Часть 17 (2/2)

Ничего не оставалось, как показать руку. Царапина ещё не до конца дожила, как бы Северус ни пытался.

- Вот. Я встретилась недавно со своим другом на улице, - а другом ли? Так и неясно до сих пор, - и этот кулон... Он буквально вцепился в меня. Ты же не захотел от меня избавиться, я надеюсь?

- Ты что, Лили, - смущённо отвел взгляд в сторону. Точно не специально, - я не знал. Но... Такое происходит только в двух случаях: если находящийся рядом близкий человек очень сильно переживает. Просто невыносимая боль. Второй случай - это... Если с ним что-то плохое случается. На грани жизни и смерти. Остальное отдает лишь болью в сердце. Прости, что не предупредил.

- У тебя есть магические способности?

- Нет, ты что, это только моя мама была... Экстрасенсом. Она мне предугадала, что я познакомлюсь с ведьмой, в которую влюблюсь. Но это, конечно, бред.

Интересно получается. Неужели мальчишка имеет в виду ее?

- Что с твоей матерью?

- Ее убили. Кто, не знаю. Все произошло слишком быстро. Знаю, что этого человека, если его таковым можно назвать, ну кто ее убил... каким-то образом обездвижил годовалый ребенок. С тобой все хорошо?

Но миссис Поттер больше ничего не желала слышать. Она сползла по стене, закрыв лицо руками, и разрыдалась. Гарри, сумевший спастись от Авады, Воландеморт, исчезнувший в ночь на Хэллоуин, парнишка, так похожий на Северуса, сам лучший друг детства, решивший посетить ее могилу.

- За что мне все это? - руки дрожали, пока женщина обнимала человека, который совсем недавно ей был по сути никем, - за что все это им?

- Вы знаете этого мальчика, который сумел обездивижить убийцу? - вопрос пришел сам собой.

- Я не могу его не знать, потому что он мой сын, - хоть справляться в одиночку не придется. Все равно пути назад нет.

- Но...

- Я сама не знаю, как выжила, если ты про это. Что буду делать дальше, не знаю.

- Я помогу тебе определиться и отомщу за мать.

- Спасибо.

- Пока благодарить не за что.

Февраль брал в оборот свое. Метель не хотела заканчиваться. Но бывшая Лили Эванс сидела у себя дома под пледом с колдографией в руках и впервые была уверена, что все будет хорошо.