Глава 13 (1/2)

Гарри благодаря помощи Лестрейндж, довольно быстро поднялся на ноги, так и не узнав, что все делала Беллатрикс. Вальбурга также не упоминала этого, понимая, что это не её дело, к тому же, женщина не собиралась помогать этому бреду. Блэк все ещё надеялась, что Поттер забудет о своей влюблённости, и прекратит бегать за Лестрейндж, словно щеночек, за своим новым хозяином.

Вальбурга могла бы запретить все это, сдать Беллатрикс Аврорам, но Лестрейндж была её племянницей, семьей. Поступи Блэк так, не то, чтобы Гарри не простил бы женщину.

Вальбурга бы сама себе не нашла прощения, стала бы винить себя за эту чёртову глупость, которая стала бы её роковой ошибкой. Блэк знала, что в этот раз, Беллатрикс бы точно приговорили к поцелую дементора.

Поттер собирался избавить Лестрейндж от метки, найдя логичный способ, чтобы сделать метку не активной. Тату останется, но больше не будет работать по принципу клейма. Гарри отчасти нравилась метка, которая выделялась на предплечье Лестрейндж, контрастом отдавая на алебастровой коже Беллатрикс, привлекая внимание к красивым рукам женщины.

Проходя мимо стола, к которому была прикована Лестрейндж, Гарри проверял крепления, чтобы быть уверенным в том, не вырваться ли женщина, когда Поттер начнёт обряд. Парню было мерзко от себя самого же, что ему придётся силой избавляться Лестрейндж от черной метки. Прекрасно понимая, что женщина будет зла на него, как никогда… Гарри надеялся, что Беллатрикс не убьёт его в первый же день.

Но другого Поттеру не дано. Либо он сделает это, жертвуя общением с Беллатрикс, которая возобновит попытки, чтобы убить Гарри. Либо же, Лестрейндж продолжит испытывать боль, которую приносил ей Волдеморт, мучая её днями. Парень устал от вечных ночных криков, как бы женщина далеко не уходила, их все равно было слышно.

Поттер ещё за завтраком накачал Беллатрикс снотворным, сразу же принялся за свой план. Нависнув над Лестрейндж, Гарри слегка похлопал женщину по щекам, чтобы та пришла в себя.

Если бы Поттер был уверен в себе, что все пройдёт хорошо, то разрешил бы Лестрейндж и дальше спать, снял бы метку и так. Но нервы парня сдавали, он боялся сделать, что-то не так, точно не простил бы себя, случись с Беллатрикс, хоть что-то.

Открыв глаза, Лестрейндж не понимала, что случилось. Ещё недавно, она спокойно сидела за столом, как вдруг отключилась. До Беллатрикс медленно стало доходить, где она находится и то, что вовсе не могла пошевелиться.

Запястья, плечи, грудная клетка с ногами, все было плотно приковано к столу, что просто вывело женщину из себя. Оскалившись, Лестрейндж хотела влепить Поттеру по лицу, что он и вовсе посмел её вырубить, да и сделать такое. Наблюдая за Гарри, Беллатрикс пыталась вырваться, но все было бесполезно.

Парень устало вздохнул, положил ладонь на её предплечье. В отличие от температуры женщины, ладонь Поттера была горячей, приятно обжигала кожу Лестрейндж. Пульс отчётливо слышался под пальцами Гарри, маня парня своим тактом. Прикрыв глаза, Поттер глубоко вздохнул, не зная с чего начать разговор, чтобы Беллатрикс поняла его мотив, чтобы помочь женщине.

— Лестрейндж… я хочу помочь, прежде чем ты проклянешь меня, пойми. Что, то, что я хочу сделать, пойдёт тебе на пользу. — Внимательно смотря на женщину, Поттер отстранился. — Я хочу снять метку… я устал наблюдать за тем, что тебе больно от её воздействия, понимаешь? К тому же, нам нужно в Румынию, а без тебя, я даже отправляться туда не хочу, потому что куда тупее тебя.

