Глава 4. Скелеты (1/2)

***</p>

На второй день я выдохлась намного быстрее, чем на первый — где-то ближе к обеду. Может, дело было в том, что ночь я провела под какой-то гадостью с галлюциногенами, а может, в невыносимой жаре, уничтожающей последние крохи воли медленно, но упорно и постепенно. И даже несмотря на два привала до этого, которые почему-то сделал Том, хотя он явно не устал или хорошо делал вид, в половину двенадцатого я из последних сил упала рядом с мощным стволом высокого дерева с гладкой корой и принялась жадно пить остатки воды во фляге.

— Ты уверен, что мы идём правильно? — прохрипела я, когда фляга окончательно опустела, но сил творить магию уже не было. Том, смахнув со лба капли пота, молча взмахнул палочкой, наполнив мою флягу спасительной влагой, и огляделся по сторонам.

— Примерно… Я не знаю, куда нас утащили эти каннибалы, но Риу-Негру — огромная река, поверь мне, и если мы будем идти на юго-запад, то точно не пройдём мимо. Кейт, может, устроим привал до завтра? Посмотри на себя…

В тёмно-багровых глазах читалась неприкрытая тревога, но я лишь категорично помотала головой, хорошенько глотнула воды и с трудом поднялась на ноги.

— Нет, нам надо идти. Нужно выбраться отсюда к воде как можно быстрее, пока нас действительно кто-нибудь не сожрал. Идём!

Но только я сделала первый шаг в нужном направлении, как за спиной раздалось кошачье мурчание, причём животное, судя по низкому утробному звуку, было довольно крупным. Внутри всё моментально похолодело, несмотря на невыносимую жару, и я из последних сил крайне осторожно повернулась назад, а Том замер на месте, словно мраморная статуя, и с его даже немного болезненным фарфоровым оттенком кожи это сравнение было крайне удачным. А нам навстречу из кустов медленно, крадучись, выходили две крупные представительницы рода кошачьих с тёмно-синим мехом и белыми идеально круглыми пятнами по всему телу.

— Если это ягуары, то они какие-то странные… — прошептала я, покрепче обхватив мачете, а левой рукой осторожно залезла в сумку, чтобы нащупать палочку. Том же неотрывно следил за кошками, которые как-то подозрительно недружелюбно смотрели на нас, и процедил сквозь зубы:

— Это не совсем ягуары… это яманати, дикие волшебные кошки, которых иногда используют амазонки, чтобы передвигаться по джунглям. Но эти явно не прирученные… только не смей запускать в них заклинания, Кейт! — чуть громче воскликнул он, заметив торчащую из сумки палочку. — Их мех всё равно отобьёт магию, а наши новые знакомые очень сильно разозлятся…

— И что делать? — выдохнула я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, правда, безуспешно. А Том, не сводя с кошек глаз, сделал крохотный шаг назад.

— Надо уйти подальше… медленно, без лишнего шума. И смотри им в глаза, они очень умные создания и не пойдут на более крупного противника, заранее зная, что им могут дать отпор. Смотри им в глаза и иди назад.

Честно, у меня возникло стойкое ощущение дежавю, потому что точно так же я вела себя с выродками доктора Менгеле в Отделе Тайн четыре года назад. Но те хотя бы знали, кто такие волшебники, и опасались некоторых, а вот эти «котята» живых людей, судя по их упитанной наглой морде, точно встречали мало, а уж тем более магов.

Они приближались к нам ровно на такое же расстояние, на какое мы отступали, ювелирно соблюдая дистанцию, а их чёрные усы так и вибрировали, когда одна из кошек шумно вдыхала воздух. Только вот я была настолько вымотана и дорогой, и жарой, и злоключениями накануне, что долго идти вслепую не смогла и, споткнувшись об извитый корень, взявшийся буквально из ниоткуда, замахала руками и шлёпнулась на пятую точку, потеряв зрительный контакт с одной из кис.

