11. Третий пункт конкордата (1/2)

Глядя на руки, Мэв не могла поверить в реальность того, что произошло пару часов назад. Иенн, соскучившаяся за время её отсутствия, скакала по кровати и явно радовалась тому, что строгого отца в комнате не было. Пару раз малышка наступила на рассыпавшиеся по покрывалу волосы матери, но Мэв никак не реагировала на это, впав в странное оцепенение. Только когда Иенн, ойкнув, села, девушка поняла, что они больше не одни.

— Тебе не нравятся изумруды? — обыденным тоном спросил Далемар, подойдя ближе и посмотрев на Мэв с явным непониманием.

— Не нравится то, что ты не разъяснил мне свои планы ещё вчера, — буркнула девушка, отводя взгляд. — Сказал, что просто признаешь Иенн, а сам…

— А как ты представляла себе процесс узаконивания ребёнка, девочка?

— Я думала, ты просто напишешь в какой-нибудь бумажке, мол, ты её отец, а имперцы просто заверят это. — Мэв всё ещё испытывала шок и настойчивое желание снова ущипнуть себя.

— Ну, такой способ тоже существует, — признался Далемар. — Вот только зачем ограничиваться только этим, если мы всё равно решили жить вместе?

Мэв посмотрела на мера очень внимательно. Так вот что он подразумевал вчера, когда спросил, будет ли она жить с ним! А ведь девушка и мысли подобной допустить не посмела бы!

— Мэв, — начал Далемар, усевшись рядом, — в нашей общине важно первое впечатление. Если бы я ввёз тебя в Имперский город просто как свою любовницу, ты бы и осталась ей в глазах других альтмеров навечно. Даже если бы я впоследствии обвешал тебя кольцами, как аргонианскую жрицу. А теперь твой новый статус — это свершившийся факт. И им придётся принять его или прослыть человеконенавистниками. А после победы Империи в Скайриме это уже не так модно.

Тон Далемара, выражение его лица — всё это словно повторяло вчерашнюю фразу: «Я знаю, что делаю». И Мэв искренне хотела поверить ему и отбросить мысль, что этот поступок рождён импульсивным порывом.

— А зачем ты делаешь из меня эльфийку? — девушка искоса посмотрела на мера. — Я же не сойду за одну из вас!

— Полуэльфийку, — поправил Далемар. — Это уже лёгкий реверанс в сторону более радикальной части нашего сообщества. Поверь, в этом плане они весьма щепетильны, поэтому про незаконное происхождение помалкивай. Равно как и про службу в рядах Братьев Бури. В остальном можешь фантазировать сколько хочешь, только скажи предварительно мне, чтобы мы не попались на расхождении.

— Мне придётся лгать? — нахмурилась Мэв.

— Немного. Главное, не вдавайся в подробности, иначе можешь запутаться. Кстати, учитывая возраст Иенн, пришлось указать, что ты родом из-под Солитьюда. Это избавит нас от лишних вопросов относительно того, где мы познакомились.

— Я никогда там не бывала даже!

— И многие другие тоже там не были, — признал он. — Если кто-то задаст неудобный вопрос, отсылай спросившего прямиком ко мне и никогда не говори того, в чём полностью не уверена. Да и если учитывать особенности моей службы, твоё нежелание говорить о наших отношениях в Скайриме будет выглядеть понятным любому, у кого есть хоть крупица мозгов.

— А если нас разоблачат и правда выйдет наружу? — прошептала Мэв, прижимая руки к груди и смотря на Далемара с сомнением.

— Пока соблюдаешь определённые правила и приличия, на правду всем плевать, девочка, — мер склонился к ней.

— Стэну известно многое, а вдруг он как-то…

— Забудь про него, — довольно жёстко оборвал её Далемар, и Мэв поняла, что с кольцом на пальце любое упоминание «нордика» теперь под запретом.

— А Талмор? Их не заинтересует появление у бывшего офицера подобной связи?

— Удивишься, но подобные связи случаются, — произнёс мер, нависая над ней. — И в Алиноре с этим бы возникли сложности, но теперь я гражданин Империи, не забывай.

Мэв ещё раз посмотрела на кольцо. Не это ли лучшее доказательство, что с Талмором покончено? Но отчего же тогда на душе так тяжело? Из-за рассказа той прачки? Сама она ведь тоже… презренная грязная кровь.

— Далемар, а нас не накажут?

— За что? — мер приподнял бровь. — В Империи межрасовые браки хоть и не популярны, но вполне законны.

