакуре Харуно и сказать-то было нечего: отличница, заучка, знавшая программу и учебник; родители ее жили не в Конохе, а очень далеко. В пять лет они устроили ее в дорогой пансион в Коноху, где бы она и училась гражданским предметам, и познавала ниндзюцу. Осенью и зимой учеба, а летом была практика. Счета по ее чековой книжке оплачивались исправно: родители показывали, что все делают для ребенка. У Какаши она любимицей не была, хотя пыталась выделиться теоретическими знаниями и понравиться. Какаши же отмечал в ней нехватку воли огня. Как он измерял эту ”волю”, оставалось тайной.
По итогам работы с наставником вся команда была признана многообещающей и очень перспективной. Можно сказать, элитной. А элитной команде - элитные учителя. Саске сделал ставку на Сенджу и даже сумел договориться с ней о том, чтоб она стала его наставницей. Та сначала для порядка отказалась, а потом, лукаво улыбнувшись, уступила Учихе. Интересовался ей Саске потому, что Учих она ненавидела, а главным Учихой в их роду оставался Итачи, которого женщина терпеть не могла. Значит, она могла помочь на его пути мести. Правда, быстро выяснилось, что на новом месте Саске любимчиком тоже не будет. Шизуне вон сколько лет работает, а любви и признательности от часто нетрезвой Цунаде так и не встретила. Сенсей превосходила его физически, и оказалась совсем не простым противником в тайдзюцу. Более того, при виде шарингана странно зверела, и дралась так отчаянно, как будто не учила, а пыталась убить. После третьего спарринга Саске решил, что шаринган с ней в битве лучше не использовать: действует он на нее лучше, чем на быка красная тряпка. Стихийные умения Саске она не очень уважала, потому что сама таланта к стихиям не имела, зато самодовольно сообщила, что половина медицинских техник для Саске закрыто, потому что стихийная чакра Саске может только разрушать, а вот лечить - нет. И шосену она его научить не сможет. Зато так уж и быть пристроит дворянчика санитаром в больницу: стены мыть обеззараживающим раствором, да испачканное белье больничных постелей менять. Саске пока отказался. Карьера врача не входила в планы мести.
Так как Цунаде договорилась с Саске заранее, то Джирае пришлось выбирать между Наруто и Сакурой. Как же выбрать? Более сложного выбора вообще в жизни жабьего отшельника не было. Кого оставить учеником: сына учителя, о котором он обещал позаботиться, гения, имеющего склонность к фуиндзюцу и техникам ветра или простую бесклановую девчонку, у которой все достоинство в том, что она училась хорошо? Но у Сакуры такие длинные ноги будут через года три... А глаза? В них можно утонуть, а все знают, что Джирая - знатный водолаз.
”Как же поступить? - размышлял Джирая. - Какая же жизнь, зараза, сложная штука! Как выбрать между честью воина и своим опытом, который подсказывает, какой Сакура будет, когда округлятся у нее бедра?”
Джирая развел руки в стороны, сложил ладони ковшиком, будто изображая половинки чаш весов, и поднимал по очереди то одну, то второю. И тут все решил случай. У Сакуры, не очень понимавшей, в чем причина такого странного поведения саннина, из кармана выпала фотокарточка. Джирая ее поднял.
- Ты в детстве? - Спросил он, посмотрев, на старую, немного помятую фотографию, которая была сделана, кажется лет семь назад. На ней была изображена грустная маленькая девочка, от родителей она держалась отстраненно и была на них обижена. Но Сакура, кажется, все-таки этой фотографией дорожила. Харуно кивнула. Мужчина на снимке мало заинтересовал, а вот женщина...
- Это кто? - Ткнул он пальцем в изображение.
- Мама моя. - Смутившись ответила Сакура.
- Мамка твоя... - Саннин жадно втянул ноздрями воздух, оценивая формы Мебуки Харуно, и незаметно для Сакуры облизнулся. - А она на родительские собрания ходит? - Девочка помотала головой. - Это зря. - Сказал саннин. Он вернул фотографию.