— Кейт! — прокричал Том, а кошки вдруг прыгнули на нас, и прямо в прыжке вместо двух их стало четыре, что ещё больше ввело в ужас.

Распахнув глаза, я выставила перед собой мачете, рефлекторно, даже не подумав, а Том взмахнул палочкой, и между двумя ближайшими стволами деревьев растянулась высокая сеть, куда и угодили представительницы рода кошачьих.

— Быстрее, на дерево! — скомандовал Том, ещё раз взмахнув палочкой, и у довольно крупного шершавого дерева с густой шарообразной кроной мгновенно появилась деревянная лестница.

Схватив себя за жабры, я принялась карабкаться наверх, стараясь не обращать внимания ни на усталость, ни на испепеляющую жару, а Том чуть укрепил сетку между нами и яманати, правда, те довольно крупными когтями, прямо как у гарпии, уже разорвали половину.

Лестницы хватило только до самых нижних веток, хотя они были где-то на пятнадцать метров выше поверхности земли. За мной карабкался Том, и только я спрыгнула с лестницы на крупную ветку, которая точно должна была выдержать мой вес, Том плюхнулся рядом и посмотрел вниз, на преследовавших нас хищников.

Яманати за это время уже расправились с верёвками и принялись обнюхивать дерево, на котором мы сидели, но Том заставил спасительную лестницу исчезнуть, и кошки остались ни с чем. Их снова стало две, и одна из них попыталась забраться по стволу, выпустив острые как бритва когти, а Том в это время порылся в рюкзаке и достал оттуда бутыль с вязкой коричневой жидкостью. Хорошенько взболтав её, он вылил содержимое на ствол, и яманати, проделав уже половину пути, вдруг заскользила и плюхнулась вниз, а человек рядом со мной довольно рассмеялся.

— Им сюда не забраться! — прокомментировал Том, ещё раз полив ствол резко пахнущей жидкостью с запахом сосновых шишек, и я посмотрела под ноги, где вокруг ствола дерева наматывали круги две очень злые кисы.

Вдруг в зоне видимости показался мой слуга из племени Корубо. У меня сердце сжалось, что его сейчас разорвут на шашлык и утащат к себе в логово, чтобы покормить деток. И я уже собралась отдать ему приказ бежать подальше, как одна из яманати медленно подкралась к нему, принюхалась и недовольно отошла назад, так и не тронув обсекундата.

— Они чуют мертвечину? — удивилась я, и Том пожал плечами.

— Наверное… Они хищники, Кейт, а не стервятники, и привыкли охотиться и питаться свежей добычей, а не протухшим мясом. А может, они просто чувствуют Тёмную магию и благоразумно держатся подальше.

Он смерил меня крайне выразительным взглядом, а я опустила глаза вниз, на своего слугу, который замер около ствола нашего дерева, а яманати теперь наматывали круги побольше, чтобы не пересекаться с ожившим трупом. Но и уходить они явно не собирались…

— И долго нам здесь сидеть? — поджав губы, поинтересовалась я, и мне в ответ прилетело невозмутимое:

— Пока они не уйдут. — Я тут же резко повернулась и недовольно уставилась на Тома, и тот растерянно добавил: — Кейт, я же говорил, что магией их не остановить, лучше даже не пытаться! Ты видела, что они могут удваиваться по собственному желанию?

Устало вздохнув, я поудобнее устроилась на толстой ветке, а Том подсел ко мне поближе и легко проговорил:

— Да ладно тебе, Кейт, нам нужно немного отдохнуть, после такой-то ночи! Ты еле на ногах стоишь, и я сильно устал, честно говоря… — Ничего не ответив, я смерила его тяжёлым взглядом, так как мы впустую теряли драгоценное время, а он развёл руки в стороны. — Могло быть и хуже, хотя бы погода стоит сухая! Под ливнем мы точно идти не сможем, нас тут же смоет грязью…

Только Том закончил говорить, как над головой прогремел раскат грома, и без объявления войны на нас хлынул тропический ливень, хотя с самого утра по небу гуляли тёмно-синие тучи, словно предупреждая об опасности. Зарычав от злости, я материлась одними глазами, даже не убирая с лица струи воды, а Том наколдовал над нами волшебный зонт и взглянул вниз.