— Я про Талмор сейчас. Слышала, что за такое наказывают…

— Только действующих служителей с гражданством Алинора, — оборвал мер. — Я к ним уже не отношусь.

В ответ на это признание девушка улыбнулась. Но воспоминание о рассказе Фриги про золовку-альтмерку, зачавшую от норда, быстро приглушило радость.

— А Иенн? Скажи честно, её не тронут за то, что я… презренная грязная…

Далемар быстро подался к ней, Мэв рефлекторно раскрыла губы, но склонился он к её уху.

— Перестань говорить глупости и пугать ребёнка. Неужели ты всерьёз думаешь, что я предал бы нашу связь огласке, если бы платой за это стали ваши головы? Хватит держать меня за дурака, девочка. И давай не возвращаться больше к этой теме, если не хочешь разозлить меня.

Он отстранился, не отрывая от неё взгляда, и Мэв кивнула.

— Прости меня! Просто всё кажется таким… сложным.

— Ну, если учитывать форму твоих ушек и мой послужной список, просто быть и не может, — признался Далемар, касаясь её щеки.

В этот раз Мэв не вздрогнула. Имела ли она право отвергать Далемара, после того как произнесла клятвы перед богами? А ведь она больше не его содержанка или любовница… Хотя бы перед законом и перед богами она теперь… равна ему! Шокирующая мысль, от которой руки висли плетьми, а разум отказывался принимать то, что теперь он её…

Почему-то Мэв представила, как бы повела себя мать, если бы узнала, что вместо благородного Стэндария её непутёвая и отвергнутая дочь стала женой…

Некое злорадство — доказательство того, что она и правда нехорошая девочка, — заставило её рассмеяться.

— Что? — поинтересовался мер.

— Ничего. Тебе не понравится. — Хихикая, девушка прижалась щекой к его ладони.

— Хочешь, чтобы я начал размышлять, почему на твоём дивном личике вдруг проступило такое злорадство?

Вопрос был вполне резонным. Саму Мэв домыслы ни к чему хорошему не приводили.

— Я подумала про маму, — призналась девушка и по движению бровей поняла, что мер не до конца её понял. — Понимаешь… После того как… сам знаешь кто дезертировал из Братьев Бури, он некоторое время жил у моих родителей. Принёс им мой лук и весть о том, что я… Ну, ты понял. Так вот, он полюбился им куда больше, чем когда-либо была люба я сама. Знаешь, как родители его называли? — осторожно поинтересовалась Мэв, наблюдая за лицом Далемара, но интерес не омрачился злобой.

— Как? — тон мера будто опроверг свой же запрет на упоминание «нордика».

Мэв подняла взгляд на Иенн, та с замиранием дыхания вслушивалась в их тихий разговор, и произносить имя «Стэнли» девушка не решилась.

— Нежненько так, как приторный мёд, — пояснила девушка, ухмыляясь. — Когда мы с Иенн приехали к ним, мама даже без стеснений обнимала его куда охотнее, чем нас. Отчим тоже. Так вот я и представила, что было бы, узнай мать, что вместо того, чтобы выполнить её наказ, я пошла за… — двинув рукой, Мэв показала кольцо.

Далемар хмыкнул, верно, поняв всю иронию положения.

— Знаешь, я бы отвёз тебя туда и с удовольствием дал бы увидеть всё воочию, но, думаю, узрев нас вместе, твой отчим может метнуть топор уже не в меня.

— Это да, — согласилась Мэв, вспомнив скрип зубов Торга, когда тот узнал, что падчерица переспала с талморцем. — Пусть и дальше оставляют мой камень зарастать на том холме! Карда только жалко…

Я так и не увиделась с ним тогда. Хотя… наверное, он бы тоже…

— Забудь про них, — вкрадчивым тоном велел Далемар. — Наплюй на то, что хотят другие, и живи для себя.

«Руководствовался ли он такими же мыслями, когда решил связать жизнь со мной и Иенн?» — подумала Мэв и кивнула.

— Хорошо, хоть имя Иенн ты не изменил, — прошептала девушка, касаясь кончиками пальцев скулы новоиспечённого супруга.

— Подумал, что тебя это не порадует, — произнёс Далемар, обращая внимание на дочь, захихикавшую от его поблажки в виде улыбки.

Отстранившись, он протянул руки малышке, давая понять, что время Мэв заканчивается.

— Теперь моё мнение тоже учитывается, как я посмотрю?

— В рамках разумного, — заверил мер.

— Надеюсь, ты тоже будешь держаться в этих «рамках разумного» или хотя бы не нарушать их напоказ, — пробубнила девушка, насупившись.

