Глава 31 - часть 2. (1/2)
Чонгук проснулся в жутких слезах. В его груди невыносимо гудело и щемило. Ему снова снился сон, как Эрнест уходил. Сколько этот сон может продолжаться? Чонгук больше не может переживать утрату отца. Почему он оставил его? Он же не мог специально его бросить? Эти мысли закрадывались в его голове. Сколько же раз ему приходилось слышать и видеть, как Эрнест переживает о нем.
-Папа... - Чонгук снова разрыдался, как брошенный ребенок. - Ты будешь ненавидеть меня, если узнаешь, что я захотел умереть? Но я больше не могу существовать в мире, где нет тебя.
Колдун приподнялся, слезы стекали с его щек.
-Я так старался избавиться от этих чувств, чтобы остаться прохожим, но... - он слабо улыбнулся. - Мне нравятся ее глаза. Она правда красивая.
Он прикоснулся указательным и средним пальцем к своему лбу, совместив их, фиолетовый огонек из эфиров благополучно стер остатки его памяти. Чонгук закрыл глаза ладонью, ледяные слезы без остановки поглощали его жизненные силы. Он поднялся, тяжело раскрыв опухшие веки, и судорожно достал сигарету из пачки. Немного подумав, колдун взял еще одну сигарету. Накинул вязаный кардиган, куда заранее в карман положил зажигалку, и, бродя по комнате, впитавшей книжный аромат, залез на подоконник. Чонгук открыл широко окно, холодный воздух жег его теплую кожу. Дефонсе снял тапочки и сел на край обратной стороны подоконника, свесив ноги.
Почему он хочет прекратить свое существование? Оно потеряло любой смысл. Чонгук поможет Джину и на этом все будет покончено. Прохладный ветер слегка касался лица колдуна, он закончил курить и облокотился головой о раму окна, свесив ноги за противоположную сторону. Тапочки еле удерживались и были на грани, чтобы упасть вниз.
Чонгука за плечи схватили ладони с фарфоровой кожей и длинными ногтями. Один тапочек упал вниз, приземлившись в опавшие лепестки роз. Дефонсе всегда думал, что вместо роз здесь гораздо лучше будут смотреться пионы или другие нежные цветы, нежели пугающие кровавые бутоны. С болью в спине колдуна опрокинули на пол. Он не мог пошевелиться. Снова. Эта боль. Эфиров в поместье Ким не хватает настолько, что его тело не успевает восстанавливаться. Синяки сходят дольше, и боль от проклятья Святой Фролерии усиливается.
Чонгук раскрыл глаза. Перед ним стоял Джин с заузившимися зрачками, он поднял Дефонсе грубо за шиворот ночной рубашки и заговорил:
-Ты совсем сдурел?! - вампир его тряс, у колдуна сильнее разболелась голова.
-Прекрати меня трясти, - молил Чонгук ему и без того было плохо. - Это что ты творишь?
-Я не думаю прыгать с окон! - кричал Ким, когда было достаточно говорить шепотом, чтобы тебя могли услышать. - Ты что Эрика? - злился он.
Чонгук рассмеялся, а Джин только сильнее гневался.
-А... - прыснул в смехе колдун, редко представлялась возможность увидеть его смех, он щелкнул пальцами, чтобы вернуть тапочек. - Ты решил, что я сегодня умру?
-Да, кто ж тебя знает! - Ким резко отпустил Чонгука, и он успел среагировать, чтобы не удариться головой о кафель.
Колдун лег на диван, укрываясь ватным одеялом с белым пододеяльником, поместив голову на небольшую подушку. Он однотонно сказал:
-Выключи свет.
-Чего? - скривился Ким. - Ты спать собрался?