Его боль (1/2)
По белому коридору неслась каталка в экстренный операционный блок. Был ли он другого цвета в бордовых глазах — неизвестно…
Смольные волосы разлетелись по маленькой подушечке, одеяло швырнули в сторону ближайшей кушетки, пока тускнеющее пламя потухало в девичьих, нет, ещё детских глазах. Бегущий рядом медицинский работник проверил пульс на побледневшим запястьем и крикнул: «Мы её теряем!»
Перед носом взъерошенного блондина закрылись автоматические двери, тупик. Непреодолимая стена, больше хода нет. Далее его не пропустят. Всё равно не останавливался, громко ударяя кулаком по дверям. Воля эмоциям.
Держи в себе.
Ты агент Сумрак.
Для агента важно не показывать эмоции, забыть про них.
Ты носишь маски, никаких чувств.
Это миссия, не привязывайся.
Но он больше не ощущал себя лучшим агентом Сумраком, профессионалом из WISE. Он — Лойд Форджер. У него есть жена и дочь — Йор и Аня Форджеры. Он работает психиатром в этой больнице и очень любит свою жену.
Наружу выбились заглушенные эмоции, заточенные в груди более десятка и более лет. Предательские слёзы вытекли из кристально-голубых глаз впервые за столь долгое время. Он буквально срывался на душераздирающий крик, сжимая ладони в кулаки, к горлу подкатывала тошнота. Пальцы почти сразу же впились в волосы, вырвет ведь…
Этот крик. Последнее, что услышала Йор, прежде чем заснуть от наркоза, крик души, отчаянный рёв о помощи своего супруга, своей самой страстной и горячей любви.
*
По всей квартирке раздавался громкий звонок стационарного телефона, правда, владелец совсем не торопился поднимать трубку. Но телефон разрывался всё громче и громче, выбора особо нет, подушку в него швырять не хотелось.
Полусонный брюнет ворчливо поднялся с кровати, заранее зная, что нахамит человеку, звонящему в такую рань.
—Брайар на проводе, не звоните сюда больше, у меня выходной, —лепетал он и собрался положить трубку. Вдруг до края уха долетело имя его старшей сестры.—Форджер, это ты? Что произошло?
*
—Она в операционной, —тихо молвил Лойд, сглатывая ком в горле, —навести Анечку, пожалуйста…—вновь подкатили слёзы.—Ей теперь, с-страшно одной…
*
—Я посижу с Аней, —уже безжизненно ответил Юрий, поглядывая на шкаф, —нам приехать?.. Почему нет?.. Ясно, я понял тебя.
Тихо звякнула трубка, а бордовые глаза устремились в окно. Нужно поскорее выдвигаться, Аня могла уже проснуться.
Брайар давил по газам и мчался к маленькой племяннице, сидящей дома в полном одиночестве, если только Бонд как-то смог отвлечь от трудных дел.
Сам брюнет прекрасно помнил, как они вместе дошли до светофорного перекрёстка и после почти сразу разошлись в разные стороны. Она была улыбчива с ним, рассказывала что-то, о чём уже тяжело вспомнить. Помнил, как уговаривал взять ещё одни варежки из-за сильного мороза, считал что перчаток Форджера будет недостаточно. Да ещё на пороге, когда она выскочила к нему, он просил её поскорее вернуться, холодно и небезопасно ведь.
Сейчас ничего не имело значение, Лойд сейчас с ней, в случае чего он разберётся, денег даст, они в достатке.
Юрий торопливо летел по лестницам, добираясь до нужного этажа и двери. Стучал долго, минуты три от силы. Вскоре остановился и прислушался к квартирной двери, слышались чуть слышные шорохи, но трудно определить пёс ли это или же Аня.
Ключ в замочной скважине повернулся, следом потянулась защёлка, дверь немного приоткрылась.
Розоволосая девчушка ловко запрыгнула на шею дядюшки и крепко обняла, его шея стала влажной от соленых слез. Теперь до него дошло, почему у племянницы такой болезненный вид.
По всему полу от ванной до гостиного дивана расстилались разводы крови, принадлежащие его старшей сестренке, где-то вода уже высохла, оставались лишь въевшиеся тёмные пятна.
Белоснежный пёс старался обходить всё стороной, пачкая уже и без того грязные лапы.
—Анечка…—закрыл за собой дверь Юрий и окинул взглядом, —тебя тошнит?
—Да, сильно, —послышался очередной всхлип, —где мама и папа? Когда они вернутся?
—Они скоро приедут, —прошептал он, ласково поглаживая по голове.
*
Женщина неторопливо отошла от столика с телефоном и нервно оглянулась.
—Мам, что такое? —стоял в двух метрах от неё младший сын.
—Сынок, в ближайшее время мы не сможем пригласить Форджеров домой, в семье Анечки проблемы.
—Мы можем чем-то помочь?
—Даже не знаю…
*
Шумные больничные коридоры, тихое пищание аппаратов, то и дело гоняют каталки. Противный запах медикаментов проникал глубоко в мозг, от чего становилось только хуже. Нескончаемые переговоры вокруг хотелось во чтобы то ни стало заглушить, изгнать всех из несчастного отделения.
Вспоминалось сразу всё. Хриплые всхлипы, залитые водой коридор, ванная и гостиная вперемешку с чужой кровью. Проклятый осколок, эта чёртова стекляшка, оставшаяся лежать в ванной на раковине. Стройные ножки залитые кровью, заплаканные красные глаза, дрожащее тело. Она стояла и тряслась как осиновый лист.
Операция шла, казалось, сутки. Форджер и представить не мог, почему её до сих пор не вывезли, что такого там делали хирурги. Мысли кружились одна за одной, закручивая овсяную кашу в его голове. Очередной взгляд на раздражающие часы.
«Пять утра…—хотя приехали они около двух часов ночи»
Табличка всё ещё горела, но из операционной выбежала молоденькая медсестра и направилась к блондину.
—Вы мистер Форджер?
—Да, я мистер Форджер, —тихо ответил он.
—Вашей жене нужно срочное переливание крови, какой у неё и у вас резус факторы?
—У неё четвёртая положительная, у меня вторая, вторая положительная, —с трудом вспоминал Лойд.