— Ты про что?

— Я про других… — Слово «женщин» Мэв произнести не смогла, но Далемар, как и следовало ожидать, всё понял.

— Да расслабься уже, Мэв: многожёнство по законам Империи запрещено, а значит, соперниц у тебя не будет.

— Будто кого-то это останавливало, — буркнула девушка, вспомнив постоянные склоки в «Пчеле и жале» на почве супружеских измен.

— Иенн, цветочек мой, посмотри, это не пёрышко вылезло у мамы? — тут же съязвил мер, указывая куда-то повыше бровей девушки.

Надув щёки и терпеливо вынося поиски дочери перьев на лбу, Мэв гадала, что лучше: намёк на то, что она становится сварливой ворожеей, или то, что Далемар сам в случае оплошности легко может снова «превратить её в птичку».

***</p>

Уложив Иенн и готовясь ко сну, Мэв окончательно осознала, что Далемар прав и она ведёт себя глупо. Ревновать его за отношения тридцатилетней давности было не менее странно, чем винить за всё остальное, что он не в силах уже изменить.

Сбегая с Далемаром из Рифтена, Мэв рассчитывала, что мер просто оставит их в другом городе и забудет. Потом думала, что он снимет им комнату и будет скрывать ото всех как постыдную тайну. Но даже в самых смелых мечтах девушка не могла допустить, что эльф пойдёт на такое!

Опустив руку с гребнем и посмотрев на отражение в зеркале, Мэв вспомнила слова матери о том, что непутёвая дочь не умеет быть благодарной. А ведь Далемар говорил, что на такой, как она, женится только больной на голову дурак. И так ли он был не прав, раз вместо проблеска радости или благодарности получил от неё лишь поджатые губы и дрожь в руках, когда надевал кольцо.

Мэв ещё раз посмотрела на тонкую шёлковую сорочку на себе — могла ли деревенская девочка мечтать о подобном? О том, что Иенн никто не посмеет теперь сказать, что она мерский ублюдок.

«Он во всём ищет выгоду, просто ты пока не понимаешь его мотивов, — услужливо подсказала Брит. — Все его дары отравлены, и за них тебя неминуемо постигнет расплата».

«С меня нет никакой выгоды», — возразила Мэв, и на этот раз даже внутреннему голосу нечего было противопоставить этой нехитрой истине.

Девушка ещё раз посмотрела на свернувшуюся калачиком Иенн и поняла, что, вероятно, для малышки теперь источником стыда будет не отец, а мать. Не сейчас. Но через несколько лет точно…

Лет? Мэв ещё раз вгляделась в отражение: хорошая пища, сон и горячая вода, кажется, сделали её не такой замухрышкой, какой она была в Рифтене. Раньше некоторые считали её красавицей, но девушка, смотря на себя, видела лишь узкое лицо, лишённое здорового нордского румянца. Бледность подчёркивали тёмные, почти чёрные волосы, волнами спускающиеся до груди.

«Нордские сиськи», — как когда-то сказал Далемар, явно выражая нежелание видеть в ней столь откровенных признаков расы матери.

Придвинув свечу, Мэв склонилась к зеркалу. Сейчас её щёки все ещё были слегка впалыми, что подчёркивало скулы. Если она поднимет волосы, оттянув их немного назад, и прикроет прядями уши, то, возможно, будет хоть немного, но походить на эльфийку. Но много есть ей нельзя, иначе лицо станет круглым, каким оно было у Брит. Да и у неё самой до того, как Стэн втянул её в бесконечный кошмар, стоивший Мэв округлившихся после родов форм. Тонкая, бледная, гибкая… Такой она должна оставаться, чтобы нравиться Далемару.

Улыбнувшись, девушка обнажила мелкие зубы и подумала, что хотя бы улыбка её точно будет эльфийской. Натянув сорочку, она удостоверилась, что талия по-прежнему тонкая. А ведь после родов у неё был заметный животик! Что, если со временем он вернётся? А шрамы… Она ведь даже плечи открыть не сможет! Да и из-за занятий с луком они у неё были не такими уж и хрупкими.

Но ведь не это главное… Сейчас она молода, но что будет через пять лет… Десять…

«Через десять лет мы будем смотреться как ровесники, а потом уже ты будешь выглядеть всё старше и старше…» — услужливо напомнил голос мера.

