Больница (1/2)
Олегсей берет Антона под локоть, как-бы прижимая к себе и слышит его болезненный стон. - Все таки не без побоев? - с неким даже укором спрашивает Олегсей и дотягивается до выключателя у стены, включая, на первый взгляд яркий, свет. Когда глаза парня привыкают к свету он смотрит на руку друга и ужасается даже. - Тебе её что, сломали? - в голосе Олегсея звучит неверие вперемешку с испугом.
- Я не специально, честно. Я ушел, мент..ну то есть Женя, догнал меня просто. Ну и короче мы подрались, потому что я не хотел ему путь показывать, так сказать. Я был вынужден уйти в другой квартал, чтобы не привести хвост. Не хотел, да и мне мог позволить себе подвергнуть тебя опасности.
- Ладно, я понимаю. Теперь ты понимаешь, насколько опасной становится твоя деятельность? Завтра мы пойдем в больницу, а пока хотя бы зафиксирую её тебе. Олегсей встает с кровати, наклоняется, и достает из под нее аптечку. Душнов роется в ней пару секунд и выуживает с самого дна бинт вместе с обезболивающим, после чего убирает аптечку на место. Парень кладет Звёздочкину на ладонь здоровой руки таблетку, которую тот принимает и кладет упаковку обезболивающего на тумбочку. Осторожно придерживая руку Антона в согнутом положении Олегсей наматывает ему бинт поверх шеи и фиксирует его мощными узлами. - Спать на спине будешь, чтобы повязка не съехала. Звёздочкин же в свою очередь любуется сосредоточенным Олегсеем и осторожно дует на его лоб, чтобы разгладить морщинки. Душнов поднимает брови в жесте ”у тебя рука сломана, а ты дурью маешься”, но все таки улыбается и ложится на свою кровать. - Иди давай спать, герой ты мой. Антон усмехается.
- И тебе спокойной ночи. Однако Звёздочкин засыпает не сразу. Все таки частые лишения сна из-за допросов и побегов немного изменили его желание спать и его теперь почти не существует в здоровом обличии. Однако на парах парень засыпает только так. Благодаря Олегсею и учится. Интересно все таки, что же такого Душнов в нем увидел и почему все еще с ним, раз сам он, Антон, бесполезен. Только и делает, что просит помощи Олегсея, а сам хоть раз ему помогал? Ну защитил пару раз, но разве это сопоставимо с тем объемом помощи, который почти каждый день оказывает ему Олегсей? Антон смотрит в потолок, будто нашел там нечто интересное и мысли постепенно затягивают его в пучину самобичевания, а после переходят в беспокойный сон.
<=>
Антон просыпается и потягивается одной рукой, сжимая зубы от неприятной боли во второй руке. Парень садится на кровати и протирает сонные глаза, замечая силуэт Олегсея, который сидит за компьютером, и что-то усердно печатает.
- Проснулся? Звёздочкин согласно угукает и Душнов разворачивается к нему корпусом. - Пошли в больницу? Антон хлопает глазами, пытаясь проснуться окончательно и зевает, прикрывая рот здоровой рукой.
- А ты на пары не ходил? Олегсей смеется и показывает Антону руку с часами.
- Время уже больше пяти. Я уже на них был, и для тебя все законспектировал. Не переживай.
- А Дима?
- Он после того раза не рискует. - усмехается парень. - Да к тому же я ему сам надавал еще. - уже тише говорит Душнов.
- Ну и отлично. Антон встает с кровати и через голову, с помощью Олегсея, снимает фиксирующую повязку. На худые ноги натягивает более менее не официальные брюки и на тело свитер (не с буквой Д). После Душнов снова затягивает бинт соединяя его согнутую руку и шею, и Антон идет в прихожую.
- Ты же не поел? Антон отмахивается и берет с полки свой шарф, который одевает на шею. Зачем? Да парень и сам не понимает, просто резко возникает потребность в тепле, в ощущение некой защиты. Звёздочкин не замечает, что это не его шарф, а Олегсея.
- Да пофиг, там поем. Олегсей вздыхает и берет с собой сумку, в которую уже собрал наиболее важные документы, и выходит в прихожую. Душнов наклоняется и помогает Антону обуться, а после одевает кроссовки, и сам. Ребята вместе выходят из квартиры и Олегсей закрывает её на ключ, выходя на лестничную площадку.
<=>
- Тош, давай поговорим? - жалобно спрашивает Олегсей, вырывая Антона из своих мыслей.
- Конечно. О чем? - мысли в голове сбиваются в кучу, перетекают по извилинам будто густой сироп и мешают нормально дышать, все еще напоминая о былой трусости своего обладателя.