Вопрос, кого выбрать, был решен. Он еще раз представил чаши весов, но в его воображении они внезапно превратились в мячики грудей Мебуки, и саннин внезапно понял, что Сакура нуждалась в его защите. Родители у нее далеко, ездят к дочери нечасто, мало ею интересуются, поэтому он, Джирая-саннин, станет ее учить, а заодно и гонять от нее всяких озабоченных тринадцатилеток, которые только пенисом и думают.
Так и вышло, что самый талантливый из Седьмых остался без саннинского попечения. Ему назначили Эбису, тоже элитного учителя. Конохомару под его руководством прочили большое будущее. Какаши тоже расхваливал ему назначенного учителя. И раз Наруто хочет стать хокаге, то у него должен был быть тот учитель, которого выбрал для своего внука хокаге нынешний.
Только вот Наруто был оскорблен. Он решил, что это потому что саннины тоже суеверны и считают, что Узумаки ждет несчастная судьба. А Наруто считал, что это все - ерунда. Ну, умерла мама от родов, а отец на битве с тысячей шиноби. ТЫСЯЧЕЙ. Что в этом удивительного? Нету никакой несчастной судьбы Узумаки.
Естественно, он разозлился на Какаши, что не убедил отправить его к мастеру-отшельнику, и высказал ему все, что думал: про то, как нехорошо выбирать любимчиков, что он плюнул на него и на ту девчонку, а сам занимался с Саске, но ей-то хоть дали Джираю, а чем Наруто хуже? Он не стал еще раз выслушивать враки про то, какой Эбису классный и от объяснений Какаши сбежал. А на другой день уже Эбису гонялся за Наруто по всей Конохе, а тот разбегался от него иллюзорными клонами, и забрасывал его противными боевыми печатями С-ранга, которые джонина Эбису остановить не могли.
Наконец, настоящий Наруто так увлекся погоней и тем, что он ”побеждает” учителя, что перестал смотреть, куда бежит, а врезался в человека. Худого. Бледного. В военном кителе полковника медицинской службы. Он, очевидно, был ветеран: у мужчины не было одной руки. Волосы, как смоль, черные, собраны в хвост по-самурайски. Наруто обомлел. Даже клоны рассеялись. Вот он влип. Одно дело, когда учителишка Эбису настучит его приемному отцу, а другое - если офицер этот пожалуется. Что с ним будет? Что с ним сделает этот человек? Тут Наруто посмотрел на подбежавшего Эбису. Учитель был сам не свой и начал внезапно извиняться за Наруто:
- Простите его, пожалуйста, Оротимару-сама! Он больше никогда не станет вас беспокоить! Он сожалеет!
Наруто понял, что сама судьба идет к нему в руки.
- С-Следите с-с-з-за ваш-ш-шим ребенком. - Прошепелявил воин. Эбису бросился извиняться еще раз. Оротимару на это равнодушно махнул здоровой рукой.
И тут вместо того, чтобы радоваться, что саннин в хорошем настроении, Наруто побежал догонять его и закричал: ”А правда, что вы - Орочимару-сама, третий саннин?”
- Я - первый саннин, все остальные за мной идут. - Рассмеялся Оротимару. - А еще я скромный. Живу в городе Мертвых, а не в Конохе, вот меня и забывают здесь, на последнее место ставят. И имя мое другое, Оротимару - так, прозвище. Так и выходит, что я - белый великий змей.
- Белый великий змей, будьте моим учителем! - Попросил Наруто и, как учил его приемный отец, отвесил глубокий поклон. - Я - Наруто Узумаки... и я изучал печати. Мой мастер говорит, что у меня наследственный талант.
- А ты будешь бегать от меня, как от Эбису-сана? Ну. уж нет. Я - человек... видишь какой, - Оротимару показал пустой рукав, бегать за молодыми уже тяжело.