Глава 39. (2/2)
-Эрика, - Роуз откинулась на спинку стула у барной стойки. - Разве тебе не хотелось ударить Джина?
-Хотелось, - Фроренц хотелось его избить, не только ударить.
-Пощечины иногда были ему полезны, чтобы пришел в трезвый разум.
Эрика сидела на диване и пила теплый чай, а Роуз раскрашивала картину. Тихий скрип двери, Эрнест зашел в комнату, объединенную с кухней и залом, и не заметила Фроренц.
-Я проснулся, - произнес колдун сонным и сопящим голосом. - Ты поджигала эвкалипт? Вкусно пахнет.
Его волосы были взъерошены и запутаны, тело было скрыто за атласным пижамным костюмом и несколькими накидками сверху.
-Расчеши мои волосы, - Дефонсе отошел и принес расческу. - Я долго спал?
Эрика молчала. Это действительно Эрнест Дефонсе? Он точно может при желании поставить всю Фролерию на колени? Пока он похож на маленького котенка и не более.
-Около четырех или пяти часов, - Роуз осторожно распутывала его волосы, а Эрика продолжала удивляться.
У него волосы длиннее, чем у Лилиан и Дженит! Кончики опускались ниже бедер. Роуз причесывала долго каждую прядь, а после заплела недугую косу, завязав на кончике лентой бантик.
Эрнест холодно посмотрел на Фроренц, что так яро пялилась на него.
-Она хотела с тобой поговорить, - Роуз дала пояснение.
-У меня нет времени на разговоры, - из мурлыкающего котенка, когда его перебирали волосы, колдун моментально превратился в холодного Эрнеста Дефонсе.
-Вы похожи с Чонгуком. Он мне точно также сказал.
-О чем ты хочешь поговорить? - Эрнест согревал ладони о горячую кружку чая.
-Об отношениях Чонгука, - серьезным тоном произнесла Эрика, от чего Роуз зажмурилась и ее лицо стало серьезнее.
-Отношения Чонгука? - Роуз решила, что ей послышалось. - В отношениях с кем он там? С библиотекой или реставрацией? Эрнест!
-Мне почем знать, - колдун пожал плечами и вдохнул аромат чая с ромашкой.
-Ты знаешь. Он тебе рассказывает все.
-Мне это не интересно было, - холодно и безразлично сказал Дефонсе, от чего Роуз расхохоталась.
-Не интересно ему было, - она цокнула. - Это был твой самый первый вопрос!
-Он нравится Дженит, - прямолинейно сказала Эрика, эта ситуация жутко ее злила. - Только Чонгук ее и взглядом не удостоит. Джин говорит иначе, заявил, что на деле она ему нравится точно также. Поэтому я хотела попросить вашей помощи, чтобы помогли разобраться во всем.
Роуз так громко цокнула, что у Фроренц в ушах зазвенело.
-Нашла у кого советы то спрашивать, - ее бровь изогнулась. - Это же Эрнест.
-Чонгук благоразумен поступать так, как ему захочется, - ответ Эрнеста Эрику просто морально добил, а эта холодность тона...
Колдун несколькими минутами ранее сонливо говорил с Роуз и был похож на беззащитного котенка.
-Он намеренно что ли делает ей больно? - Эрика хотела расцарапать лицо Чонгука.
-Он думает, что они родственники, - не удержалась Роуз, захихикав с хмурого и злого выражения лица Фроренц.
Взгляд аметистовых ледяных глаз упал прям на нее. Эрнест не доволен. Она сказала лишнее.
-Дженит не колдунья, они не могут быть родственники.
-Перерождение Фролерии, - разъяснил Эрнест. - Пиона Дефонсе была племянницей Фролерии, родной племянницей, поэтому Чонгук кровный родственник. Инцест у колдун не позволителен.
-Пиона - это его мама, - внесла свой комментарий Роуз. - Она никогда не была рада, что выбор Эрнеста пал на меня. Ей больше была по душе Эдит.
-Мои родители уважали мой выбор.
Эрика впала в эйфорию от голоса Дефонсе. Он моментально влюблял своей холодностью и бесстрастием. Фроренц еле заставляла вернуться себя к мысли, что она пришла разобраться в отношениях между Чонгуком и Дженит, ибо они сами этого сделать не могут.
-А моим нравилась власть семьи Дефонсе. К тому же, Эрнест, - Роуз побледнела. - Ты знал, что моя мать жива?
Колдун увернулся от ответа, словно специально проигнорировал ее вопрос. В какой-то степени он не хотел на него отвечать в присутствии Эрики, чтобы хоть кто-то знал об его жизни. Фроренц здесь посторонняя. Ей нужно поскорее уйти.
