Часть 3 (1/2)
Антон лежит на спине, убрав руки за голову, и зачем-то думает, почему учитель был таким мрачным. С одной стороны, всё что угодно могло случиться, с другой, Арсений всегда улыбается в гимназии. Но почему-то за её пределами он совсем другой. То есть, его учитель не тот, за кого выдаёт себя.
Поэтому Антон не любит копаться в мыслях. Они приводят к выводам, на которые нет ответов. На это он, обиженный на судьбу, переворачивается на бок, прикрываясь одеялом и отгоняет посторонние мысли об учителе. Может, день тяжёлым выдался. Выходной не значит, что у него нет дел. С такой моралью подросток, более менее удовлетворённый, засыпает.
***</p>
Среда проходит ужасно скучно, но быстро. Геометрия уже не так пугает, как в начале недели, историчка всё такая же злая, а физручка разрешила сегодня поиграть в футбол после уроков.
— Тох, ну чё, ты в итоге пошёл вчера закат фоткать? — спрашивает Ваня, стоя в раздевалке с ещё несколькими одноклассниками.
— Да, сходил. Арсения Сергеевича встретил, кстати, — упоминает Антон, снова вспоминая, каким хмурым был учитель.
— Чё ему бы там делать, — парень надевает свежую футболку, поправляя её на подкачанном стройном теле.
— Не знаю, может, тоже рядом живёт, там много домов поблизости.
— В любом случае, это не наше дело, — друг накидывает на плечо лямку рюкзака, следом Шастун, и оба выходят из душного помещения, направляясь к выходу.
***</p>
Наконец четверг. Сегодня в расписании есть французский язык, поэтому настроение у Антона с утра приподнятое. К нему относятся хорошо, урок ему нравится. Это не может не радовать.
— Чего радостный такой? — мама, с растрёпанным после сна пучком на голове, стоит у плиты, следя, чтобы омлет не сгорел. Вопрос прозвучал грубовато, но плохого контекста не было.
— Да, французский сегодня, — подросток тщательно подготовил домашнее задание, даже почти не пользовался переводчиком. Правда, ушло на это немало времени.
— Кстати о нём. Как тебе новый учитель? — женщина выключает огонь под высокой сковородкой и разворачивается к сыну, крестцом упираясь в столешницу.
— Арсений Сергеевич? Замечательный! Мне очень нравится, как он преподносит новый материал. А ещё у него акцент хороший, не то, что у Ларисы Григорьевны, — мальчик сравнивал нежную картавость в языке с мурлыканьем, поэтому для него учитель всегда мурлыкал, как бы странно это не звучало.
— Ну, я рада, что ты рад, — протянув руку вперёд, юноша передаёт матери пустую тарелку, на которую через несколько секунд погружается большой кусок омлета, от которого ещё исходит пар.
***</p>
— Шастун, просто отлично! Жаль, что шестёрку поставить не могу, но ты меня прям воодушевляешь, — улыбка на лице учителя была чуть ли не во все 32 зуба, ему действительно приятно, что Антону интересен язык и он так хорошо подготавливается к каждому уроку. Ему об этом рассказывала ещё Лариса Григорьевна. — Учитесь, лодыри! — делает замечание остальной части группы, которую мальчишка откровенно раздражал. Зависть – дело этакое.
Звонок – единственное, чего Антон не хотел услышать только на уроке французского. На остальных – пожалуйста. Особенно на химии, но как на зло, Арсений Сергеевич преподавал интересно, поэтому 45 минут пролетали со скоростью света. И юноша не понимал, то ли ему и правда так язык нравится, то ли его подача от высокого брюнета. Несомненно, когда он был у Ларисы Григорьевны, он тоже преуспевал в языке, но было больше безразличия, нежели сейчас. Оказывается, на интерес к предмету очень сильно влияет учитель...
И всё же, предательские трели звонка приводят в чувство тела подростков, которые сразу же подорвались, чтобы как можно быстрее собрать рюкзаки и выйти вон из душного кабинета и подальше от душного Арсения Сергеевича, который сегодня слишком тщательно проверял домашнюю работу, так ещё и сказал, что так будет всегда.