— Смотри, яманати убегают! И вода смоет наш запах, они не смогут нас выследить! Дожди здесь короткие в это время года, сезон вообще-то сухой, а нам нужно немного отдохнуть… Закончит лить — спустимся на землю и продолжим идти, как тебе идея?

Снова проигнорировав обращение к себе, я устало прижалась к его плечу и стеклянным взглядом уставилась перед собой, смотря как яростные капли тёплого дождя смывают с тёмно-зелёных вытянутых листьев накопившуюся пыль. Том на удивление не стал пользоваться возможностью и лапать меня. Наоборот, он старался и вовсе не двигаться, продолжая держать над головой палочку, чтобы нас не смыло с ветки, и я спустя десять или пятнадцать минут молчания тихо прохрипела:

— А ты… ты что-нибудь видел… этой ночью?

Он удивлённо посмотрел на меня в ответ, ведь до этого я ни разу первой не начинала диалог. Но чем больше я думала о галлюцинациях ночью, тем тревожнее мне становилось, а в таком настроении последующая дорога точно будет адом. И я, подняв на него взгляд, так же хрипло добавила, чтобы облегчить душу единственному живому человеку на много километров вокруг:

— У меня… у меня были странные видения. Кто-то… кто-то звал меня… но я не знаю этого человека, никогда не слышала этот голос. И он назвал меня «Королевой проклятых», но, кроме близких, об этом прозвище никто не знает. И… и там… там ещё был Сталин…

— Сталин? — со смехом переспросил Том, но мне было не смешно, потому что речь явно шла о войне. — А он разве не умер три года назад, Кейт? Вы с ним уже вряд ли встретитесь, только если ты вдруг не решишь создать из него умертвия, как из моего предка…

— Никого я уже не создам, — вздохнула я и, не дожидаясь дополнительных вопросов, выпалила: — Обсекундат — это капля в море, ерунда, даже десять штук, но… если я вдруг решу создать кого-то посерьёзнее, то моя душа опять начнёт рваться на кусочки, а я и так еле скрепила её раскаянием и помощью людям непрерывно в течение четырёх последних лет!

— А ты не боишься говорить мне такое? — вдруг ехидно поинтересовался мерзавец, и я вопросительно уставилась на него. — Вдруг я решу воспользоваться шансом и снова попытаться захватить власть?

— В таком случае тебе и Слизерин задницу надерёт, мне даже руки не придётся марать, — изогнув бровь, хмыкнула я, а Том неожиданно согласно покачал головой, видимо, он до сих пор побаивался ожившего родственника. Или хотя бы считал его равным по силе соперником. А я, снова нахмурившись, прошептала: — Там ещё был Томми… какие-то гады держали его, а он плакал и пытался вырваться… и драконы. Они сжигали Лондон…

— Драконы? — с тревогой переспросил он, и я кивнула. — Сжигали Лондон?

— Их было двое, они парили над полуразрушенным Кенсингтоном, а Биг Бен плавился от их огня. Ты же знаешь всё на свете, разве нет? — Том на это неопределённо пожал плечами, будто скромничая, а я в лоб спросила: — Так скажи мне, могут ли две взрослые особи сбежать из… заповедника, допустим, и напасть на город-миллионник?

— Ну… теоретически… а насколько крупными они были?

— Размером… размером с Дрогона. Или даже больше, — задумавшись, ответила я, пытаясь воскресить из памяти размытую картинку. А сбоку послышалось:

— Дрогона?

— Так зовут нашего со Слизерином дракона… которого я воскресила прямо на твоих глазах. Или ты уже забыл? — ехидно ответила я, а Том скривился:

— Мерлин, да кто хоть дал ему такое дурацкое имя? — Я на это возмущённо выпрямилась, и он сразу насмешливо протянул: — А-а-а, теперь понятно. Но спешу тебя успокоить, ваш Дрогон — единственный в Англии зверь подобных размеров. Все остальные живые особи намного мельче и за ними тщательно следят.