-Значит вы не станете говорить с Чонгуком? - Эрику еще сильнее раздражал нрав колдунов, они намного хуже вампиров, с этими пиявками хоть договорится можно, а вот с магами...
-Не стану, - звучало, как приговор. - Чонгук принимает решения самостоятельно и если пожелает проявить к кому-то свою заботу - то сделает это.
-Как-то я в этом не уверена, - Эрика поднялась и решила уйти, ибо разговор оказался бесполезнее. - А в книгах о вас писали много большее, чем вы есть на самом деле.
-Мне безразличны писания глупцов, - в глазах Эрнеста отливался кристальный аметист, по коже пробирался холод.
Роуз проводила Эрику до выхода, она выглядела весьма расстроенно и задумчиво.
-Я бы поговорила с ним, но он вряд ли послушает мои слова.
-Не нужно, - Фроренц уже ничего не хотелось, влезать в чужие отношения также. - Дженит уже надоело выбивать симпатию кулаками и биться в закрытые двери. Их взаимоотношения превращаются в одном сплошное отчаянье Дженит.
-До встречи, - Роуз закрывала дверь.
-Надеюсь, что больше никогда не пересекусь с семьей Дефонсе.
Эрнест допивал чай и расплел косу, его волосы легкими волнами лежали на плечах. Скверна душила его тело, количество эфиров, допустимое для той оболочки, что он создал для себя после долгого сна, давно превышало норму. Ему необходимо вернуться в свое тело. Живой труп? Это можно и так назвать. В каком-то смысле все давно мертвы, но мертвы по своему. Колдун впал в замешательство, его преследовало беспокойство. Дефонсе оперся ладонью о висок, откинув голову на бок. Вампирский Совет догадывается о возвращении колдуна, и если это так, то не придется долго ждать визита магического Сената. И кто же там занял главенствующие места? Биатриса Бонье? Ужасно. Эрнест тяжело вздохнул, в его глазах потемнело. Если он выйдет из себя - то запросто сожгет Фролерию или превратит в музей ледяных фигур.
Роуз положила ладонь на плечо Эрнеста, ее зрачки сузились, колдун озлобленно развернулся, уронив кружку на пол. Капли чая зависла в воздухе. Осторожно убрал ее руку, но эта осторожность была настолько грубой, что Роуз побледнела и отшатнулась назад.
-Какого ты о себе мнения, раз позволяешь себе коснуться моей души?! - оба глаза Дефонсе залились темным фиолетовым цветом, по шее ломаными линиями появились черные полосы.
-Черт, - глаза Роуз покраснели, она закусила губу. - Мир чертовски несправедлив, потому что...
Эрнест поднял ладонь, остановив ее, и сказал:
-Довольно притворства. Я устал добиваться твоей любви, а теперь уже не нуждаюсь в ней. Твоя ложь, твое нежелание делать шаги навстречу мне, полное безразличие - посмотри до чего они меня довели, - его голос звучал очень спокойно и это сильнее пугало. - До крайнего безумия.
-Я хочу исправить свои ошибки, - Роуз сильнее злилась от мысли, что он желает поговорить с Эдит, и снова эта женщина встает между ними. И почему это Эрнест размышлял о Ли Ене?
-Разбитую вазу вдребезги склеить повторно невозможно, - кружка с чаем рухнула, разлетевшись осколками по полу. - Довольно. Я устал от разговоров.
Роуз услышала стук в дверь и решила, что Эрика забыла свои вещи, поэтому морально себя успокоив, ушла и не вернулась обратно. Эрнест услышал только защелку замка.
-Роуз? - глаза Эрнеста снова стали цвета аметиста, он сказал ей слишком грубые слова, от чего самому стало дурно.
Брюс Карлтон стоял, сложив руки крестообразно на груди, а Эдит многократно моргала пушистыми и длинными ресницами. К чему этот сбор? Марта и Жан Бастьен отличались сапфировым оттенком глаз, когда у остальных окружающих их людей был преимущественно изумрудный. Женщина, с аккуратно уложенными каштановыми волосами в пышный пучок, сидела, закинув ногу на ногу, в красном платье, что чересчур обтягивало ее тело, а глубокий вырез декольте останавливал взгляд множества мужчин. Когда она оглядывалась по сторонам доносился звон длинных сережек, а руки украшали кольца с рубинами. Периодически женщина, от которой исходила властность, стучала длинным каблуком, хмурясь.
-Брюс, - тихо позвала Эдит. - Зачем всех созвали?
-А мне почем знать? - он всегда был так груб и неразговорчив с Эдит, что это только сильнее расстраивало. - Вероятно Сенату снова стало скучно.
