Глава 42. Бабочка с крыльями из цветка. (2/2)

Юнги тихо подкрался, прячась за обломком скалы и раскидистым кустом акации. Внезапно он услышал чей-то грубый голос, показавшийся знакомым:

- что, тварь, недолго тебе осталось? Ох и помучался я, преследуя тебя несколько дней, но даже и думать не мог, что ты выведешь меня прямо к логову горного духа. Теперь-то у меня точно все должно выйти. – будто в ответ раздалось тихое рычание, похожее на тигриное.

- Не скалься, видать, такова твоя судьба. Надеюсь, ты окажешься крепче этого слабака. Хотя и от трупа будет прок – все равно хотел проверить несколько идей, связанных с подчинением покойников. – Юнги решил использовать частичную трансформацию ушей, чтобы слышать как можно больше. Он все еще не мог опознать говорящего. Тот, тем временем, продолжал:

- Он изгнал меня, назвал бесполезным мусором, но теперь я вернусь и покажу этому надменному Величеству, чего на самом деле стою! Моя армия будет непобедимой, я разрушу все то, что он так кропотливо создавал и сотру с лица земли Корё! – он безумно рассмеялся, и Юнги наконец понял, кто же это был – тот пришлый шаман! Мальчик осторожно отступил назад, после чего быстрее ветра помчался домой, чтобы предупредить отца.

Хару проводил шамана до капища, после чего мужчина выразил желание дойти до деревни, чтобы присмотреть себе что-то в дорогу, а подросток, подождав, когда шаман скроется за поворотом, собрал все подношения и отнес их домой, ведь это была их законная добыча, в качестве горных духов. Дома он застал грустную мать и задумавшегося отца.

- а где Юнги? – спросил Хару, ставя фрукты на стол.

- убежал в лес. – раздраженно ответил отец.

- мне его найти? – тут же спросил подросток.

- нет. Пусть идет. Сам вернется, когда остынет. Ты принес подношения?

- да, отец. Господин Ран отправился в деревню, я дождался, пока он окончательно уйдет и все забрал.

- молодец. – похвалил горный дух.

Подношения были не просто едой или вещами, они давали силу горным духам, поэтому те собирали все, что оставляли им люди. С каждым годом это было все реже и реже, так что подобный дар был очень кстати.

Семья взяла по одному фрукту и принялась за трапезу. Вот только это были не обычные фрукты. Когда Юнги добежал до дому, он, запыхавшись, стал звать родителей, но тут же замолк, застав всех троих лежащими на полу.

- мама? Отец? Хару? – он ходил между тел и тряс их за плечи, пытаясь привести в чувства. Он даже использовал магию, пытаясь их разбудить, но все без толку. Слава богам ,они были живы, это он проверил в первую очередь, но будто были погружены в глубокий сон.

- что же делать? – отчаянно шептал себе под нос мальчик, пытаясь отыскать какое-нибудь зелье или травы, что могли бы ему помочь, но от волнения не мог сосредоточиться, все буквально валилось из рук. Во дворе послышался скрип калитки и неспешные шаги, мягко ступающие по земле. Если бы не трансформация, он бы вообще решил, что это ветер качнул калитку. Но это были явно шаги человека.

В последний момент он успел спрятаться в ларе для трав, где были проделаны специальные дыры для проветривания хранящихся там сборов.  Через них он видел, как шаман зашел в дом и довольно хмыкнул, заметив распростертые тела на полу.

- такие доверчивые… Глупцы, даже удивительно для горных духов. Но мне же легче. Жаль, что не все четверо, но это не страшно, мелкий мальчишка не сможет от меня скрыться, а пока у меня будет время провести ритуал и убедиться в расчетах. – он присел на корточки возле Хару и покрутил его голову из стороны в сторону.

- прекрасный материал. Чем моложе – тем свирепее будет, отлично, отлично! – рассуждал шаман в слух, заставляя Юнги дрожать от гнева и бессилия. Тем временем мужчина перешел к отцу:

- стар, но хоть чистокровный, а значит потенциал гораздо больше, чем я рассчитывал. Замечательно! – ноги приближались к ларю, в котором прятался Юнги, так как именно рядом с ним лежала мать мальчика.