Я на это лишь тяжело вздохнула, не в силах отпустить из сердца тревогу, а Том осторожно приобнял меня за плечи.

— Эй, Кейт… поверь мне, даже если из заповедника сбегут драконы, пусть и такие большие, они никогда в жизни не нападут на крупный город. Скорее, они наоборот улетят подальше от людей и попытаются вывести потомство. И ни один приручитель драконов или драконоборец никогда не натравит своих подопечных на людей, их тоже тщательно отбирают, прежде чем подпустить к настолько опасным тварям. Хотя знаешь… такой вариант всё же возможен, если…

Распахнув глаза, я уставилась на него, а Том улыбнулся и невозмутимо закончил:

— Если это будет ваш со Слизерином Дрогон. Он же беспрекословно подчиняется каждому вашему приказу, я правильно понимаю?

— Я никогда не натравлю Дрогона на Лондон! — тут же возмутилась я, скинув его ладонь со своего плеча. — И Салазар тоже! — Том же выразительно посмотрел на меня, и я прямо ему в лицо прошипела: — Твой прадед беспрекословно подчиняется всем моим приказам, так что всё в конечном счёте будет зависеть только от меня. А я никогда этого не сделаю. Да и драконов было два, а у нас он всего один…

— Значит, это всего лишь твоя больная фантазия, Кейт, — флегматично протянул он, и я вновь вздохнула, пытаясь убедить себя в этом же. — Мы сидели рядом с костром, было жарко… вот тебе и привиделся огонь и драконы. И ты переживаешь за сына всем сердцем, это сидит у тебя на подкорке, и тебе приснилось, что он в опасности. А насчёт Сталина… — Том картинно задумался, а на мою изогнутую бровь пренебрежительно выдохнул: — Ну ты же русская.

— Хочешь сказать, что будь я немкой, мне в галлюцинациях явился бы Гитлер? — язвительно хмыкнула я, и он закивал в ответ.

— Ну да. Или Грин-де-Вальд, если бы ты родилась в семье волшебников. А если бы итальянкой, то вероятнее, Муссолини…

Я на такие предположения выразительно поджала губы, хотя доля здравого смысла здесь тоже была, с этим было глупо спорить, а затем задумчиво протянула:

— А ты вообще знаешь, чем нас напоили? Или… или это побочное действие яда в дротике? Просто мне показалось сквозь сон, что…

— Мне тоже так показалось, — вдруг серьёзно ответил Том, и я снова повернулась к нему лицом. — И кажется, я знаю, что это было. Аяуаска, — а на мои вскинутые брови с улыбкой пояснил: — Это местный напиток, обладающий галлюцинаторным эффектом. Его изготавливают из лианы Банистериопсис каапи, или в переводе «лиана мёртвых» или «лоза духов»…

Он выразительно посмотрел на меня, а я на такой намёк закатила глаза.

— В общем, обычно его пьют шаманы для «бесед с духами», или его дают больным в качестве лекарства. Ходит поверье, что аяуаска помогает душе очиститься… неудивительно, что Корубо напоили нас им, прежде чем начать коптить над огнём, — хмыкнул Том, и я еле удержалась от нервного смешка. — В прошлый раз, когда я здесь был, мне тоже дали его попробовать, только добровольно, — добавил он, и я тут же воскликнула:

— И что ты видел?!

— Я… я видел свою смерть, — задумчиво ответил Том, а у меня внутри всё похолодело. — Тогда… тогда я не придал этому значения, это было очень давно, но знаешь… — он поднял на меня глаза, в которых снова читалась тревога, и я задержала вдох. — Знаешь, Кейт, сейчас я понимаю, что то видение было довольно близко к тому, что было четыре года назад… кто бы мог подумать?