— Даже не смей к ней касаться, мальчишка, иначе я оторву твои руки, и засуну глубоко в твою задницу, пока не увижу твои пальцы во рту. Не зли меня, иначе это может плохо закончится. — Беллатрикс вряд ли врала, женщина была уверена в своих словах, как никогда. — Ты не знаешь что делаешь. Если, хоть кто-то попытается её снять, я могу умереть, идиот! Никто не может этого сделать, думаешь не пытались? — Лестрейндж стиснула зубы.

— Я знаю, Беллатрикс, но я не кто-то… я тот, у кого Волдеморт взял кровь для возрождения. Я тот, кто сможет это сделать, тебе стоит лишь поверить мне. А если ты умрёшь, думаешь я не найду способ вернуть тебя? — Поттер усмехнулся, внимательно смотря на женщину. — Просто замолчи, Белла… я деактивирую метку, но тату останется. Будет больно, очень.

— Да что ты? — Беллатрикс грубо накричала на Поттера, все ещё пытаясь вырваться. — Хатиса! — Поттер глубоко вздохнул, отошёл чуть в сторону. Когда фамильяр не появился, женщина серьёзно посмотрела на Гарри. — Где моя кошка, имбицил? Что ты с ней сделал?

— Она сюда не может войти. Думаешь я не подумал об этом? Твой фамильяр и так мне лицо поцарапал, с меня хватит ваших выходок. Позволь мне помочь, хочешь кричи на меня, ненавидь… только, позволь помочь тебе. — Гарри взял со стола зелье. — Я сварил его для тебя, это должно помочь с болью.

— Нет. Ты инвалид, Поттер, ещё и отправишь меня на тот свет, думаешь я тебе доверяю? — Женщина стиснула зубы. — Быстро отпусти меня. — Но Поттер лишь приподнял её голову, поднёс зелье к полным губам Беллатрикс.

— Открой рот, пожалуйста, Белла. Я не сделаю плохо, не настолько, как это делал Том. Не заставляй меня применять империо… я не хочу этого. — Лестрейндж плотнее сомкнула губы, на что Гарри устало вздохнула. — Ты специально тянешь время? Лестрейндж, я сам не в восторге от всего этого. Открой свой рот… — Но Беллатрикс продолжала игнорировать его просьбу. Взяв палочку, Поттер направил её на женщину. — Империо.

Влив зелье в рот Беллатрикс, Гарри подождал пока она его глотнет, аккуратно опустил голову женщины на стол. Чуть отойдя в сторону, Поттер отложил палочку и колбу, внимательно посмотрел на Лестрейндж.

Сняв с неё империо, Гарри ещё раз посмотрел заклинание, которое должен был произносить, поджал губы. Парень ужасно переживал, получится ли у него, не сделает ли Гарри хуже, решив помочь с меткой. Больше всего, Поттер боялся, что убьёт этой помощью женщину.

Чёрная метка, была связана с кровью своего носителя, которая словно паразит, присасывалась и подпитывалась кровью. Если Пожиратели знали об этом, то Гарри действительно считает их ненормальными, добровольно отдавших себя в рабство. Взяв небольшой кинжал, Поттер подошёл к женщине, слегка коснувшись кончиком лезвия, предплечья Беллатрикс, сделал надрез.

Наблюдая за тем, как кровь женщины, медленно стекала по её руке, Гарри порезал свою ладонь, поднёс её к метке Лестрейндж. Если Поттер не может её снять полностью, то просто вытянет все свойства чёрной метки, а после просто сожжет, всю вытянувшуюся кровь в адском пламени.

Стиснув зубы, Гарри старался не смотреть на Лестрейндж, потому что точно знал, каким взглядом она смотрела на него, желая убить, а может и зверски пытать круциатусом.