Мэв вспомнила Болли — владельца рыбного порта Рифтена, женатого на мерке, — и бесконечных изменах Нивенор своему стареющему мужу. Однажды Мэв невольно даже стала свидетельницей адюльтера босмерки! А альтмеры? Они же вроде живут ещё дольше, чем лесные собратья!

«Превратишься в типичную нордскую бабёнку с обвислыми щеками и сиськами…»

Стук в дверь отвлёк Мэв от мятежных мыслей и заставил затрястись. И всё же она быстрым шагом подошла к двери, повернула ключ. Ожидания не обманули, и девушка, стремясь показать своё хорошее настроение, подарила гостю искреннюю «эльфийскую» улыбку.

Делемар переоделся, оставшись только в рубашке и штанах. Казалось, мер с радостью избавился от тёмного богатого костюма, который ему чертовски шёл, но был явно непривычен ему: эльф несколько раз одёргивал воротник, словно не желая признавать на себе гражданскую одежду. Мэв вспомнила, что и сама первое время так же поправляла вещи, которые считала чересчур… женскими. А ведь она носила форму год, Далемар же облачался в мундир явно дольше.

— Чем занята? — беззаботно спросил мер, осмотрев девушку с головы до пят и даже не скривившись.

— Думаю.

— О чём же?

— А сколько вы живёте? — выпалила Мэв, тут же прикрыв рот ладонью.

Мер усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Вот так? С порога? — саркастически переспросил эльф. — Не успело колечко блеснуть на пальце, а ты уже думаешь о вдовстве? Что ж… магия, оружие и некоторые болезни губят нашу расу не хуже, чем прочие, так что шансы у тебя есть.

Тряхнув волосами и погасив улыбку, Мэв посмотрела на него исподлобья.

— Да я совсем не про то, — буркнула девушка, коря себя за то, что задала меру такой наглый и глупый вопрос.

— Радует, — признался Далемар, подаваясь вперёд и входя в комнату.

Отступив, Мэв прикрыла за ним дверь и стала наблюдать за тем, как мер, подойдя к кровати, коснулся волос Иенн. Постояв немного, он подошёл к окну, за которым уже была ночь. Обойдя комнату и встав лицом к стене, он начал чертить что-то, оставляя в воздухе за длинным пальцем едва заметный мерцающий след.

— Что это? — с тревогой поинтересовалась девушка, но мер не ответил, пока не закончил, заставив узор вспыхнуть чуть ярче, перед тем как лечь на стену.

Повернувшись к ней, выпрямив спину и встав в характерную для офицеров стойку, Далемар пояснил:

— Охранная руна, реагирует на движение.

Коснувшись горла, Мэв прошептала:

— Что-то не так?

— Нет, всё хорошо. Это на случай, если Иенн проснётся и начнёт тебя искать. Я узнаю.

— А я? — тонко пискнула девушка, сообразив, куда мер клонит.

— Идёшь ко мне, полагаю. — Далемар внимательно наблюдал за ней. — Впрочем, ты вправе отказаться.

— Я согласна! — выпалила Мэв, гадая: это предложение разделить постель или просто разъяснить ей новую природу их взаимоотношений. Похоти эльф не показывал, поэтому понять истинные мотивы

было сложно.

— Ты бы это днём произнесла с такой скоростью, — усмехнулся Далемар. — Бедолага жрец был уверен, что тебя неволят, бедняжку.

«Значит, моя неуверенность всё же задела его», — без особой радости поняла Мэв.

— Мог бы выражаться яснее, чтобы я успела хотя бы осознать, что происходит, — смущённо пробубнила Мэв, укрывая лицо волосами.

— Давать тебе долго думать чревато последствиями, — признался Далемар без тени смущения. — К тому же учиться весь вечер расписываться родовым именем моей семьи и не заподозрить ничего — это нечто!

— Я даже мысли такой допустить не могла… — начала девушка. — Ты ведь сам говорил, что на мне женится только…

— Мэв, не придирайся к словам, сказанным в гневе, или я отвечу тебе тем же. — Этот тон Мэв мигом обозвала талморским. Эта манера говорить и поза создавали в совокупности чёткое ощущение, что на Далемаре надет мундир, просто она не видит его из-за чар.

Шагнув к нему, девушка коснулась кончиками пальцев его рубашки, убедившись, что поверх нет никакой иной невидимой ткани. Приподняв бровь, мер посмотрел на неё с немым вопросом.

— Просто мне показалось, что ты меня на допрос сейчас поведёшь, — улыбнувшись, пояснила она, глядя на эльфа снизу вверх.

— Я не большой поклонник подобных игр, но если настаиваешь, — ответил он вполне серьёзно.

