Ведьмаку заплатите чеканной монетой (1/2)
На моем клинке — не прописана вязь,
Мастер что-то писал, но потёр матерясь,
Снова начал писать, и свалился без сил…
Может зря я лайтсейбер на КРИН притащил?
На казачьих папахах — коровьи рога,
Видно шлемы у викингов сглазили.
«Черепахой» построясь идут на врага
Боевые слоны Стеньки Разина
Мы поверили, всё исторично вполне —
В самом деле, ну что же тут странного?
Впереди Пугачёв, на буланом коне,
С томагавком в зубах, в ламеллярной броне,
С запорожской двуручной катаною
Вот так…
Алькор, «Ответ на Клинок»
Второпях раскрыв учебники
На странице, где ответ,
Машут шляпами волшебники
Год за годом, много лет.
И такое получается —
Так и хочется взорвать!
Ведь терпение кончается
С ёлки груши обрывать!
И от этого убожества,
Что пришлось не ко двору,
Нынче я сыграю в божество,
И чегой-то соберу!
Все рецензии напрасные,
И без вас понятно мне:
Если ёлки стали красные,
Значит автору видней!
Она же, «Песенка натворителя»</p>
Арчер, Герой Лука:
Вопреки моим опасениям, Сплетница охотно согласилась отвезти нашу повозку в Фобрей. Её такая перспектива даже, кажется, порадовала — как я понял, всем филориалам, кроме редких мутантов, нравится таскать что-то за спиной — века селекции принесли свои плоды. У диких филориалов этот инстинкт выражен слабее или даже вовсе отсутствует — естественный отбор его не поддерживает. Однако почти все королевы — это именно домашние филориалы. Логично же — когда Герою нужно яйцо, он с наибольшей вероятностью купит его в зоомагазине или на ближайшей ферме, а не пойдёт разыскивать гнездо в лесу или в степи. И Лиза не была исключением.
Правда, ей очень трудно было в дороге молчать. Сплетница в полной мере соответствовала своему имени. Людям трудно разговаривать на бегу, но у птиц дыхательная система устроена иначе — и мышечная радость от скорости и повозки за спиной только стимулировала её болтать без умолку. Красиво болтать, даже щебетать скорее — но ведь темы она подбирала по принципу акына — что вижу, о том и пою. А видела она системные параметры каждого встречного!
Сам по себе говорящий филориал моих спутников не удивил бы. Почти все они знают несколько десятков или сотен слов, почти все любят поболтать в дороге. Но вот если они прислушаются, что именно наш транспорт говорит… Тут уже неизбежно возникнут вопросы.
Впрочем…
— Сплетница, а ты знаешь какие-нибудь языки, кроме мелромаркского?
— Конечно, хозяин. Восемьдесят три языка.
Стоп, СКОЛЬКО?!
— Все королевы филориалов — полиглоты, хозяин. Ну, по человеческим меркам. У нас, если можно так выразиться, ускоренный информационный метаболизм — мы быстро запоминаем всё новое, но так же быстро и забываем, как только перестаём это практиковать — новые сведения забивают память, вытесняя старые. Но, понимаете, все полученные кем-то — не только филориалами — полезные навыки сохраняются в системном меню. А выученные языки относятся к полезным навыкам. Просто обычные люди и филориалы не знают, как их вызвать — вообще не знают, что они там есть! А я знаю!
— Вот как? Может, у тебя и с личной памятью благодаря Системе тоже получше, чем у подружек?
— Они мне не подружки, — грустно нахохлилась Лиза. — Все королевы инстинктивно видят друг в друге конкурентов. И… Нет, хозяин. Личные воспоминания Система не сохраняет. Только «полезные умения».
— Жаль. Скажи, а японского среди твоих восьмидесяти трёх языков нет?
— Конечно есть, хозяин! Даже три есть — рубежа девятнадцатого и двадцатого веков, двадцатого и двадцать первого, двадцать первого и двадцать второго! И английский есть! Правда, только один — второй половины двадцатого века, первой половины двадцать первого.
— Ну, я бы не сказал, что в течение двадцатого века японский так сильно изменился, чтобы его можно было считать прямо двумя разными языками. Максимум — разными диалектами. Мы всё-таки довольно консервативная нация…