Гарри принялся читать заклинание, как вдруг Беллатрикс, всего через пару секунд, разразилась криком, который разбился об стены комнаты. Пытаясь вырваться, женщине казалось, что её словно заживо сжигали.

Гарри накрыл её ладонь своей, слегка сжал ее, чтобы хоть немного успокоить Лестрейндж. Всё тело женщины затрясло, сводя судорогами конечности, но Поттер все равно не останавливался, продолжая читать заклинание, пока Лестрейндж впилась в его ладонь ногтями, сдирая кожу.

Поттер не мог на это спокойно смотреть, понимая, что сейчас именно из-за него, женщина испытывает адскую боль, которая разрывала Лестрейндж изнутри. Чёртово зелье, всего лишь на малый процент уняло боль Беллатрикс, чего явно было мало. Гарри почувствовал, как его сердце треснуло, когда парень заметил слезы Беллатрикс, которые обжигали лицо женщины. Поттер хотел остановить это. Все его нутро кричало об этом, но мозгом Гарри понимал, что обязан довести все до конца, чтобы не случилось.

— Прошу… — Срывающимся криком, Беллатрикс умолял Поттера закончить эту пытки. — Поттер… я… я не могу. — Боль не была сравнима с круциатусом, которую она испытывала, когда Волдеморт наказывал женщину, эта боль была убивающей, мучающей. — Пре-прекрати. Гарри…

Но парень не реагировал, продолжая вытягивать ту чернь, которая пропитала кровь Беллатрикс. Поттер внимательно следил за объёмом, который он выкачивал из Лестрейндж, чтобы не переступить черту дозволенного. Гарри не мог слушать её душераздирающие крики, это приносило парню боль, которую он ещё не испытывал.

Стиснув зубы, Поттер лишь громче начал читать заклинание, держа Лестрейндж за ладонь, слегка поглаживал кожу женщины. Гарри смотрел на метку, которая стала терять свой насыщенный чёрный цвет, тускнела с каждой секундой, как кровь выходила из руки Беллатрикс, что придало Поттеру уверенности в своих действиях.

Они справятся, Гарри верил, что у них все получится, женщина обязательно выдержит эту боль, но, а как иначе? Это ведь Беллатрикс Лестрейндж, другого ей не дано. Всё, через что прошла эта женщина, закалило её до такой степени, что сломать её было невозможно.

Когда вся кровь, которая переливалась с чёрными оттенками, вышла из Беллатрикс, Поттер залечил рану Лестрейндж, погрузил всю жидкость в колбу, плотно запечатал, принялся расстегивать женщину. Гарри знал, когда Беллатрикс придёт в себя, устроит Гарри пытки, которые будут несравнимы со всем, что он сделал Лестрейндж.

Женщина находилась в полусознание, готовая в любую минуту отключиться. Закончив со всеми креплениями, Поттер аккуратно поднял Беллатрикс на руки, внимательно посмотрел на лицо женщины. Гарри чувствовал себя виноватым, как ещё ни разу, за все время их пребывания здесь. Выйдя из комнаты, Поттер направился в спальню Лестрейндж, чтобы уложить её спать.

Хатиса все это время была за дверью, прекрасно слышала происходящее, готова была кинуться на Поттера, но заметив свою хозяйку, которую нес парень, фамильяр покорно отступил назад, направилась за ними.

Когда Гарри уложил Беллатрикс на кровать, Поттер положил ладонь на её щеку, вытер слезы женщины, которые все ещё скатывались с глаз Лестрейндж. Глубоко вздохнув, Поттер сел возле Беллатрикс, которая медленно засыпала, не чувствуя ничего… Словно из неё выкачали всю жизнь.

— Прости меня, Белла… я должен был это сделать. Я понимаю, что это эгоистично с моей стороны, но я действительно думал, лишь о твоём благополучие. Прости меня. — Гарри опустил голову, мягко поглаживал предплечье женщины, прикрыл глаза. — Я больше никогда не сделаю, чтобы ты плакала. Пускай я и увидел это впервые, но я клянусь, что все изменится. — Посмотрев на Беллатрикс, Поттер поднялся на ноги, вышел из комнаты Лестрейндж.