— Каких игр? — не поняла Мэв и тут же увидела на лице Далемара такое обречённое выражение, словно он втолковывал науку кому-то крайне бестолковому.

— Мэв, скажи, что нарочно делаешь это!

— Делаю что? — переспросила девушка, гадая, уместна ли сейчас улыбка.

— Иногда мне кажется, что в тебе живёт несколько личностей. — Далемар коснулся рукой лба, и поза сразу стала более расслабленной.

— Мне тоже, — призналась Мэв и тут же добавила: — Бывает трудно тебя понять.

Вместо слов эльф протянул ей руку, и девушка, приняв её, пошла следом. Далемар вывел её из комнаты и, закрыв на замок, повёл к себе, повторив и здесь ритуал с ключом.

— А ты всегда так последователен в плане замков? — хихикнула Мэв, понимая, что, едва переступив порог его комнаты, тут же направила все свои мысли по определённому руслу, текущему в сторону кровати.

— Сотворила бы ты в своей жизни столько дерьма, — довольно прямолинейно ответил Далемар, поворачиваясь к ней, — тоже страдала бы паранойей.

Его грубость заставила девушку опустить голову. Всё же надежды провести с ним первую ночь нормально — лишь пустые мечты. Но, словно в попытке опровергнуть это, Далемар шагнул к Мэв и, взяв пальцами за подбородок, поцеловал, легко и без страсти. Но это подействовало: девушка расслабилась.

— А ты можешь более явно показывать свои эмоции? — Мэв коснулась щеки эльфа, едва он прервал поцелуй.

— Только если ты меня этому научишь.

Приложив пальцы ко всё ещё пылающим губам, она хихикнула.

— Я та еще «учительница», Далемар. Выйдет не «учёба», а полный хаос!

— Именно! — кивнул мер, заставив её покраснеть ещё больше.

— Ты немилосерден!

— Ты это знала, — парировал Далемар тут же, и Мэв не нашлась, чем возразить.

Перехватив её руку, эльф поцеловал её костяшки точно так же, как тогда, на дороге. Потом повёл к столу, отпустив её, выдвинул стул с высокой спинкой и подал знак присесть.

— Будешь меня чему-то учить? — с опаской поинтересовалась Мэв, увидев на столе два бокала, бутылку вина и блюдо с фруктами.

— Нет, — мер качнул головой. — Просто захотел выпить с тобой нормального вина. Всё же знаменательный день: я расстался с холостяцкой жизнью. Впрочем, как и ты.

Обойдя стол, Далемар уселся напротив, и Мэв со смущённой улыбкой смогла посмотреть на него. Свечей горело мало, и рассеянный свет делал его черты приятными. Интересно, он намеренно оставил его таким? Сколько раз она говорила ему, что при ярком свете находит его пугающим и старым?

Слишком много раз… А ведь даже не показывая обиды, эльф всё это наверняка запоминал. И всё равно он…

— Я до сих пор не могу поверить в то, что мы сделали сегодня, — призналась она. — А ты?

Откупорив бутылку, он без тени сомнений возразил:

— Разочарую тебя, но, принимая решения, я не привык впоследствии испытывать сомнения.

Значит, она была права, что его решение было продуманным? Это немного успокаивало, давая понять, что мер всё-таки учёл реакцию сородичей и своей семьи на «грязнокровое» пополнение.

— И когда именно ты принял это решение? — осторожно поинтересовалась Мэв, гадая, ответит ли мер прямо.

— Когда ты пожертвовала своей гордыней, чтобы перебороть в Иенн страх передо мной, — ответил Далемар без колебаний. — Тогда я понял, что ты не так уж и безнадёжна.

Ответ был куда более прямолинейным, чем она рассчитывала: обидным и в тоже время весьма неожиданным. Ведь Мэв знала, что тогда мер был зол на неё за нападение и за то, что Иенн воочию увидела его тёмную сторону. И, что немаловажно, тогда он считал, что она спала со Стэном за те деньги… Но всё равно…

Смущённо девушка посмотрела на эльфа в тот момент, когда он протянул ей бокал.

— Я думала, что ты меня никогда не простишь… — призналась она, принимая бокал и замечая, что это вино было почти таким же золотым, как и его глаза в свете свечей. — Ну… за те глупости, которые я тебе наговорила. Я… думала, что ты вообще не способен прощать.

— Я тоже так считал. Но, как видишь, мы оба ошибались, — улыбнулся Далемар и следом произнёс тост: — За то, чего так не хватало нашему союзу девочка, — за прощение.