На какое-то время Том ушёл в глубокие раздумья, а капли яростного ливня, казалось, стучали по черепной коробке. Да так громко, что я не выдержала этой пытки и нетерпеливо потеребила своего соседа за плечо.

— А сейчас? Что ты видел сейчас?!

— Да… ерунду какую-то. Дамблдор мне, конечно, не привиделся, да и Черчилль тоже, кстати… — Я выразительно сжала губы на это, а он снова задумался. — Тоже огонь кругом… и ещё… да нет, бред!

Том беспечно отмахнулся, но страх словно цунами нахлынул на меня, и я вцепилась в его плечо и прорычала:

— Сейчас же рассказывай, что там пришло с аяуаски в твои больные мозги, иначе я за себя не отвечаю!

Где-то с минуту он пристально смотрел на меня, а я была настолько зла, что уже была готова выхватить из сумки палочку и начать пытать его, чтобы добиться ответа. Или кинжал из правой штанины. И Том, будто почувствовав это, скривился и крайне нехотя выдавил:

— Мне привиделось, что вы с Долоховым напились до чёртиков и ночью полезли купаться в какой-то грязный ручей… голые!

Не сразу, но из моей груди вырвался истеричный смех, ведь сознание живо представило подобную картинку, а Том смерил меня крайне красноречивым взглядом, при этом густо покраснев.

— Мы же с ним даже не знакомы толком! — пытаясь схватить ртом воздух, выдавила я сквозь слёзы. — Хотя Тесса мне много про него рассказывала… не такой уж он и плохой человек, как оказалось. Ты вообще знаешь, где он сейчас?

— Понятия не имею, — хмыкнул Том, чуть насупившись. — Я ему ещё не писал. Но даже если мы пересечёмся, я вам вместе пить не дам!

— Посмотрим, — вздохнула я, пытаясь унять смех. — А если вдруг так случится… то проследи, пожалуйста, чтобы к окончанию вечера на мне осталась одежда, хорошо?

— Конечно, Кейт, можешь в этом даже не сомневаться!

Том был настолько возмущён, что казалось, что к своему верному помощнику он ревновал меня куда больше, чем даже к нынешнему мужу. Но его слова смогли наконец разрядить обстановку, поскольку мы с Антонином Долоховым навряд ли пересечёмся в непролазных джунглях Амазонки, и ещё более сомнительно, что мы как ни в чём не бывало сядем с ним пить что-нибудь алкогольное и полезем куда-то купаться на ночь глядя. Так что и мои галлюцинации почти наверняка были отражением моих страхов, так же как и у Тома его, и это чуть привело меня в чувства. А совсем повеселело, когда дождь вдруг закончился, и сквозь чистую листву проглянуло солнце.

— Ну что, вперёд и с песней?! — бодро воскликнула я, оглядев землю под ногами, но яманати не было и в помине, а мой слуга как стоял на одном месте, так и продолжал стоять, правда, весь сырой до нитки. Но что ему уже будет? Только вот Том на мои слова никак не отреагировал, и я повернулась к нему и с гаденькой улыбочкой протянула: — Или его Темнейшество боится внезапной конкуренции?..

— Я этого не допущу, Кейт, — жёстко, в привычной ему ультимативной манере процедил Том, на что я только устало вздохнула.

— Что, сотрёшь память даже лучшему другу?

— Если ты сильно увлечёшься им, то да, — тут же ответил он, впрочем, что ещё от него можно было ожидать?

— Я замужем, лопух ты ревнивый… как ты не можешь этого понять, а?

— Я понимал это, когда ты вышла замуж за меня, — пожал плечами Том, а затем быстро наколдовал лестницу вниз и первым залез на неё. — И мы были не такой уж и плохой семейной парой, разве нет?

У меня, разумеется, на этот счёт было совершенно другое мнение, и Том должен был догадаться об этом по моему выражению лица. Он и догадался, а я осторожно слезла с сырой ветки и прыгнула на лестницу, чтобы вернуться на твёрдую землю, которая после внезапного ливня была больше похожа на бескрайнее болото.