- жаль, жаль, пустышка. Угораздило же этого старого тигра связаться с жалким человеком. Но ничего, станет моей марионеткой, всегда хотел завести себе что-то подобное, хахахахаха!  - шаман толкнул ногой тело, переворачивая его на живот.

Это было последней каплей: Юнги никому бы не позволил так поступать со своей матерью.

-АААААА! – закричал он что есть силы, отбрасывая крышку и выпрыгивая наружу. Он выпустил тигриные когти и бросился на шамана, но тот с легкостью уклонился от атаки, так как был быстрее.

- ах вот ты где! – обрадовался мужчина, хищно улыбаясь.

- я убью тебя! – зарычал Юнги, делая новый выпад.

- у тигренка есть зубки! Великолепно! Ахаахахахахаха! – зашелся в безумном хохоте Ран, достав из-за пояса черных хлыст. – ты станешь прекрасным образцом!  - он наотмашь хлестнул, ударив мальчика по ногам, вынудив потерять равновесие.

- пропади в Бездне! – выкрикнул Юнги, вспарывая мужчине ногу ногтями. Но тому, казалось, было все равно:

- больше, больше ярости! Разве ты слабак? Если так, то я раздавлю тебя одним сапогом, но если нет- хочу видеть твою силу! Давай! – он снова ударил хлыстом, на сей раз попадая по лицу и оставляя тонкий шрам от глаза до верхней губы.

Юнги кое-как поднялся, ярость внутри него закипала вместе с неконтролируемой силой, отчего налетел ветер и стал подниматься вихрем вокруг мальчика, Юнги уже хотел вызвать молнию прямо в шамана, но глаза резко закатились, и он потерял сознание. Дело в том, что в этот момент Ран щелкнул кнутом и попал самым кончиком по особой точке на затылке, мгновенно отключающей сознание.

В себя мальчик пришел в до боли знакомой пещере, только теперь он и его семья лежали в той самой клетке, которую он видел около дома утром. В соседней клетке на привязи находился огромный белый тигр, чья шерсть была испачкана запекшейся кровью.  Юнги хотел заговорить с ним, но обнаружил, что его силы заблокированы кем-то извне. Шаман об этом позаботился.

- что тебе нужно? – прохрипел мальчик. Родные все еще были без сознания.

- о, уже пришел в себя? Как скоро, даже не ожидал от полукровки. – издевательски протянул шаман.

- отпусти…нас…и тебе ничего не будет. – просипел вновь Юнги. Шаман засмеялся:

- как милостиво с твоей стороны, вот только не тебе это решать, мелочь. Радуйся, ибо ты станешь частью великого творения и обретешь большую силу, гораздо больше, чем тебе была бы подвластна! Думаешь, я не знаю, что творится в твоей голове? – гадко ухмыльнулся он.

- спасибо, мне хватает…своей… - процедил сквозь зубы мальчик, пытаясь подняться, опираясь о прутья клетки.

- но ты же хотел быть сильным! Я дам тебе это! Правда, в обмен на твою собственную волю, и пусть ты этого после уже и не поймешь, поэтому говорю тебе сейчас, ахахахаха!

- ублюдок!

- разве пристало маленьким мальчикам так грязно ругаться? Может, тебя следует за это наказать? Как думаешь? – шаман щелкнул пальцами, и голова Юнги будто взорвалась изнутри, адская боль резала и колола, заставляя маленького горного духа плакать против воли.

- думаю, достаточно. Мне нужно, чтобы хоть один оставался в сознании, чтобы я знал, что все идет как надо. – только сейчас, когда заклинание отпустило, Юнги заметил, что в пещере находилось что-то вроде небольшой лаборатории: металлические трубки соединяли стеклянные пузыри и колбы, внутри которых плескалось что-то похожее на кровь.

