Revenge (Месть) (1/2)
——</p>
Чонгук проснулся, когда его лица коснулся первый солнечный луч. Он привычно пошарил рядом рукой, но нащупал только холодную влажную постель. Тут же подскочив, Чонгук прижался носом к простыне и взвыл, поняв, чем она пахла.
Обрыскав весь дом и не найдя Сокджина, Чонгук в страхе выбежал наружу и, заметив свежие следы, рыча помчался по следу. Он не понимал, что он сделал не так, не понимал, почему Сокджин ушёл из дома в такой момент. Он должен был его найти и вернуть домой, в тепло и безопасность.
Да, с Сокджином были проблемы. Да, он вёл себя странно всё время, но Чонгук не думал, что настолько. Он надеялся, что, разродившись, Сокджина поглотит забота о детях, и ему станет лучше. Выходит, он ошибался во всём.
——</p>
Сокджин пробирался по подталому снегу вглубь леса, но каждый шаг давался ему всё сложнее. Воды полностью отошли, и щенки так давили, что у него подкашивались ноги. Добравшись до очередной проталины, он от бессилия рухнул в пожухлую траву. Улегшись на бок, он мучительно вздохнул, сражённый схватками. Он заскулил, пытаясь поджать под себя ноги от боли, но большой живот мешал сжаться в клубок.
Солнце ещё не взошло, поэтому он принялся помогать себе, чтобы успеть сделать то, на что решился. Он тужился, когда его настигали очередные схватки, скулил и озирался по сторонам, боясь привлечь голодное зверьё.
Когда первый щенок появился на свет, Сокджин, сжав зубы, выдержал новые схватки и посмотрел себе между ног. Щенок шевелился в околоплодном пузыре и стремился выбраться наружу. Омега подобрался ближе, насколько позволял всё ещё большой живот, и раскусил пузырь клыками, освобождая щенка. Младенец был крохотным, с маленьким носиком и ушками, с крохотными ручками и тёмными мокрыми волосиками. Сокджин снял с него пузырь и взял щенка на руки, принимаясь вылизывать ему макушку.
Перед очередными схватками он положил ребёнка около своей груди и снова заскулил, стараясь как можно быстрее вытолкнуть из себя второго. С ним он проделал то же самое, что и с первым, пока ждал последа. Щенки были альфами, пахли Чонгуком, и Сокджин скалился на них, прижимая их к груди, где они пытались схватиться за него своими маленькими ручками.
Увидев свой послед, Сокджин сморщился. Чтобы лучше скрыть следы, ему следовало бы, как лесной волчице, съесть его, но он не решился. Положив щенков на траву, он обнюхал их в последний раз, чтобы выбрать с кого из них начать. Оба они были одинаковыми, и Сокджин потратил ещё несколько секунд на муки своего жестокого выбора.
Решив особенно не думать, он сунулся к одному из пищащих детей и пристроил клыки на его тонкой шейке. Щенок только пискнул и дёрнулся, когда Сокджин сжал челюсти. Хрупкие крохотные косточки захрустели под его зубами, рот заполнила тёплая ароматная кровь, и омега сжал челюсти сильнее, не отпуская, пока не понял, что щенок больше не шевелился.
Резко подняв голову, он услышал в отдалении треск сухих веток и рычание. Чонгук шёл по его следу. Визгнув, он подхватил живого ребёнка на руки и ринулся дальше в лес, оставив на проталине свой послед и тельце мёртвого щенка.
Чонгук быстро настигал его, идя строго по следу. Выбежав к той самой проталине, где Сокджина застали роды, он с воем плюхнулся на колени рядом с мёртвым щенком, обнюхал его и проверил на признаки жизни. Всё было тщетно. Крохотное тельце его ребёнка уже начало остывать, отдавая тепло ледяной влажной земле.
Взвыв еще раз, громче прежнего, альфа метнулся следом за омегой в глубину чащи. Его топила злоба и непонимание. Он не мог понять, зачем. За что? Почему именно с ним?..
Сокджин бежал со всех ног, насколько позволяли силы в дрожащих ногах. Остановил его только обрыв, ведущий в глубокий длинный овраг. Постояв на его краю, он медленно развернулся как раз в тот момент, когда Чонгук вылетел из-за деревьев и резко остановился напротив.
— Сокджин! — в отчаянии вскрикнул альфа. — За что, Сокджин?!
Омега стоял молча и прижимал щенка к груди. Когда Чонгук сделал шаг к нему, он оскалился, и альфа застыл на месте, боясь приближаться к обезумевшему омеге.