Неожиданная помощь. (1/2)
Хотя Мини и сказал, что он не против довериться, всё же Юнги не спешит открывать какому-то едва знакомому мужчине всю правду. Сначала он звонит матери, и слышит уже давно забытый голос, который по непонятным причинам наполнен не холодом и отвращением, как обычно, а дрожит и срывается всего на одной фразе.
— Не звони сюда больше.
— Мам, стой! — кричит парень, но из трубки слышатся только долгие гудки, и Юнги решает заехать к женщине на работу, конечно же, под полной своей маскировкой.
Благо, она на ночных сменах тоже иногда появляется, и время до прихода Намджуна ещё есть.
— Тук-тук, госпожа Мин, можно мне войти? — он аккуратно приоткрывает дверь, называя мать по фамилии, потому что на работе она не может быть мамой. За такое обращение Юнги получил по губам ещё в детсадовском возрасте, даже если никого нет рядом.
— Боже, заходи, — она вздыхает устало, под глазами синяки от недосыпа, и в принципе у Юнги такие же, но он не жалуется. — Денег тебе или чего? Явился посреди ночи...
В ответ парень недовольно сжимает губы, но ничего не говорит для выражения негодования, всё же, он сам себя так поставил в собственной семье. Никогда и ни за чем не обращается, ведь знает заранее, что не помогут. Или помогут, но вынесут мозги перед этим.
— Про дядю пришёл узнать. У тебя и правда есть брат?
На лице матери в один момент проносится целый ворох эмоций. От шока до страха и злости. Она сжимает пальцы до побеления и кивает.
— Есть.
— Он приходил сегодня вечером, сказал, что вернулся из другой страны, так что... какую-то бабушкину вещь просит из стеллажа, поэтому я хотел спросить про него. Ничего такого. Ты не против, если я его впущу утром? — Юнги даже немного рад, что его слушают уже так долго, и улыбка невольно трогает губы парня, заставляя уголки ползти вверх, но мать не разделяет этого оптимистичного настроения, опускает взгляд и дрожащим голосом отвечает:
— Делай, что хочешь. Всё ценное для нас мы забрали.
— Ясно, — Юнги сжимает кулаки в карманах, а затем прощается и выходит с грустным видом. Всё-таки, сколько бы он ни надеялся на любовь от родителей, они его ненавидят. Считают позором семьи, но даже так в этот раз...
Был какой-то перебор или просто показалось?
За завтраком, который Намджун рассматривает с удивлением, мальчишки всё же делятся с ним правдой. Ким слушает и про аварию, и про то, что у Мини больше никого нет, и он сам захотел остаться, а после расспрашивает детали того, как Юнги сам оказался в такой ситуации. Младший всё это время не сводит с гостя своих прищуренных лисьих глаз, но тут же оттаивает, когда Ким предлагает заварить чаю и поесть тортика, который он принёс.
Слюни в этот момент немного заслоняют здравый смысл.
— Я знаю, дядя, что я не могу растить Мини в одиночестве, но и... мы решили, что будем вместе, — серьёзным тоном произносит Мин.
Намджун не реагирует какое-то время. Юнги уже ждёт протеста и того, что его осудят, скажут, мол, ”какие решения может вообще принимать что десятилетний, что семнадцатилетний?”. Они оба дети. Брошенные, видимо, никому не нужные и попавшие в очень плохую ситуацию.