- пожалуй, начнем. – Шаман вытащил длинный кинжал из футляра, инкрустированного изумрудами и ониксом. Неспеша он подошел к клетке, отпирая ее. Мальчик хотел вырваться, но шаман предусмотрительно щелкнул пальцами вновь, обездвижив Юнги. Только после этого он зашел внутрь и склонился над отцом мальчика, задирая рукав ханбока. Лезвие с легкостью вспороло кожу, пустив кровь, но ни капли не попало на землю – вся она втянулась в кинжал, словно в пропасть.

То же самое он сделал с его братом, а после уже направился к Юнги. Мальчик собрал мысленно все крупицы силы, что были у него, пытаясь разорвать печать заклинания, сковывающего тело.

- не старайся, ты гораздо слабее меня, ведь толком даже не использовал никогда свои силы. Все, что тебе подвластно, так это создавать нелепых бабочек из полевых цветов, глупый тигренок! Я наблюдал за вами несколько дней, прежде чем пришел лично, так что прекрасно знаю, на что вы способны, духи без последователей, хах…Что?! – Юнги нашел брешь в заклинании и воспользовался ею, чтобы сломать барьер.

Шаман никак не ожидал этого от неопытного полукровки, поэтому у мальчика появилась фора в пару секунд, которые он потратил на попытку сбежать. Шаман опомнился и полоснул кинжалом по груди Юнги, не рассчитав силу. Мальчика отбросило ударом на землю, кровь полилась как от обычной раны, ведь кинжал не касался его.

- чертов ребенок!  - выругался шаман, глядя на увеличивающееся кровавое пятно вокруг мальчика. – не важно, у меня достаточно материала.  – он двинулся к клетке напротив, на ходу начав читать заклинание.

Как только вокруг него сгустился черный дым, он ударил этим кинжалом тигра прямо в сердце. Зверь взвыл, превращаясь в серое облако дыма, сливаясь с телами отца и Хару, будто переплавляя их. Спустя несколько мгновений дым рассеялся и перед теряющим сознание и, видимо, жизнь, Юнги стояли два странных существа, полулюди- полутигры, отдаленно напоминающие его родных. Последнее, что он помнил, это как шаман подходил к телу его матери.

Очнулся он от того, что кто-то вливал свою силу в него, отчего регенерация шла мучительно быстрее и оттого больнее. Сквозь расплывающееся сознание мальчик видел очертания какого-то человека, склонившегося над ним. Лица не было видно, зато золотое свечение будто исходило от его рук и лица. Не в силах выдержать боль, он снова впал в небытие.

Когда он пришел в себя, была уже глухая ночь. Он лежал у капища совершенно один, вокруг никого не было. Резко вспомнив о том, что произошло в пещере, он кое-как поднялся и через силу побежал к дому. Чутье ему подсказывало что в пещере никого не осталось, а значит нужно искать где-то в другой стороне. Но дома было пусто.

Он вышел во двор в надежде обнаружить хоть какие-то следы, но чуткий слух уловил странный шум со стороны деревни, что была в нескольких ли отсюда. Помчавшись туда, уже на подходе к деревне он учуял запах гари и увидел огненное зарево в небе – деревня горела.

Странным шумом оказались крики людей вперемешку с треском горящих деревянных домов и рыком неизвестных зверей. Юнги направился к центру поселения, туда, откуда раздавался этот леденящий душу рык.

На центральной площади, вокруг которой горела большая часть зданий, оказался тот шаман, неизвестный мужчина с мечом и… Его семья. Шаман отдавал им приказы, и они пытались напасть на мечника. Вокруг валялись тела жителей деревни, которые не успели скрыться с пути монстров. От человеческих обликов почти ничего не осталось, брат и отец были полностью в крови, причем не понятно, своей или чужой. Только мать сохранила свой облик, но ее глаза были полностью черны, кожа бледна и зеленовата, словно у трупа, а на руках, ногах и шее выступили черные вены – признак того, что ее обратили в марионетку. Никто не сохранил свое сознание, став куклами в руках безумного шамана.