-Присядь, - Эдит осторожно отодвинула кружку зеленого чая. - Ты же знаешь, что многие семьи опоздают и это затянется на долго.
Брюс нахмурился и прозвучал щелчок, призрачная бабочка рухнула в кружку чая.
-Как же они надоели, твари ветряного леса, - мужчина продолжал стоять и только бухтел себе под нос.
-Обойдешься без чая, - Эдит отставил кружку в сторону. - Если бы не эти существа, то мы бы снова страдали от нехватки эфиров.
-Это создание семейства Дефонсе, - как же Брюс не терпел эту фамилию и весь этот род. - Они возомнили себя Богами.
-Брюс, ты злишься, что не можешь и на шаг приблизиться к ветряному лесу, а Дефонсе способны им управлять. Нет ничего постыдного, что твои навыки хуже.
Карлтон сжал ее запястье, его зрачки сузились, глаза отливались аметистовым цветом.
-Хочешь сказать, что я слаб? Я напомню тебе чувство сломанных костей, но... - он осмотрелся по сторонам и увидел Жана и Марту Бастьен. - Не сейчас и не здесь.
Когда мужчина отпустил запястье Эдит, ее рука задрожала, она вбилась в спинку кресла, наклонив голову вниз.
Женщина поднялась, ее браслеты зазвенели, она элегантно качнула бедрами, от чего на нее обратили еще больше взглядов. Гордым голосом она сказала, посмотрев на настенные часы:
-Почему еще не все собрались? Не люблю, когда опаздывают.
Эдит периодически не понимала действий этой женщины. Биатриса Бонье, она же госпожа Бонье и мать Роуз. Одна из могущественных заклинательниц, которая возглавила Сенат колдунов. Она пропала очень давно и причиной этому стал конфликт с Эрнестом. Дефонсе заставил ее встать на колени и молить прощение. Биатриса не выдержала такого унижения и позора в свою сторону, поэтому о ней не было ничего известно долгие годы. Ее муж умер от нехватки эфиров, но их брак был сильно натянут, к тому же они развелись, когда Роуз была ребенком. Биатриса не славилась хорошими отношениями с дочерью, скорее наоборот, ее агрессивность и надменность пугала многих. Поэтому Роуз боялась быть растоптанной своей матерью.
Марта и Жан держались подальше, сидя подле Эдит и Брюса, их не интересовали интриги, больше волновал их бизнес и дела в порту.
-Меня очень волновал вопрос с появлением призрачных бабочек, - она снова присела в кресло, закинув ногу на ногу, выпрямив спину. - Не могли же они беспричинно покинуть Селесту и ветреный лес. Если следовать логике и устоям, которые составила еще Фролерия, то призрачных духов привлекает определенный тип эфиров, огромное количество магии и проклятья, - Биатриса мягко улыбнулась. - Существует не так много проклятий, связанных со страданиями, от чего бы духи пожелали ими попитаться.
-Ведете к проклятию Фролерии? - Брюсу уже стало скучно. - Проклятье сейчас у Чонгука Дефонсе. Он его контролирует.
-Биатриса, - издался голос одного из мужчин, что состоял в Сенате. - Тебе ли не знать, кто его родители. Этот юноша способный. Духам Селесты не интересна его душа.
Биатриса засмеялась и хитро улыбнулась.
-Почему вы все решили, что я веду к Чонгуку? - ее усмешка многих напрягла, она осторожно махнула рукой.
В огромную аудиторию подтолкнули Роуз в ее истинном облике. Она испуганно осматривала лица людей, высказывая ругательства, что так легко купилась на уловки. Ненависть к Сенату лишь возрастала. Несколько колдунов Сената наложили на большую часть ее магию печать, которую даже Эрнест был не в силах разрушить, ибо она была сделана несколькими магами одновременно. Это было наказание за связь с вампиром.
Биатриса встала с кресла и подняла лицо Роуз за подбородок, гордо улыбаясь, показывая свой трофей.
-Вы только посмотрите, кого я случайно нашла, - ее ногти впились в кожу дочери. - Блядская паршивка, - прошептала Биатриса.
Разговоры умолкли, госпожа Бонье заставила всех замолчать. Она умеет удивить.
-И знаете, что самое забавное? - ей стало очень весело. - Что никто так и не понял, как она осталась жива. Ты знаешь, что бывает с теми, кто применяет темную магию, чертовка?
Роуз плюнула ей в руку, гордо задрав подбородок. Гордость - их общее качество. Биатриса замахнула руку, чтобы громко ударить по щеке, но ее запястье зависло в похолодавшем воздухе. Звон колокольчиков. Ни один колдун Сената не посмел преградить ему путь. Эрнест поставил кружку горячего чая на стол и устало сказал:
-Вы помешали моему чаепитию.