Останься со мной (2/2)
— Блять, вот это, конечно... Что за суперспособности? — Мини чуть ли не плачет после игнорирования своего вопроса, и Юнги прикусывает губу, ругая себя за невнимательность. — Ты не доставляешь мне проблем.
— Не ври, хён, я же вижу, что ты не можешь меня оставить.
— Чт?.. Оставить? — удивляется старший, чувствуя, как маленькие ручки обвиваются вокруг него и сжимают. На самом деле, Юнги за это благодарен, потому что еле стоит на ногах, а так хотя бы Мини даёт ему опору. — Почему ты хочешь, чтобы я тебя оставил?
— Потому что мне некуда идти больше.
Этого Юнги и боялся. Они одинаковые. Хотя нет, наверное, Мини даже хуже, потому что его родители погибли. Юнги обнимает мальчика в ответ и спрашивает спокойно, но его голос всё равно дрожит:
— В машине были оба твоих родителя?
— Они не выжили, да? Господин Чон ехал со мной на заднем сиденье и вытолкнул меня наружу, когда мы падали. Я плохо помню, что было дальше, но... хён, прости, что не сказал тебе спасибо раньше.
— Значит, ты хочешь быть со мной? — спрашивает Юнги, мысленно крича, что затея просто максимально идиотская.
”О чём ты думаешь? Как ты его оставишь? Он не кот! Даже если родственников у него нет, это ничего не значит. Включи мозг, Мин Юнги, тебе не дадут опеку, а пацану надо жить нормально и ходить в школу. Отведи его в полицию, пусть разбираются сами!” — говорит здравый смысл, а одиночество затыкает его. Оно сжирает Юнги изнутри уже несколько лет, и наконец-то кто-то сказал ему, что хочет остаться рядом.
Плевать, что у мальчика просто нет другого выбора. Он в общем-то есть, но ребёнок боится представить, что его заберут какие-то совершенно незнакомые взрослые. Они где-то там, они в неизвестности, пугающем будущем, а Юнги здесь, в его скромной и пустой квартире. Холодной, без горячей воды и большого количества света, но это кажется Мини намного более привлекательным исходом, чем приёмная семья, которую мальчик даже не сможет выбрать.
Ему уже приглянулся вот этот щуплый хён, что не против обниматься. А обниматься Мини любит, к тому же, теперь ему особо не с кем.
Слёзы на глаза сами наворачиваются, когда мальчик вспоминает про родителей, и он плачет несколько часов, не отпуская из своих рук Юнги, так что тот просто не может отказаться от того, чтобы исполнить желание лисёнка.
— Я не могу тебе дать почти ничего, но...
”Ты дурак, идиот, Юнги. Ты не способен прокормить себя, что уж тут говорить про ребёнка!”
— Я могу любить тебя, как младшего братика. Если тебе и правда больше не к кому...
— Спасибо! — малыш бросается на старшего, заставляя его повалиться спиной на кровать и нависает сверху, а затем наклоняется, чтобы оставить короткий поцелуй. Совсем невинный и детский.
Глаза Мини заплаканные, красные и потому не раскрытые до конца, так что они напоминают Юнги восходящую луну, и в вечернем свете уличных фонарей, что отражаются в зрачках младшего, кажется, будто его радужки горят ярким лунным светом.
— Я буду хорошим, хён.
— Надо придумать, как быть с твоей учёбой и документами, мой хороший.
Лисёнок только трётся носом о старшего довольно и ничего не говорит, потому что его дергающиеся ушки, стоящие торчком, и так без слов выдают все эмоции.