— Да, этого нам не хватало, — согласилась Мэв, легонько ударяя бокалом о бокал.

Пригубив вино, она приготовилась скривиться, но вкус в этот раз был совсем иным: лёгким и приятным.

— Ммм, а я думала, всё вино — редкостная дрянь, — протянула девушка, отпивая ещё глоток.

— Нет. Есть весьма достойные образцы. И, коль тебе понравилось, постарайся не спешить в этот раз, — предупредил мер.

— А то опять не смогу сдержать язык?

— Да ты его и на трезвую голову сдержать не можешь, — ухмыльнулся Далемар, склонив голову вбок.

— Но только с тобой! — живо воскликнула девушка. — Да и я не умудрённая опытом, не такая понимающая, как женщины в возрасте Мавен и…

Произнести имя «Нина» она не смогла, поэтому просто прикусила губу.

— Будь ты умудрённой опытом, уже сбежала бы от меня, как от огня, — погасив усмешку, признал Далемар. — Поэтому я не жалуюсь на твою наивность.

Жестокое замечание. Но Мэв знала, что мер прав. Пугающие вспышки его гнева, импульсивные поступки, непонятная мрачность и, что хуже, нездоровое веселье наверняка кого-то более мозговитого заставили бы отступить, а её же, наоборот, притягивали, словно свет глупого мотылька.

Совсем как сейчас… И как всегда. Быть с ним. Быть его… Её тайное и постыдное желание последних трёх лет исполнилось, хотя она даже мысленно не позволяла себе попросить подобного у Богов. Но как надолго?

— Наивность, как говорят, быстро надоедает, — прошептала Мэв, робко опуская взгляд. — Не пожалеешь?

— Нет, — тут же заверил мер. — У меня было время подумать над преимуществами и недостатками этого решения.

— И преимуществ было больше?

— Как видишь.

А вот Мэв не смогла найти ни одного преимущества от брака с собой. Зато недостатков наоборот хватало с лихвой. Но раз он думал… значит, это выбор разума, а не сердца? Впрочем, о каком сердце речь? Далемар ведь не верит в любовь!

Любовь…

Одно это слово уже вызывало в ней дрожь, и, чтобы побороть её, Мэв допила вино до конца, протянув ему бокал. Молча налив ей новую порцию, он вернул фужер ей, хотя его собственный был ещё полон более чем наполовину.

— Прости за то, что так глупо вела себя на церемонии. — Мэв отпила новый глоток и ощутила, как вино наполняет её теплом — предвестником опьянения. — Далемар… я ведь никогда и не думала, что выйду замуж. Особенно за тебя. Даже предположить не могла. Вот честно.

— Хорошо, что честно, — ответил мер, вероятно, лишь для того, чтобы поддержать разговор и не напугать её молчаливой мрачностью.

Быть может, для него это действительно возня с бумагами и желание выбить нишу для Иенн? Если в Империи так трепетно относятся к законнорождённости, то мать-содержанка могла ударить по девочке сильнее, чем по нему жена-человек! Хотя нет, теперь она должна была всячески подчёркивать, что она полукровка, отдавая дань отцу, которого никогда не видела и не знала. Всё же Мэв хотелось увидеть мать и узнать хотя бы, кем он был. Жив ли он? Любила ли она его? Почему он никогда не интересовался судьбой дочери? Наивные мечты: этого не случится. Но теперь хотя бы Иенн не будет страдать от подобных мыслей!

Мэв посмотрела на Далемара и поняла, что не готова задать ему вопрос, женился ли он на ней из-за неё самой или из-за блага для Иенн. Ещё чего — мер ответит прямо, и она, взбрыкнув норовистой

кобылкой, всё испортит.

— Как думаешь, что мне говорить про отца? — спросила она, отпивая вино.

— Скажи, что он умер, когда ты была маленькой, и мать второй раз вышла замуж, — предложил эльф. — Так будет проще избежать оговорок, если ты назовёшь отцом того фермера.

— Может, он и правда умер? — поникла девушка.

— Учитывая буйный нрав твоего отчима, я не удивлюсь, если это так, — произнёс Далемар, и Мэв поняла, что, возможно, это правда.

— Знаешь, а отчим долго держал обиду на мать. Лет десять, не меньше. Суровым таким был и молчаливым. А потом родился Кард, и Торг немного оттаял.

Опираясь локтями, Мэв легла грудью на стол. Краем глаза девушка видела, что мер заметил эту помарку, но не стал её одёргивать. Поблажка вызвала улыбку. Но тут же грустные размышления ввергли Мэв в печаль.

