Глава 35. Берег моря. (2/2)
Словно светлячки по ночи светятся глаза.
Старый дуб тоскливо смотрит на сестру-сосну:
Не свезло ей тут остаться в прошлую грозу.
Вновь луна за облаками, спряталась лиса,
Светлячками над деревней светится гроза.
Песенка была незамысловатой, и определенно нравилась детям. Некоторые даже пританцовывали, подбрасывая палки в костер. В такие моменты от огня отделялись яркие искры, словно всполохи какой-нибудь красивой магии.
Он присел чуть дальше остальных, с интересом наблюдая за девушкой. Когда песнь закончилась, кто-то из малышей заканючил:
- нуна! Нуна! Ты же обещала, расскажи сказку!
- сказку! Сказку! - подхватили остальные.
- ладно-ладно, так и быть, но после этого все идут спать, договорились?! – Рю состроила грозное лицо, но ее мягкие щечки и большие круглые глаза делали такую гримасу очень смешной, отчего многие прыснули и захохотали в голос.
- ну смотрите мне, если еще будете просить….
- не будем! Расскажи, расскажи. Пожалуйста! – попросила какая-то маленькая девочка, обняв девушку за шею.
- Только ради тебя, Мунён. – закатила глаза Рю, после чего и сама коротко рассмеялась. – так вот, слушайте! В одной небольшой деревне…. – и Канчхори слушал.
Не зная почему, почему тратит на это время, но он слушал, словно заворожённый историями, которые рассказывала эта девушка. Она явно придумывала их сама, и конечно же, за одной сказкой следовала другая. Особенно ему запомнилась следующая:
На берегу моря жил старик. Было у него двое сыновей, один старший, один младший. Он любил их одинаково, но младшему всегда казалось, что отец любит его меньше, чем брата. А старший брат так переживал за младшего, что был чересчур строг к нему, желая помочь отцу воспитать из него достойного человека.
Но младший, рано лишившийся матери, желал простой любви и ласки. Не знали об этом брат и отец, да и не смогли бы заменить мать. Выплакал тогда младший брат свое сердце морю, да и вырос черствым человеком. Ничего в нем не осталось от любви.
Заболел их отец. Ничего ему не помогало. Пошел тогда старший сын в деревню к ведунье за советом. Рассказала ему ведунья, что есть в море волшебные водоросли, которые могут любую болезнь излечить, только достать их не так просто. Собрались братья за лекарством: засмолили лодку, положили все необходимое и отправились в море.
Старший брат не хотел рисковать жизнью младшего, поэтому решил нырять сам. Первые два раза возвращался он с пустыми руками. Предложил ему младший поменяться, чтобы на этот раз он опустился на дно. Отказал ему старший, даже поругались они из-за этого. В расстроенных чувствах нырнул старший брат вновь. На этот раз он заметил те самые красные водоросли почти у самого дна.
Пока он за ними из последних сил погружался, налетел шторм, оборвал якорь и стал уносить лодку. Младший еле успевал веслами разворачивать ее обратно. Удалось брату схватить заветное лекарство и даже подняться к поверхности, но из-за шторма ничего не было видно.
Он отчаялся звать, когда показалось заветное суденышко. Протянул тогда старший брат руку младшему, чтобы тот помог выбраться из воды, но черствым было сердце брата, да и ревность вдруг поднялась в душе его: опять старший будет любимым сыном, ведь это он принесет лекарство, ведь это он жизнью рисковал, а что делал ты?!
Молча наблюдал он за попытками брата ухватится за край лодки, но руку так и не протянул. Когда сил у старшего не осталось, стал он тонуть, до последнего надеясь на помощь младшего и не понимая, за что тот так с ним поступил. А младший смотрел на место, где только что исчез брат: никто больше не пенил воду руками, пытаясь удержать на поверхности, только качали волны несколько красных травинок туда-сюда.
Поднял их из воды младший брат и направился домой. Только дома он уже никого не застал: не дождался отец своих сыновей. Закололо что-то в пустой груди младшего брата. Вышел он к морю, на тот самый берег, где выплакал сердце, и решил съесть целебные водоросли, чтобы унять непонятную боль.
Нахлынули в тот же час на него чувства, ведь исцелил он свое сердце, тут же разорвав на тысячу кусочков: охватило его горе от потери брата и отца. С опозданием он понял их переживания и заботу, ведь никогда он раньше не думал о них, а только о себе.
И понял он, что совершил ужасную ошибку, да только не исправить ничего. Кинулся он в воду и тут же обратился в пену морскую, а его слезы стали россыпью жемчужин, которые еще долго находили рыбаки на том самом берегу.
Дракон не заметил, как в уголках глаз скопились слезы. Почему эта история отозвалась болью в его ране? Почему он, как один из этих сирот, слушает нелепые сказки?! Но началась следующая история, и он слушал и ее. А затем еще одну. И еще. И когда уже пришла пожилая женщина, загонять детишек спать, он подошел к костру и сел на освободившееся бревно напротив Рю.
