Пропущенная сцена к АУ Theblackfreighter (Олег/Сергей, PWP) (1/2)
Олег тает. Перестает, кажется, дышать, пока его щеки касаются кончики пальцев Серого. Так давно никто не… Олег замирает, нервно напрягается живот и бьется сердце в горле. Прикосновения, думал он раньше, скребут наждачкой, снимают с него кожу и вспарывают заживо; прикосновение — это удар, это осколок в бедре, это звенящая голова и темнота в глазах.
А сейчас — это шелк, касающийся загрубевших от бритья ржавым одноразовым станком щек.
Олег приоткрывает глаза, и Серый убирает руку. Кладет ладонь между их телами, но кровать, комфортная для одного человека с лисой, оказывается слишком узкой для двух мужчин. Олег каждой клеткой тела ощущает присутствие другого, волосы на голове, руках и ногах встают дыбом. Лучше бы в гнезде, спутанно думает он, но одновременно понимает: полжизни бы отдал, чтобы сейчас в этой постели с ним оказаться. Серый чуть улыбается ему и шепчет:
— Спокойной ночи.
Он еще мгновение смотрит на Олега, а потом отворачивается к стене, устраивается щекой на краю подушки. Оставляет Олегу львиную ее часть, и тот ложится на уголке. Сглатывает. Одеяло накрывает их, свисая между тел, разделяя, и все равно Олег даже на расстоянии ощущает каждый изгиб Серого. Знает: ночью от любого постороннего звука скатится с края постели вниз. Ему бы в угол забиться. К стене лопатками лечь, чтобы прикрыть тыл, и стеречь дом, стеречь Серого, в полусне ждать угрозы. Но он не смеет попросить Серого поменяться местами. Давит эту тревогу — она тлеет внутри, а порой пламенем разгорается, но хуже всего — когда взрывается, опаляя его, заставляя сжигать все вокруг.
И он вспоминает, как выравнивалось дыхание, как пропадал страх, пока он держал в очередном приступе в руках лиса — горячее пушистое тельце, влажным носом уткнувшееся ему в шею. Да, с ним сразу стало легче… Олег прислушивается к дыханию Серого. Кладет руку на простыню между ними. Ребром ладони невольно касается спины Серого, и тот вздрагивает. Тогда Олег приподнимает руку под одеялом, тянет ее вперед и, держа над талией Серого, ощущая тепло его кожи, едва слышно спрашивает:
— Можно?
— Обними, — просит Серый в ответ.
Олег кладет руку ему на талию, словно прыгая в пропасть, в груди что-то обрывается, и дыхание перехватывает, пару мгновений Олег не может сделать вдох; обнимает талию — обжигающе-горячую, нежную. И прижимается сзади, повторяя позу Серого, грудью — к его спине, пахом — к мягкому изгибу ягодиц, ноги — точно так же полусогнуты в коленях. Вторую руку Олег кладет поверх подушки над их головами и утыкается носом Серому в затылок. Вдыхает — пахнет березой и им самим.
И тогда он расслабляется с долгим выдохом.
Спина открыта, да; но уж Серого-то он собой прикрыл. Получается вновь дышать, уголек тревоги внутри гаснет, все еще перекатывается между ребрами, но почти не обжигает. Лишь тогда Олег замечает, что Серый дышит в такт с ним, синхронно с ним расширяется грудная клетка, опадает, а потом Серый кладет ладонь на его руку, обнимающую за талию, и чуть сжимает пальцы. Пресс его чуть напряжен, и это волнение передается Олегу, они словно делят его на двоих вместе с дыханием: поджимается внизу, становится тверже.
— Прости, — шепчет Олег. — Это… само.