Глава 18. Бестия. (1/2)
Чанбин не мог сказать, что он был несчастлив. Обьективно - у него не было на то причин. Но внутри....
Внутри всегда было одиночество. То разрывающее чувство, когда не с кем поделиться самым важным. Когда ты не можешь позволить себе просто выплакать это. Наверно поэтому Чанбин и начал писать. Выплескивая на бумагу всю боль, все самое тяжёлое, все, что беспокоило и не находило выхода- оказывалось здесь, в этом блокноте. С появлением Джисона, мир Со расширился, и ему даже нравились эти перемены. Но в некоторые моменты он снова забирался в свою раковину, отделяя себя от всего остального мира.
Джисон был слишком открыт, чтобы прочувствовать душу Чанбина
полностью. Он не был его соулмейтом - новомодное слово, которое так бесило Со,
но хорошо отражало суть того, чего никогда не было между лучшими друзьями.
Может поэтому Чанбин внутренне потянулся к странному менбусину- он чувствовал, что тот может его понять, потому что сам такой же. В каком -то смысле. Такой же одинокий и не понятый, потому что и понять-то некому.
Чанбин, глядя на танец Хенджина, поражался тому, как тот менялся в движении. Будто наконец отпускал то, что давно держалось внутри, боясь выйти за рамки навязанного образа. Может танец и был «блокнотом» самого Хвана. Так жаль, что он не мог пользоваться этим способом чаще. Какая разница, кто ты – живой человек или дух, провожающий на тот свет, если оба могут чувствовать и испытывать различные эмоции?
Бин понимал, что эта безразличная и холодная маска, которую
носил Хенджин – действительно только маска, скрывающая под собой израненную
душу.
Он впервые так быстро сблизился с кем-то, кого совсем не
знал. Просто потому, что он чувствовал, каким открытым и уязвимым этой ночью
был перед ним менбусин.
Странное обещание, которое он дал жнецу, всплыло в памяти.
«…танцуй чаще, а я даже соглашусь помогать тебе с твоей
странной работой…»
Чанбин невольно улыбнулся. Что ж, пусть так. Зато Хенджин больше не будет одинок в своей тьме. И, может, Чанбин тоже.
В парке становилось холоднее, так как близился вечер. Со решил возвращаться домой.
***
-давно не виделись, Чхоён. – Феликс скрестил руки на груди.
- не то слово, Ханнён*. Так что ты здесь делаешь? Насколько помню, срок твоего заточения не истек. – Бан Чан угрожающе приблизился. На раскрытой ладони, опущенной вниз, стала просвечивать печать Восточных врат*. Он мог в любую минуту отправить имуги обратно в его клетку.
– не знаю, как ты выбрался, но я не дам тебе убивать людей.
-мне больше это не интересно. – отрезал Феликс. – я сполна искупил вину. Просто отпусти меня. Я хочу жить как человек.
- сожрав душу другого человека, чье тело одолжил? – презрительно выплюнул Чан.
- Нет! Ты ничего не знаешь о нем, поэтому не смей судить! – выкрикнул
Феликс, и попытался обойти Криса, но тот уперся свободной ладонью ему в грудь,
не давая пройти, но в ту же секунду отдернул ладонь.
- что это?? Как?? – Бан Чан уставился на грудь Феликса широко раскрытыми в удивлении глазами.
- как ты это сделал? Он…он же там, Ханнён! Его душа…Этого не
может быть, две души в одном теле… Как?? Разве что.. – Чан захотел проверить
свою теорию, но Феликс остановил его:
- да, он там. И я дам тебе увидеть то, что ты хочешь, но прошу, не посреди людной улицы. Вряд ли смертные нас поймут. – что-то в голосе змея заставило Криса прислушаться.
- ладно. Я живу недалеко, можем пойти ко мне. Я должен все выяснить. Ты это знаешь. – беспрекословным тоном сказал дракон, и Феликс понял, что если он попытается противится словам брата, то единственное, что его ждет – смерть.
- хорошо. Пойдем к тебе.
***
Спустя несколько минут они уже расположились в квартире Чана.
- снимай одежду, если не хочешь в рваной идти домой. – кивнул Крис Феликсу. Тот пожал плечами и снял с себя куртку и футболку, оставшись голым по пояс.
- будет больно. Хотя, ты и так догадываешься. – хмыкнул Чан, вставая напротив имуги.
- просто сделай это. – Феликс сжал зубы и закрыл глаза. Чан так же скинул толстовку, в которой был, чтобы оголить руку. Золотой всполох – и рука уже покрыта сотнями чешуек, а ногти вытянулись и заострились, как у животного.
