Глава 5. Красный камешек (1/2)

Невесомость. Нет границ, нет разницы, где заканчивается ты и начинается бесконечная вода. Океан, полный шелеста водорослей, тянущихся к поверхности, как и все живое на Земле. Теплые и холодные течения, приносящие отзвуки других мест. И покой. Такой же безграничный, как и океан вокруг. Время. Его нет. Оно давно перестало иметь значение. Его можно было бы считать по округлым скалам, бывшим когда-то невозможно острыми осколками, по береговым линиям, изменившимся наверное тысячу раз. Вот только некому было его считать. Давно погруженный в спячку имуги, так и не обретя возможность стать драконом, растворялся в своей стихии, а его сознание, будто поднимаясь к поверхности, улавливало происходящее вокруг, порождая новые невнятные сны. Сколько это длилось - змей не помнил. Он не помнил ни своего имени, растворившемся пеной на поверхности волны, ни того, почему он здесь.

Он существовал и не существовал одновременно. Пока однажды не появился он. Голос странного мальчишки, говорившего прямо с океаном, рассказывающего воде свои истории, мечты и страхи. Однажды имуги услышал его, и последовал за ним. Словно речной песок - он впитывал все, что давал ему этот человек. Он возвращался в одно и то же место снова и снова, и имуги будто тянуло к нему. Однажды, сквозь многовековую дрёму он даже увидел лицо мальчика: карие глаза полумесяцы, россыпь веснушек на щеках, узкий подбородок...Он казался змею таким хрупким. В какой-то момент имуги стал стараться смотреть на мальчика чаще, ведь его улыбка дарила странный уют. Даже больший, чем дарил ранее океан. Пару раз мальчик приходил с кем-то ещё, и тот человек назвал его Феликсом. Сознание тогда беспокойно зашевелилось, пытаясь вспомнить свое имя, но безуспешно. Со временем, мальчик превратился в юношу, и приходил в заветное место реже. Однако змей все равно чувствовал его присутствие, и выходил из своей дрёмы, чтобы снова увидеться с юношей.

А потом случилось это. Нелепая случайность, камешек, вылетевший из под ноги, мокрая после прибоя скала и одинокий полет прямо к подножию скал. Имуги был рядом, но ничего не смог поделать. Он переместился ближе к недвижимому телу, в котором стремительно угасала жизнь. Единственное, что он был в силах сделать, это....

Яркая вспышка под водой не была видна с берега. Но если бы сейчас какой-нибудь безумец смог посмотреть в самое опасное место у берега, то увидел бы, как огромный змей нежно обвивает хрупкое тело юноши и они вместе уходят глубже под воду. А спустя некоторое время на берег выходит тот самый юноша, вот только глаза у него больше не карие, ведь вокруг черных омутов зрачков теперь плещется целый океан.

Имуги - это змеи, которые спустя тысячу лет и породив жемчужину, смогут стать драконами, и покинуть лоно океана. Змей, который не сможет этого сделать, вынужден навечно остаться в воде, в конце концов растворившись полностью. Единственное, что под силу таким змеям, это занять место того, кто готов поменяться с ним местами. Или влюбится в океан настолько, чтобы вместить в себя духа воды.

Что- то подобное и произошло тогда, когда безымянный имуги слился с телом человека, став одним целым. А так и не рождённая жемчужина вдруг появилась в сердце, сохранив все воспоминания, мечты и надежды мальчика, влюбившегося однажды в море.

- Знаешь, после переезда в Корею мне было так одиноко..Я привык каждый день проводить на берегу. Прозвучит смешно, но мне кажется, он меня звал. - смеётся четырнадцатилетний Феликс, обращаясь к своему новому другу - Сынмину. Это произошло на второй вечер после переезда. Здесь, в Канныне, жила бабушка австралийца, соседями которой оказалась семья Ким. Заботливая старушка сразу представила мальчиков друг другу, надеясь, что те найдут общий язык. С последним, к слову, у Феликса было не очень, так как ему приходилось мало общаться на корейском. Благо, Сынмин преуспевал в английском, что значительно облегчает знакомство. В итоге после посиделок с семьями, Ким вежливо предложил показать Феликсу окрестности, и повел его на освещённую яркими огнями набережную Восточного моря. Теплый летний ветер ласково касался лиц мальчишек, принося редкие соленые брызги разыгравшихся волн.

- моя бабушка говорит, что каждый человек рождён в своей стихии. Может твоя стихия - это вода, вот тебя так к ней и тянет. - пожал плечами Сынмин. Его бабушка была милой, но достаточно странноватой, верила в приметы, гадала на старых книгах и морских камешках, проводила Кут* по данному календарю и творила прочие чудачества. Родители Сынмина стыдились ее, но все равно любили и отпускали сыновей к ней на каникулы. И если старший сын Уджин разделял мнение родителей, то младший с восторгом слушал бабушкины рассказы о духах и судьбах древних героев. Наверное, частично эти каникулы с бабушкой усилили его любовь к истории и приключениям.

Феликс счастливо улыбнулся своему новому соседу и вновь повернулся в сторону моря.

- а какая у тебя стихия? - с интересом спросил он Сынмина.

- родители шутят, что моя стихия- это книги и комиксы про искателей сокровищ, но бабушка говорит, что я родился под знаком огня. А ты здесь надолго? - перевел тему мальчик.

- видимо, насовсем. Закончу школу и поступлю в университет. Думаю, стать тренером по плаванию. - мечтательно протянул Феликс.

- мне кажется, ещё немного, и я разгляжу у тебя жабры. - засмеялся Сынмин. - не скучаешь по Австралии и родителям?

- я ещё не успел соскучится. Я странный, да? - смущённо спросил Фел.

- есть немного. Но , такой же, так что.. давай дружить, что ли? - предложил Ким, протянув руку. Впервые в жизни сам.

- будем держаться вместе...друг. - согласно пожал руку австралиец и широко улыбнулся, так, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

С того дня они были практически неразлучны. Феликс пошел в ту же школу, что и Сынмин, в старшей школе они даже оказались в одном классе, к огромной радости обоих парней. Вместе выпускались и вместе поступали в национальный университет, правда, на разные факультеты. Сынмин на исторический, а Феликс - на физкультурный. Все, как они и планировали ещё подростками. Несмотря на общую занятость и трудности первого года обучения, молодые люди часто собирались вместе и делились новостями, как прежде. Однако примерно полгода назад, как раз во время весенних каникул, Феликс поехал навестить свою бабушку в Каннын, откуда вернулся будто...немного другим? По началу Сынмин думал, что Феликс на что -то обиделся, так как он отстранился. Стал задумчивым, и перед тем, как что-либо ответить, стал чаще замолкать, будто подбирая слова. Все это выглядело странно. Первый месяц Сынмин пытался достучаться до парня, выяснить, что случилось, даже поехал в Каннын, чтобы пообщаться с бабушкой Феликса, надеясь, что она хоть что-то прояснит. Но старушка только развела руками, и посоветовала принять нового Феликса.