Спустившись в гостиную, Гарри сел одно из кресел, молча рассматривал пророк, который то и дело твердил о Рудольфусе Лестрейндже, пытаясь выяснить, кто же был его палачом. Прошло уже семь дней, но видать Рудольфуса нашли недавно, что совсем не волновало Поттера. Парень убил бы любого, на кого ему лишь указала бы Беллатрикс, потому что хотел угодить ей.

По просьбе Вальбурги, Гарри все же отправил письмо Сириусу, в котором было всего лишь пару строк, гласящих о том, что с парнем все было хорошо. На все приходящие письма, Поттер просто не отвечал, не считая это уместны. Блэк весьма много расспрашивал у Гарри, касаемо того, с кем на данный момент жил парень. Было бы весьма смешно, если бы Поттер рассказал Сириусу о Беллатрикс и то, что парень был в неё влюблен. Блэк бы с ума сошёл, если действительно узнал бы о таком, с учётом его ненависти к женщине.

Поттер просто прикрыл глаза, понимая, что ему ещё нужно решить вопросы с Вальбургой, касаемые её возрождения. Гарри уже был готов к тому, чтобы вернуть женщину к жизни, прочёл в библиотеке все, что стоило знать для воскрешения.

Осталось найти кровь её врага, о котором Поттер ничего не знал и даже не спрашивал у Блэк. Глубоко вздохнув, парень приказал эльфу принести портрет Вальбурги, чтобы решить вопросы, на которые у парня не было ответов.

Когда портрет женщины уже был в гостиной, Поттер позвал Вальбургу, ожидая её появления. Кусая внутреннюю часть щеки, Гарри внимательно проследив за пробегающей Хатисой, которая даже не посмотрела на парня, молча поднялась по лестнице. Вздохнув, Поттер вернул взгляд на портрет, улыбнулся Вальбурге.

— Ты что-то хотел, дорогой? — Женщина внимательно посмотрела на парня, который вяло выглядел. — Ты бы поспал… вид у тебя, просто ужасный, что-то случилось? — Вальбурга глубоко вздохнула. — Только без лжи, я тебя слушаю.

— Я спросить у тебя хотел. Это касается тебя лично. — Аккуратные брови женщины взметнулись вверх. — У тебя есть враги, которые ещё остались в живых? Такие, чтобы действительно тебя ненавидели… мне нужна их кровь. — Вальбурга задумалась, пытаясь вспомнить имена.

— Из живых, я даже не знаю, кто и остался. Беллатрикс, но она только делает вид, что ненавидит меня, кстати где она? Снова у себя, ненавидит весь мир? — Женщина усмехнулась, заметила взгляд Гарри, который опустил глаза, просто не отвечал. — Что у вас уже случилось?.. Ладно, к этому потом. Люциус меня всегда ненавидел, потому что я раз наслала на его волосы, заклинание алопеции. — Женщина засмеялась. — Он лысел год, пока я все же не простила его… тут он должен был быть благодарен Нарциссе. Ещё мой брат, Альфард, но он мёртв. — Блэк задумалась. — Андромеда… вот кто меня действительно ненавидит. Когда её выгоняли из семьи, я… я весьма много выговорила ей. А она в отместку мне. Я знаю, что она ненавидит меня. Потому что Андромеда презирала меня, Сигнуса и Ориона, мы были помешаны на чистоте крови, хотя я и сейчас такая. Многие не чтят таких, как мы, считают нас ублюдками. Но, а мы лишь смеёмся с них, потому что они мусор. — Поттер вздохнул, понимая, что из двух вариантов, он не знал чью брать кровь. — Так что с Беллатрикс?