Дракон прицелился и вонзил лапу глубоко в грудь Феликса. Имуги скривился от боли, но устоял, выдерживая пытку. Очень медленно Чан стал вытаскивать руку обратно, что-то сжимая в когтях. На губах Феликса вздулся пузырек крови, но он держался.
- надо же…я никогда такого не видел. – Крис рассматривал свою
находку. На уже человеческой ладони покоилась небольшая жемчужина, внутри
которой бродили белые и голубые всполохи.
-я тоже… - прошептал Ликс, как завороженный смотрящий на свою жемчужину.
- теперь я понимаю, как так вышло. – так же шепотом ответил ему Чан.
– ты действительно искупил свои грехи, Ханнён. – Чан оторвал взгляд от необычной жемчужины и даже как-то ласково улыбнулся змею. – у тебя получилось. – он вновь использовал частичную трансформацию и поместил свою добычу обратно.
Феликс резко выдохнул, капая алой кровью прямо на пол. В груди будто горячие угли ворочали. Наконец, все закончилось, и он позволил регенерации начать свое дело.
Крис тем временем сел, явно о чем-то размышляя.
Внимание отвлекло уведомление от Сынмина. Ответив парню, Бан Чан снова задумался.
Впервые он видел такое: чтобы две души слились в одну, сохраняя обе сущности. И человека, и змея. Такое могло случиться лишь в том случае, если душа человека смогла полюбить душу имуги и признать ее.
Отец когда-то говорил, что в этом случае тоже может получится жемчужина, дающая змею право стать настоящим драконом и вознестись на небо, покинув водное царство. Но это было сродни невозможному, так как более сильная душа имуги просто поглощала более слабую людскую душу, поэтому обычно змеи предпочитали обретать жемчужину более верным способом: накапливая энергию, принимая жертвоприношения в течении 1000 лет, за совершенные ими поступки.
Среди змеев ходила еще одна легенда, утверждающая, что можно обрести могущество, если поглощать души людей, забирая их в море. И некоторые в это верили. Как и Ханнён, к своему сожалению. Именно из-за этой слепой веры в свою правоту, он был изгнан из подводного царства и помещен в вечное забытье Чхоёном, где и пробыл бесчисленное количество лет, пока не встретил Феликса.
- кто это? – нарушил тишину Бан Чан. Имуги, рана которого почти затянулась, тихо произнес:
- человеческий ребенок. Ли Феликс. – он провел пальцами по затягивающемуся шраму,
стирая несколько подсохших капель крови.
- ты не убивал его. – утвердительно сказал Чан. Змей кивнул.
- он сорвался и утонул. Это все, что я мог сделать, чтобы спасти его. – бесцветным тоном произнес Феликс.
-ты полюбил его. – грустная понимающая улыбка коснулась лица дракона. Имуги поднял на него взгляд, встретившись глазами. Ответить было нечего. Все и так очевидно.
- а он принял тебя, даже не зная о твоем существовании. Как странно бывает в жизни. – задумчиво протянул Чан, откинувшись в кресле.
- я…я хочу прожить человеческую жизнь. Для него. – решился сказать змей. Чан пристально посмотрел на него. Феликс стоял, слегка ссутулившись и крепко сжимая кулаки, но во взгляде была решимость и мольба. Тем не менее, Чан был прямолинеен:
- Ты – это не он, Ханнён. И никогда не сможешь его заменить. Даже с воспоминаниями. – горько добавил он.
-я знаю. Но… я просто хочу исполнить его мечты. Он здесь, внутри. Я по-прежнему чувствую его. – он постучал себя по груди.
- удерживая его таким образом, ты лишаешь его шанса на перерождение. Неужели ты желаешь ему такой участи? - повысил голос Чан.
- я не удерживаю. Ты сам видел – он принял меня. Мы теперь единое целое. Я чувствую все, что он мог бы чувствовать, я даже начал думать так, как думал бы он. Уже нет четкой границы, где заканчивается мое сознание, и начинается его! Так почему ты просто не можешь дать нам шанс прожить эту человеческую жизнь?! Ты же понимаешь, что я больше не могу никому принести вреда! Я не прощу себе. Он не простит. Позволь…Просто позволь нам… - отчаянный голос, которым молил он дракона, задел больные воспоминания Чхоёна.
«- Отец, это же в твоей власти! Я никогда не просил тебя, ни о чем, но ты же понимаешь, что иначе он умрет!
- такова его судьба, Чхоён. Неужели для тебя так важна жизнь какого-то чужого нам лиса?
-отец! Он мой друг! Я не могу позволить ему….
-нет. Это мое последнее слово. Вернись к своим обязанностям и перестань носиться с этим кумихо.»
- будь по-твоему. Надеюсь, я не совершаю ошибку. – устало вздохнул Бан Чан. Феликс слабо улыбнулся.
