Новый дом. (2/2)
— Хм, может быть, — Мини ложится к старшему на плечо, позволяя гладить свой пушистый хвост и ушки, довольно жмурясь. Каждый раз, как в первый, лисёнок всё никак не может привыкнуть к тому, что он расплывается по поверхности лужицей, когда хён его касается. — Но было бы хорошо, если бы ты тоже был как я.
— Мне никогда не отрастить такой хвост, — усмехается Юнги. — К тому же, мы и так всем можем говорить, что ты мой братик. Бывает такое, что дети наследуют разные гены, если родители тоже...
Юнги только хотел выпендриться знаниями по биологии, которые он подцепил на курсах, но Мини отрицательно машет головой и прижимается ближе, прикрывая глаза.
— Не в этом дело, хён.
— Ребята, вы спите? — Намджун аккуратно заглядывает в комнату, чтобы убедиться, что дети на месте, и видит привычную картину: оба чистые, со слегка влажными волосами после душа. Юнги следит за тем, чтобы Мини был чистым, и одновременно за собой, так что Ким не переживает. Мальчишки одеты в похожие пижамы, которые выбирал младший. Юнги чуть выше, лежит на подушке, а Мини почти что на старшем, потому что его плечо заменяет лису подушку, а нога по-хозяйски закинута на бёдра парня.
— Мы уже почти, Намджун-хён, — улыбается Юнги, зевая. — Болтаем перед сном.
— Ладно. Молодцы. Завтра выходные, но меня не будет дома, надо срочно уехать. Я оставлю на кухне в банке немного денег на еду. Если хотите, сходите погулять, только не до темноты.
— Хорошо, хён. Спокойной ночи, — отвечает тихо Мин, потому что младший уже сопит ему в шею. Юнги машет рукой на прощанье перед сном, и Намджун делает то же самое, прикрывая двери, но оставляя небольшую щель.
На самом деле, Намджун оказался мягче, чем думалось Юнги, и если сам парень ещё не наглел и старался меньше отсвечивать, то Мини просёк фишку и почти что вил из Джуна верёвки. Не спи он в этот момент, то обязательно выпросил бы что-то вроде парка развлечений, и Ким оставил бы им чуть больше финансов.
С самого начала Намджун знал, что старшему будет сложнее адаптироваться, сложнее принять новую реальность, в то время как Мини чувствовал себя комфортно. Он слишком мало прожил в том ужасном положении, в котором находился Мин, чтобы привыкнуть к бедности. Лисёнок к тому же ещё и отличался слишком бодрым характером, никогда не стеснялся того, что говорил, ведь ещё ни разу не получал за это.
А Юнги получал, и не раз, так что он ходил тише воды, ниже травы, и иногда у Намджуна дёргался глаз, потому что ребёнок шлялся по дому с урчащим от голода желудком, но не подходил к холодильнику, пока не настанет время завтрака, обеда или ужина. Киму приходилось методично вдалбливать в голову Юнги то, что он может брать всё, что хочет, а ещё иногда просить у Намджуна, если этого нет в доме, ведь Ким не умеет читать мысли.
”Просто мрак”, — думал каждый раз Джун, когда Юнги извинялся после очередной лекции и уходил к себе, зарываясь в учебники. То, что ребёнка так запугали, казалось нонсенсом, и Намджуну хотелось сделать родителям Мина выговор. Но разве он мог?
— Мини, просыпайся, — лисёнок от одного только шёпота навостряет ушки и начинает разлеплять сонные глазки.
— Но хён, выходной же, — вымученно произносит он, приподнимая голову и тут же падая лицом обратно в свою живую подушку.
— Намджун-хён уехал, нам надо приготовить еды, прибраться дома и сделать домашку.
— А мы не можем ещё чуток поспать?
— Режим собьём, — улыбаясь, говорит Юнги и щёлкает младшего по носу, аккуратно выползая из-под него и потягиваясь. Мин смотрит на себя в зеркало, и ему кажется, что тело стало не таким уж и тощим в последнее время, а лицо потеряло синяки от усталости и бледность.
К лучшему.
— Ладно, я встаю, но это только потому что я люблю тебя и не позволю убираться в одиночестве, — бормочет Мини, садясь на постели и потирая глаза кулачком, а Юнги вдруг застывает и смотрит на него то ли испуганным, то ли ошарашенным взглядом.
Пока лисёнок вообще ничего странного в своих словах не видит и, как ни в чём ни бывало, начинает подниматься, у старшего в голове эхом повторяются его слова.
Правда? Его любят?
”Я буду хорошим старшим братом для Мини, чтобы он всегда меня любил”, — решает Юнги этим утром.