- Мама! Папа! Хару!!! – Юнги закричал что есть силы, привлекая к себе внимание.

- не сдох? Значит, сдохнешь сейчас. Убить! – шаман указал на него марионетке, и она, бросив нападать на мечника, вступившего в яростный бой с полулюдьми-полузверьми, большими прыжками направилась к своему сыну, выставив вперед руки с удлинившимися черными когтями.

- Мама? Мама, это же я, Юнги! – Мальчик не мог применить силу к родной матери, боясь ее поранить и надеясь, что она придет в сознание. Та будто услышала знакомый голос, на секунду замерев и склонив на бок голову, будто прислушиваясь, Юнги протянул к ней руки, но мать резко закричала и сомкнула свои руки на его шее, намереваясь ее свернуть. Юнги почувствовал удушение, и попытался своими слабыми, по сравнению с марионеткой, ручками ослабить хватку на шее.

-М..ма…ма.. – прохрипел он, задыхаясь. Внезапно раздался свист, мать дернулась и резко отпустила сына, заваливаясь назад. Над ней возвышался человек, в руках которого был меч, покрытый свежей кровью.

- Мама! – Юнги бросился к марионетке, обнимая ее за шею, но та уже была бездыханна.

Он поднял глаза, интуитивно ища глазами отца или брата, но обнаружил что брат уже лежал мертвым грузом на земле, а отец стоял на коленях, сплевывая кровь перед собой. Мечник отвернулся от мальчика и в три шага оказался у отца Юнги, после чего одним движением отрубил ему голову. Шаман, пользуясь тем, что мечник был отвлечен монстрами, скрылся.

- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!! – закричал обезумевший Юнги, глядя на трупы родных, превращенных в монстров. После смерти их тела приобрели прежние очертания, отчего становилось только страшнее – столько ран покрывало каждого из его семьи!

На трясущихся ногах, он поднялся и, пошатываясь, сделал несколько шагов к мечнику:

- ПОЧЕМУ?!!! ОНИ НЕ СДЕЛАЛИ НИЧЕГО ПЛОХОГО!!! – закричал он что есть силы, зажмурив глаза от боли, терзающей его сердце.

- Они вырезали полдеревни. Они уже не были теми, кого ты знал.  – спокойно ответил ему мечник.

- Ты убил!!! Убил их всех!!! Всю мою семью!!! – кричал Юнги, как безумный.

- Прости. Так было нужно.

- Нужно?! Кому нужно?!!!! Это тот шаман, он заставил их!!! Ты должен был убить его!!!

- Он обязательно понесет наказание за свои грехи. Но они убивали невинных, а остановить иным способом их было нельзя. Мне жаль. – все так же спокойно говорил мужчина, убирая меч в ножны. Тот самый, которым он только что убивал!

- Жаль? Жаль?!! А что теперь делать мне?! У меня никого не осталось, а тебе жаль?! Я убью тебя! – Юнги бросился на мужчину с кулаками, нанося удары куда приходилось.

Тот не сопротивлялся, ему будто было все равно. Когда силы Юнги подошли к концу, он упал на колени и разрыдался. Мужчина погладил его по голове:

- Прости, малыш.  – после чего ушел.

Юнги не помнил, сколько времени так и простоял на коленях над телами своих родных, пока кто-то из оставшихся крестьян не увел его оттуда. Он шел по улице, пропахшей насквозь гарью и видел, как уносили тела: среди них были и его вечные обидчики мальчишки, и добрый лавочник, всегда угощавший его свежей выпечкой, и еще много знакомых лиц, теперь не более чем оболочка когда-то живых людей.

- не прощу. Никогда. – тихо проговорил он сам себе.

- что ты говоришь, малыш? – сердобольная женщина, которая увела его с места бойни, заботливо наклонилась к мальчику.

- Не прощу! – резко крикнул он, вырвав руку и побежав в ту самую пещеру, где все началось.

Теперь он остался один. Совсем один.