- спасибо, Чхоён. Я тебя не побеспокою, даю слово. – Дракон верил, что от змея у него не будет проблем, однако, он мог кое-что для него сделать…
- у меня будет к тебе просьба. – уже расслабившийся змей вздрогнул. - О помощи. – мирно добавил Чан. Ликс, немного погодя, утвердительно кивнул.
- ты мог заметить, что последнее время демонов все больше. Я пытаюсь решить этот вопрос, но страдают невинные. Я бы хотел, чтобы ты помог мне в этом. – он внимательно смотрел на имуги.
- ты хочешь, чтобы я охотился с тобой? – осторожно спросил Феликс.
- не знаю, но по крайней мере, если наткнешься на квисина или подозрительное место, сообщи мне. – Чан встал, тем самым показывая, что разговор окончен. Феликс натянул на себя скинутую ранее одежду. Уже перед самом дверью, он замедлился:
- Чхоён…. – тихо начал он, - я помогу. Не только информацией. Но у меня нет оружия. Как раньше, я не могу сражаться с квисинами. Это может быть опасно для него.
Бан Чан понимающе кивнул.
- ладно, я дам тебе оружие. Но сперва дай мне обещание. – имуги понимающе кивнул. Он и не ждал, что такое оружие дадут ему так легко.
- обещаю, что буду применять данное тобой оружие только против темных духов, используя его для защиты моих любимых и невинных душ. – он протянул руку дракону.
Тот крепко сжал его ладонь, скрепляя обещание. Красные искры побежали по рукам, будто бы связывая их между собой.
Отпуская руку змея, Крис ненадолго отошел. Вернулся он с двумя короткими парными мечами. На искусных ножнах был выгравирован феникс.
- их сделали из сломанного меча четырех тигров. Клинки способны разить духов. Надеюсь, ты будешь достойным хозяином для них. – хмыкнул дракон, передавая оружие в руки имуги. Тот принял мечи, вешая их за спину. Через мгновение они исчезли. Но змей не сомневался, что вернутся в тот момент, когда он их призовет.
Попрощавшись с Чхоёном, Феликс покинул дом, отправившись к себе. Крису было о чем подумать, поэтому он вышел на балкон: ночной вид города умиротворял и помогал собраться мыслями.
А уже через несколько минут на его пороге появится Сынмин с умирающим Хенджином.
***
Джисон, в итоге полдня провалявшийся в кровати, ближе к вечеру решил выбраться в город. Чанбин нагло игнорировал его сообщения, Сону был чем-то занят, поэтому Хану ничего не оставалось, как пойти шататься по Хондэ в гордом одиночестве.
Там, хотя бы, был шанс с кем-нибудь познакомиться и отвлечься от мыслей о бешенном брюнете. А Рюджин сама виновата, что упустила такой подарок судьбы, как Хан Джисон. Глупая. Пф.
Приехав на самую веселую улицу города, Джисон направился туда, где всегда скапливалась молодежь, желающая посмотреть на танцующих и поющих ребят.
Хан сам частенько приезжал сюда с гитарой, исполняя свои песни и кавера на любимые группы. Но сегодня настроение было не то.
С днем он, конечно, промахнулся: в воскресенье народу практически не было. Смирившись с судьбой, он прошелся вперед по улице, разглядывая витрины магазинчиков и закусочных. Ничто не привлекало внимания, поэтому он свернул на соседнюю улочку. Жадно посмотрев на уже закрытую кафешку, посвященную вселенной Гарри Поттера, Хан томно вздохнул и двинул дальше. Еще не много побродив, ноги привели его к дверям какого-то клуба, из-за которых доносилась музыка, которую Джисон мог одобрить.
Зайдя внутрь, он увидел неожиданно большое количество людей. На танцполе громко играла музыка, с непривычки долбя по ушам. Хан прошел вглубь, параллельно осматриваясь: на танцполе он уже заприметил несколько девушек в своем вкусе, а бар манил неоновыми огнями. Да к черту понедельник!
Для начала Джисон решил разогреться каким-нибудь интересным коктейлем, а потом уже выдвигаться на танцпол. Выбрав что-то с загадочным названием, которое он даже не запомнил, Хан, ожидая заказа, осматривал помещение. В принципе, было довольно уютно – деревянные столики и удобные кресла в чиллаут-зоне, просторный танцпол, украшения в стиле стимпанка на стенах: клуб мог сойти даже за слегка гиковский, что было по душе Хану, помешанному на всей этой теме.
Бармен поставил перед ним высокий бокал, наполненный сине-зеленой жидкостью. Пахло мятой и зеленым яблоком. Попробовав на вкус, напиток оказался на удивление крепким, скорее всего, в составе был ром. Но Джисон особо не разбирался в алкоголе. Было пиво и все остальное. Как-то так.