— Быть может, мама и правда любила моего настоящего отца? Ведь не наелась же колокольчика, когда понесла от него.

Далемар не ответил, отстранённо смотря куда-то в сторону.

— Вот ты, наверное, тоже убил бы соперника, — протянула девушка, глядя на оставшееся на донышке фужера вино.

— Более того, жену-изменщицу я бы тоже убил, — мрачно заверил мер, но Мэв лишь хихикнула, понимая, что никогда бы не смогла ему изменить. — Знаешь, я могу простить стрелу, поток едких словечек, но не предательство.

— О, можешь не переживать, — махнула рукой Мэв. — Если я не изменила памяти о тебе, то тебе во плоти точно не стану. Просто не захочу никого другого.

— Мэв, говоря о предательстве, я подразумеваю не только раздвинутые перед другим ноги, — произнёс эльф серьёзно, — но и предательство моих интересов во благо кого-то другого. Учти, колечко на

твоём пальчике лишь повысит с тебя спрос.

— Во благо кого, Далемар? — хмыкнула девушка. — В этом мире только Иенн и ты — это всё, что есть у меня.

— И это одно из преимуществ союза с тобой, — протянул мер, смотря в сторону. — Отсутствие жадных до денег родственников.

Последнюю фразу Далемар произнёс с особой едкостью, и Мэв сразу поняла, что он имел в виду семейство своей бывшей невесты.

— Рианы же были богаты, — заметила она, привлекая его внимание.

Вместо злости и раздражения мер ухмыльнулся и отсалютовал ей почти пустым бокалом, дав понять, что её догадка оказалась верна. Посмотрев на свой фужер, наполнил его и, взяв её, сделал то же

самое.

— С чего ты решила?

— Ну они же оплатили посох своему сыну, — припомнила Мэв его слова о Нартилии.

— Но при этом не смогли обеспечить достойное приданное для дочери, — ответил он. — Я ведь не говорил тебе: они с Нартилием были близнецами.

И хоть Мэв опасалась этой темы, говорить о бывшей невесте Далемару удавалось на удивление легко.

— Не говорил, — подтвердила девушка, всё же наблюдая за собеседником с некоторой опаской. — Но я не понимаю…

— Она была старше тебя на 4 года, когда мы познакомились, но не была замужем, понимаешь к чему я веду?

— Двадцать три года, — посчитала Мэв, принимая из его рук бокал.

— Да. Собственно, для девушки-мера или той, что делает себе карьеру, возраст совсем не критичный, но Риэлия домашним котёнком сидела под боком у родителей и была нацелена лишь на выгодное замужество. И вот как раз для этой роли её возраст приближался к опасной черте, после которой она считалась бы… кхм… несвежей.

— В Скайриме таких обзывают перестарками, — скривилась Мэв, вспомнив бывших подруг из лагеря Братьев Бури, которые суетились и искали женихов из опасения, что после двадцати одного года на них никто не женится, сочтя лежалым товаром.

Товар — ужасная аналогия. Но при сватовстве делегация жениха заявлялась в дом невесты именно с этой фразой: «У вас товар — у нас купец».

Как-то один из обожателей Брит вот так же припёрся к ним на ферму с такой компанией. Но едва сваты запели песню про товар и купца, как сестра перестала смеяться, взяла топор и метнула горе-жениху между ног. Да так метко, что тот после того, как обрёл способность двигаться, первым делом проверил сохранность члена и удивился, что нащупал его невредимым в меховых штанах. А Брит взяла в руки второй топор и сказала, что, если она досчитает до девяти, а кто-то чужой будет во дворе, топор полетит и тому в штаны, но на дюйм выше. Убегая со двора, горе-женишок успел лишь крикнуть, что Брит Морозный Щит сдохнет старой девой.

Мэв поникла и качнула головой, прогоняя воспоминание о том, как закатывалась смехом, смотря на сестру, ловко поймавшую подброшенный топор и подмигнувшую младшенькой.

— Но почему так вышло? С Риэлией? Ведь её отец был клинком — элитным охранником императора.

— А ещё честным до одури фанатиком, и оттого семья жила лишь на одно его жалование. Да, они оплатили посох Нартилию, но лишь после того как он провалил вступление в ряды клинков. И после этого денег на приданое для его сестры не осталось. А в глазах родовитых семейств это бельмо похуже уродства или пятна на репутации. И тут Нартилий знакомит нас, — Далемар хмыкнул.

— Думаешь… они из-за денег твоего отца? — Мэв ощутила неприятный холодок.