Сквозь пламя он наблюдал, как она настраивала каягым, чтобы сыграть очередную мелодию, на этот раз – без слов. Он видел, как ее мозолистые пальцы бегут по струнам, заставляя инструмент плакать морскими птицами, плеском воды, разносится над костром ночным ветром. То, что ее руки с мозолями он заметил еще днем: никакая она не Чосонская королева и даже не дворянка, с такими руками ее впору представить за тяжелой крестьянской работой.
Но ее знания и умения, были явно выше любой деревенской жительницы. И то, как она была подкована в музыке и сложении сказок… Удивительно. Люди еще могут удивлять.
- давно здесь? – резкий голос выдернул его из размышлений.
- относительно. Где ты обучалась игре на каягыме?
- а тебе все не дает покоя мое происхождение? Я же не спрашиваю тебя о твоем. – хитро посмотрела на него Рю. Канчхори хмыкнул.
- и то верно. – он встал и направился к дому.
- эй! – остановил его резкий выкрик. Он обернулся, непонимающе подняв бровь.
- даже спасибо не скажешь? Я спасла тебе жизнь! – уперла руки в боки девушка.
- я тебя не просил. – пожал плечами дракон.
- разве о таком просят? Я просто сделала то, что должен был сделать любой человек на моем месте!
- так чего же ты сейчас сердишься и требуешь благодарностей? Получается, ты только о них и мечтала? – почти загнал ее в тупик Канчхори.
-нет!
-тогда почему же…
- пообещай! – перебила его Рю.
- я ничего тебе не должен… - начал уже злиться дракон.
-Пообещай! Что будешь заботиться о себе и будешь позволять другим заботиться о тебе! Чтобы моя работа не пропала даром! – резко проговорила девушка свою речь. – У твоей кровати висела теплая куртка, а ты вышел в одной тонкой рубашке, ты мог застудить рану! Тебе должно быть стыдно! – чего-чего, а вот такого упрека дракон явно не ожидал. Его отчитывали и сердились не потому, что он сотворил зло, а потому, что не позаботился о….себе?
- не знаю, с чем тебя успела столкнуть жизнь, но поверь: в мире есть не только плохие люди. И помочь тебе могут просто потому, что ты человек. Понимаешь? – уже мягче сказала она. Канчхори криво улыбнулся:
- но я не человек!
- человек, понял?! И не спорь со мной.
- ты не понимаешь…
- да какая разница, что ты сейчас хочешь этим сказать? Я говорю тебе так: в этом месте и от меня ты всегда дождешься помощи. Даже если тебе просто захочется поговорить или помолчать. Я видела таких, как ты: преданных, потерянных…Да тут каждый второй проходил через это! И твое желание умереть… Я не могу позволить тебе заблудится во мраке твоей ненависти к себе. Просто знай – здесь ты всегда найдешь помощь. – выдохнула Рю, и отвернулась от него.
А Канчхори не верил своим ушам: что это только что было? Что за странная девушка?
- не думай, что знаешь, что у меня на душе.
- так расскажи! Или не рассказывай, но только не позволяй
своей жизни пропасть даром. Ты меня понял? – перебила его Рю, сердито зашагав
мимо опешившего дракона в дом.
Канчхори не хотел надолго задерживаться в этом странном месте. Первое время. Но пока рана затягивалась, ему волей-неволей приходилось общаться с Рю, познакомится с детьми, которые были рады новому гостю и не отлипали от него как улитки от листа в дождливый день.
Пару раз, пребывая в спокойном расположении духа, он имел неосторожность рассказать пару историй маленькому Джису, который рассказал об этом остальным, и теперь, у вечернего костра обязательно заставляли говорить и его. Он бы мог испепелить их всех за какое-то жалкое мгновение, этих надоедливых людишек, но почему -то стал смеяться вместе с ними, спорить и шутить, слушать рассказы Рю и даже присматривать за младшими детьми.
Прошло около двух недель с того вечера. Канчхори по привычке собирался к вечернему костру, но почему-то там никого не было.
- где все? Что-то случилось? – спросил он у настоятельницы приюта.
- о, Рю отправилась домой, она и так тут задержалась дольше положенного. – ответила Ку Сунен.
- домой? Разве она не здесь живет? – удивился дракон. Он ведь никогда не расспрашивал о ее жизни.
- нет, что ты. Она из города к нам приезжает, обычно денька на три-четыре, побаловать ребятишек. А тут задержалась почти на три недели. Видимо, о тебе беспокоилась, как рана заживает. Говорила, что за тобой глаз да глаз нужен. – мягко засмеялась женщина, прикрывая рот рукой.
Канчхори ничего не оставалось, как покинуть приют. Возможно, в будущем, он еще навестит это место. Может даже захочет повидаться с этой странной девушкой, если застанет ее. Но время на переосмысление своей жизни уже вышло. Он должен был двигаться дальше.
А примерно через месяц, идя по пепелищу, оставленному его временным соратником Ханнёном, он увидел и мертвого Джису, и настоятельницу Ку Сунен, прикрывающую своим телом маленькую Мунён, и Рю, лежащую на руках лиса Чхоёна. И что-то внутри вновь заворочалось на месте старой раны. Этим чем-то было горе.
- Мы еще встретимся, Рю, обещаю. И я защищу тебя так же, как и ты меня. -прошептал Канчхори, после чего исчез.
У него еще были дела.