— Я избавил её от метки. — Гарри глубоко вздохнул, откинувшись на спинку кресла. — Она плакала… я впервые увидел её такой… открытой. Нет. Измученной. — Поттер прикрыл лицо ладонями, крепко стиснул зубы. — Она просила остановиться. Ей было так больно… но я не мог, я обязан был помочь ей. Волдеморт пытал Беллатрикс, через эту метку. — Парень посмотрел на Вальбургу. — Но я причинил ей такую боль.

Вальбурга молчала, внимательно слушая Поттера. Женщина замечала, как он становился мягок, рядом с Лестрейндж, что весьма не нравилось Блэк. Глубоко вздохнув, Вальбурга сложила ладони в замок, с укором посмотрела на парня.

— Может хватит? Ты лорд Поттер… не мальчишка, которым был раньше. Возьми себя в руки, Гарри. Беллатрикс всего лишь человек, который не заслуживает, чтобы ты убивался по ней, особенно из-за такого. Ты понял? К черту то, что ты сделал, запомнил? Ты помог ей, она это поймёт, позже правда, но поймёт. А ты наконец возьми себя в руки, Гарри… — Вальбурга хмыкнула. — Что с тобой происходит? Где весь твой запал, который я видела? На что ты стал похож? Тряпка.

— Я не тряпка! — Женщина лишь засмеялась.

— Поверь. Тряпка… тебя все таковым считают. Мерлин, ты действительно считаешь, что сможешь добиться чего-то, когда стал настолько жалким? Ты как собрался убивать Волдеморта и Дамблдора? Они тебя в порошок сотрут, ты даже не успеешь заклинание сказать. Зачем ты здесь сидишь? Скоро у всех начнётся шестой курс, они станут куда сильнее, а ты собрался и дальше тут сидеть. — Поттер отвёл взгляд. — Почему ты ещё не в Румынии? Там есть люди, которые могут помочь тебе, какого черта, ты ещё здесь?

Гарри не знал, что ответить женщине. Вальбурга была полностью права… Пока он сидит здесь и ничего не делает, лучше от этого, никому не станет, кроме его врагов. Поттер ведёт себя словно ребёнок, который только и умеет, что ныть о своих проблемах. Парню нужна была встряска, причём сильная, но он не знал, как её устроить. Хотелось кричать от этой безысходности, но это ничего бы не решило. Серьёзно посмотрев на портрет женщины, Гарри хмыкнул.

— Да, ты права, я знаю это. И знаю, что обещал тебе, говорил я много… но как видишь, я ничего не могу. Как идиот влюбился в женщину, которая психически неуравновешенна. И дай ей волю, понимание того, что убей она меня и сможет уйти отсюда. Я бы давно был трупом. Да я ничего не умею, ничего. Беллатрикс учила ты, лучшие дуэлянты… а что есть у меня? Книги? Я уже все, что нужно прочитал, какой толк? Я малому научился, понимаешь? Меня Рудольфус убил бы и я был бы не против, но конченое везение, меня спасло, как всегда. А Рудольфус куда слабее Волдеморта, Беллатрикс, Дамблдора. Ты думаешь, что я не знаю, какое я ничтожество?

Поттер засмеялся, после чего поднялся на ноги. Парень был не в себе от злости на себя же, свою слабость, которая давила на него. Гарри был один, чтобы хоть чему-то научиться. Да, поттер понимал, что многие великие волшебники, учились одни, но у каждого был наставник, который помогал им. Таким наставником, Гарри хотел видеть Вальбургу, либо Беллатрикс, но вот последняя лучше умрёт, чем согласится на такое.