— Думаю, — согласился мер. — Но не они, а конкретно их мамаша. Нартилий, надо признать, был для этого недостаточно изощрён, а его папаша отличался брезгливостью. Но вот Корнелия… Я бы сказал, что она напоминала мне собственного родителя, но у матроны Рианов полностью отсутствовала папашина деловая жилка, а вот жадности к деньгам водилось в избытке. Тем более что их Рианам всегда не хватало.

— А Риэлия? — поинтересовалась Мэв с опаской.

— Можешь произносить её имя без страха, девочка. — Далемар взглянул на неё. — Это не задевает моих, кхм… чувств. Так вот, Риэлия ещё до знакомства со мной была помолвлена с другим другом братца. То случилось во время краткого обучения Нартилия в клинках. Дело шло к свадьбе, но тут её отец, вместо того чтобы получить продвижение по службе, упустил шанс, поставив честь выше меркантильного интереса.

— Как это?

— Нужно было слегка подгадить конкуренту, но Марий не стал это делать.

— И правда благородно, — согласилась Мэв и, увидев усмешку мера, поинтересовалась: — А сам бы ты на такое решился?

— Пойти по головам? — Далемар прищурился и хмыкнул, вероятно, угадав миг, когда Мэв настигло осознание. Понизив голос, мер прошептал: — А ты думаешь, почему наш общий приятель Красино отправился кормить рыб? Мы с ним целили на одно место, моя девочка, поэтому я и сравнил наше пребывание на том корабле как соседство пауков в банке. Если бы не удачно подвернувшийся шторм, всё равно на берег бы сошёл только один из нас.

— И ваше командование такое одобряет? — прошептала она.

— Официально нет. Но если нет никаких доказательств и ущерба для системы, то до правды никто не докапывается. Так что я выбил винтик и встал на его место, и всё начало работать только лучше. А гордецу Марию Риану, насколько я помню, не надо было даже ручек пачкать, а только выступить вперёд старого товарища. Но бравый клинок предпочёл сохранить дружбу и старую должность. А вот сынок этого его друга сохранять помолвку с Риэлией не пожелал. Верно, понял, что перспектив от этого союза немного. Жаль только, я узнал об этом уже после того, как между нами всё было кончено. А до этого она весьма правдоподобно разыгрывала влюблённость, пойдя по стопам меркантильной матушки.

— Разыгрывала? — не поняла Мэв.

— О да! — протянул Далемар. Сделав глоток вина, он усмехнулся и качнул головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания. Но, похоже, трюк не удался, и мер заговорил: — В прошлый раз даже перед ликом смерти я не смог признаться тебе в этом, но теперь, раз мы с тобой связаны перед богами, покажу свою ничтожность.

Мэв с опаской присмотрелась к его мимике, но следов зарождавшегося в глазах безумия не различила. Скорее горечь.

— На самом деле, я не все три дня провалялся на кровати в своей комнате, после того как Леланд обставил меня с чёртовым посохом, девочка. На третий день я таки собрался с духом и явился в особняк Рианов за своей душечкой, но её папаша ожидал меня и спустил с лестницы. Злости во мне тогда было куда как меньше, чем после знакомства с Талмором, поэтому ломиться силой я не стал, списав его поступок на слова, что сказал Нартилию и Леланду. И всё же не смирился. Нартилий как-то показал мне тайный лаз в их особнячок, которым пользовался сам, чтобы не попасться на глаза папаше в особо пакостном состоянии, и я воспользовался им. Новоиспечённого мага в комнате не было, а дом я их знал хорошо, так что без приключений смог отыскать Риэлию. Моя без пяти минут супруга гордо восседала на кушетке в гостиной, прижимаясь к своему прошлому женишку-клинку и повествуя, как она рада, что этот кошмар закончился и милая матушка наконец устроила союз, что был ей по сердцу.

Открыв рот, Мэв смотрела на Далемара, не веря своим ушам.

— А ты?

— А что я? Они сидели как положено по нормам этикета на виду, а я стоял на лестнице второго этажа и чувствовал себя таким жалким придурком, что хотелось прибить то ли их обоих, то ли только себя. Но крови на моих руках тогда ещё не было, и решиться на первое я так и не смог. Так же как и выйти к ним на глаза, став полным посмешищем.

Губы мера так искривились, что девушке показалось, что сейчас он сплюнет, но эльф сдержался.

— Но я не понимаю, Далемар… Зачем ей понадобилось разыгрывать любовь с тобой, если она всё это время любила другого?