Часть 16. Eel Rape (1/1)

Это обычный день, когда он с Чайльдом возился с лапшой, пока что-то пошло не так. Чайльд согнулся, переворачивая камни и разбрасывая мини-крабов под поздним вечерним солнцем, когда что-то поползло по его левой штанине.

Чжун Ли отпрыгивает назад, когда Чайльд издает ужасный вопль и падает на песчаный пол.

— Чайлд? — Встревоженный Чжун Ли бросается вперед.

Сначала тот молчит. Только странное бульканье вырывается изо его рта, когда он опускается на колени на песок, его кулаки сжимаются и разжимаются, когда он пытается что-то выразить словами. Глаза Чайльда расширились, как у совы, а зрачки сузились до булавочных уколов.

Тогда возникает хаос. Штаны Чайльда разорвались, обнажив угря, который теперь застрял у него в заднице, его острый, колючий хвост мотается из стороны в сторону, голова скрыта из виду, когда он пытается забраться поглубже.

Чжун Ли стоит как вкопанный, беспомощный от шока и ужаса. Угорь мечется как сумасшедший, разбрызгивая повсюду соль и морскую воду, а Чайльд продолжает визжать. Его бледные ягодицы выглядят непристойно с гигантским темным угрем, извивающимся между ними и раздвигающим их. Чжун Ли напуган и возбужден одновременно. Он может только продолжать с болезненным восхищением наблюдать, как Чайльд борется.

Локти Чайльда подкашиваются, когда он утыкается лицом в мокрый песок. Он тянется назад, чтобы попытаться вытащить его, но повторные попытки приводят только к тому, что его руки покрываются густой студенистой слизью. Он кричит, плачет и безрезультатно хватается за землю, в отчаянии вырывая морскую траву пригоршнями.

Брюхо угря начинает выпячиваться и раздуваться. Круглые выпуклости размером с мячи для гольфа перекатываются по его телу от кончика хвоста до середины, где исчезают в заднице Чайльда.

Яйца, вздрогнув, понимает Чжун Ли. Низкое рычание поднимается к его горлу, сам того не осознавая. Должно быть, сейчас брачный сезон угрей. Мерзкая, отвратительная тварь откладывает кладку яиц сразу, жирным, жадным грузом, который стремительно проскальзывает в Чайльда, пока живот мальчика не округляется, а глаза не закатываются к небу. Испытывает ли он боль или удовольствие, Моракс не знает. Сейчас угорь несколько успокоился, по-видимому, насытившись и утомившись размножением.

Вот тогда-то Моракс и вступает в действие. Никто, кроме него, не сможет полностью оплодотворить Чайльда. Никто, кроме него, не может наполнить Чайльда яйцами. Он вытаскивает извивающегося угря и разрывает его надвое голыми руками, не обращая внимания на грубый и прерывистый крик Чайльда, который тот издает в ответ. Внутренности угря разбросаны повсюду.

Для Моракса это не имеет значения. Он продолжает приподнимать дрожащие бедра парня одной светящейся рукой и погружает свою руку глубоко в бархатистое тепло Чайльда. Он вытаскивает каждое яйцо, одно за другим, пока Чайльд не начинает бессвязно кричать и умолять. Моракс продолжает давить, протягивая руку и вытаскивая грязные, скользкие шарики, пока все до единого не валяются кучей на полу. И как только он закончит, он, не колеблясь, раздавит их своими ногами для пущей убедительности.

Уже рассвело, когда Чжун Ли наконец приходит в себя. У его когтистых ног лежит сломанный, потерявший сознание Предвестник, а на полу - куча раздавленных яиц. Должно быть, он потерял контроль над своей драконьей формой, сражаясь с этим мерзким морским существом.

Он смотрит вниз на парня у своих ног. Чайльд грязен и развратен. Он лежит обнажённый ниже пояса, его ноги соблазнительно раздвинуты, словно в бессознательной мольбе о большем.

Так мило. Такой распутный.

Осторожно, тихо он берет измученного Предвестника на руки и телепортируется в свой личный Чайник Безмятежности, где клянётся вылечить Чайльда и, возможно, на этот раз накормить его настоящими яйцами.