Я больше не боюсь! (1/2)
На льду все было вроде бы как обычно. Но в то же время и необычно.
У бортиков появлялись лужи.
— Как можно быть такой горячей? — кивал он на воду у бортов, — растопила тут все своим темпераментом. Скоро придется переходить из фигурного катания в плавание.
Подъзжал он к ней близко-близко с серьезным лицом, словно они говорят о деле, вещал ей разные пошлости-глупости.
И вообще он между делом не выпускал ее из своего внимания.
И вел себя относительно нее довольно по-хозяйски: мог обнять прилюдно, снять невидимую пушинку с губ, делать массаж крыльев, взвалить на плечо и вынести из катка, приговаривая на манер блогеров: «а сейчас мы покажем, как великая и страшная тренер Тутберидзе выносит всех в одну калитку». И выносил ее в калитку в буквальном смысле слова.
А еще носил ей горячий чай в термосе прямо ко льду.
Забирал ее с собой на обед и обедали они только вдвоем и часто это был пикник на траве.
Как краняя степень близости — периодически он забирал Мишельку к себе и она дремала внутри его куртки.
Ранее она, даже если бы прилюдно не возмутилась таким его отношением к себе, то точно бы обсудила все эти неадекватные, как она считала, знаки внимания, дома. И мужчине было бы доведено к сведению, что нельзя путать работу и постель.
Сейчас же ничего не хотелось говорить.
А только наслаждаться моментом.
Выяснить кто кому кто они успеют и потом, когда первая волна восторга встречи пройдет. У него так точно, она и не сомневалась. Она его хорошо знала. Годы.
А посему решила брать от жизни по-максимуму.
Дают — бери, бьют — беги.
В этот раз убегать не хотелось,
Хватит. Набегалась.
Она не поднимала вопрос их отношений вообще.
Словно кроме них на свете никогда и никого не было. Ни у нее. Ни у него.
Хотя она знала, что были. У обоих.
Но об этом говорить не хотелось. А значит и не говорилось.
Пусть идут все в задницу — и виноватые и не сильно.
Она на него не претендует ни в каких глобальных смыслах — она претендует только на эмоцию. Которая здесь и сейчас.
Во время тихого часа, когда спортсмены отдыхали, взрослые, тренерский состав, устраивали в беседке, окруженной водной прохладой пруда, совещания.
Обсуждали, планировали, просто разговаривали под графин чего-то холодненького.
Он, с первой же такой встречи всем коллективом, ее прижал к себе, положил руку выше ее колена, целовал в пальчики летающих в разговоре рук.
Демонстрировал всем — моя.
Моя корова, край и королева.