— Я не могу, я слаб… на меня все свесили обязанности, меня считают избранным мальчиком, который выжил. Я не выжил, я умер тогда, когда убили мою мать, моего отца. Я умер с ними, моё будущее, настоящие, его просто уничтожили… меня отдали жалкой семейке, которая издевалась надо мной… — Поттер оскалился, зло смотря на женщину. — У меня ничего не было с рождения. Никого не было. Да-да… у Волдеморта тоже, я знаю. Мне говорили это, вроде Дамблдор упоминал, чёртов старик. — Гарри усмехнулся, покачал головой. — Представляешь? Я не добился того, что есть у Тома. Ничего не добился и сейчас, я просто жалуюсь твоему портрету, который возможно и ненастоящий. Откуда мне знать, что отвечаешь мне ты, настоящая, какой была в прошлом? Я хочу быть просто человеком, никому не обязанным. Я хочу любить, чтобы так же любили и меня. Но это невозможно, Вальбурга. Просто невозможно.

Парень сам того не заметил, как на его глазах, появились слезы, которые застилали его взор. Было мерзко от себя, хотелось вырвать свои глаза и растоптать их, чтобы никто и никогда не видели его слабость и усталость. Хотелось разодрать свое тело, душу… Чтобы никто другой не смог сделать этого, чтобы никто не сломил Поттера, никогда не смел вытирать об него ноги.

Гарри должен быть сильнее, увереннее. Парень ненавидел себя, сколько знал. Всё его мысли были против него же, предавая Поттера и его стремления быть лучше, быть куда больше.

— Что ты ещё хочешь от меня услышать? Хотела меня оскорбить, называя тряпкой? Я давно это знаю, присмотрись, Вальбурга… по всему моему телу следы. По мне ходили, словно я дверной коврик, который никто не выбивал. Я знаю, что я слаб и никчемен, я пытаюсь изо дня в день измениться, из кожи вон лезу, но выходит ужасно. Я понимаю, что ты хочешь от меня. Я понимаю, что от меня хочет весь магический мир. Но скажи мне, как я стану тем, кем никогда не хотел быть? — Женщина молчала, не сводя чёрных глаз, с таких разбитых, покрытой зеленью очей. — Я дал тебе столько обещаний, но они стали той точкой, которая прижала меня к земле, огромной ступней. Я сгораю, мне кажется мой фитиль скоро закончится, а я так ничего и не сделал. — Вальбурга отвела взгляд, смотря в угол гостиной, потерявшая всякий смысл отвечать парню.

Поттер усмехнулся, вновь сел в кресло, прикрыл глаза. Он не хотел вываливать все на женщину, но все же сделал это, сам того и не осознав. Вальбурга не должна была все это слышать и знать, Блэк не виновата, что он настолько беспомощен и жалок. Вздохнув, Поттер внимательно смотрел на женщину, ждал, что она скажет хоть слово, но Вальбурга упрямо рассматривала угол, так похожая в этом поведение на Беллатрикс, что Гарри невольно улыбнулся, отпустил голову.

— Прости, я не должен был… — Женщина перебила парня.

— Нет. Должен, Гарри, выговориться всегда хорошо… я не должна была давить на тебя. Я все ещё забываю, что ты ребёнок. — Поттер хмыкнул, прикусил щеку изнутри. — Я пойду, побудь один и лучше отдохни. Люблю тебя. — Когда женщина исчезла, губа Гарри задрожала.

Как давно он не слышал, этих слов любви?

Когда Поттер и вовсе их слышал в последний раз?

Опустив голову на ладони, плечи мальчишки задрожали, когда по его душе резануло чем-то острее кинжала, который так любила Лестрейндж, применяя его к Поттеру. Гарри порой не хватало этой боли, чтобы не терять смысл жизни, не потухать от вечно повторяющихся дней. Парень сжал ладони, решив кончать со всем этим дерьмо, которое происходило в его жизни.

Если Вальбурга права, тогда он до последнего издыхания будет пахать, добиваясь цели, которую он поставил перед собой. Поттер испепелит все, что лишь остановит его на пути… Даже если это будет Беллатрикс, с которой он в итоге и сгорит. Потому что Гарри знает, что где-то глубоко внутри, их общая неприязнь, просто утащит их в ад, где останутся лишь их души.

Которые будут упрямо цепляться друг за друга…