«Подумать только, пять лет назад этого гада нервно передёргивало, едва речь заходила о женитьбе, а сейчас он готов сделать всё, лишь бы я прогулялась с ним в церкви до алтаря… Что же Сид делает с людьми, надо же!»

Злорадно усмехнувшись мысли, что до алтаря я больше ни с кем не пойду, мне и двух раз уже хватило, я зашагала за своим проводником, а под ногами так и чавкала почва, благо хоть ботинки не пропускали грязь. Но я на всякий случай наложила на обувь Импервиус, водо- и грязеотталкивающие чары, чтобы потом не тратить время на чистку. Джунгли после кратковременного, но такого яростного ливня буквально обрели вторую жизнь, и животных вокруг, казалось, стало ещё больше. И я принялась с интересом изучать окружающий мир, такой опасный, но одновременно с этим завораживающе прекрасный. И я даже вроде как была уже не против послушать что-нибудь интересное про животных или растений, но Том почему-то шёл молча, изредка орудуя палочкой, чтобы освободить нам путь.

Каждый раз, когда глаз цеплялся за человека впереди, мысли невольно возвращались к беседе на верхушке дерева под стук капель о листья. И у меня было противное чувство, что поговорили-то мы вроде как неплохо, и морозиться с ним больше смысла не было, но…

«Он стёр память Дереку ради своей выгоды, — жёстко напомнило подсознание, и я согласно кивнула, стараясь не поддаваться на чары мерзавца. — Он разрушил твою семью, он всегда думает только о себе! Кейт, неужели ты уже успела забыть, кто идёт рядом с тобой?!»

«Не успела, — вздохнула я сама себе, отведя взгляд в сторону от Тома. — Как был сволочью, так ей и остался, ничего в нём не изменилось даже с учётом пребывания в Сиде… поскорей бы Дерека найти, а остальное уже неважно!»

Хотя в джунглях было достаточно интересно, чувство постоянной опасности изрядно выматывало, и мне хотелось поскорее выйти к реке, чтобы оказаться хотя бы в какой-то изоляции от всевозможных хищников вокруг. Только вот каннибалы могли отнести нас дальше от реки, и поход по джунглям затянется ещё сильнее… и я молилась про себя, чтобы Дерек плыл по Риу-Негру так же медленно, как мы шли по джунглям, иначе нам будет довольно проблематично его догнать. «Но даже если он доплывёт до истоков Риу-Негру намного раньше нас, у него ещё будет обратная дорога, верно?» — подсказало сознание, и я чуть взбодрилась. И тут вдруг раздался полный тревоги голос:

— Кейт! Кейт, иди сюда!

«Что случилось?! — всполошилась я, ускорив шаг, но Тома было по-прежнему не видно из-за высоких папоротников. — Да где он, чёрт возьми?!»

Окончательно перепугавшись, я покрепче вцепилась в мачете и срубила ненавистные листья и в кустах неподалёку нашла-таки свою пропажу, живого и невредимого. Скорчив недовольную рожицу, я подошла ближе, а Том вдруг посмотрел наверх, на ветку акации, на которой было зелёное облако из длинных узких листьев, между которыми проглядывались небольшие белые ягоды, похожие на бусины.

— Смотри, Кейт, омела…

Закатив глаза, я выразительно посмотрела на Тома, потому что он своими выходками перепугал меня до состояния инфаркта, а тот снова поднял взгляд вверх, а затем на меня.

— Омелу-то я вижу… — протянула я, а затем картинно нахмурилась и, приложив пальцы ко лбу в виде козырька, добавила: — А вот где мой муж?

— Бывший подойдёт? — с надеждой спросил Том, но я вместо ответа покрепче перехватила мачете и красноречиво посмотрела на шутника, и он беззаботно пожал плечами. — Ну нет так нет, попытаться определённо стоило… Ты ещё не устала?

— Не устала, так что пошли быстрее, пока не стемнело, — отмахнулась я, и мне вдогонку прилетело:

— До заката ещё так-то четыре часа! О, смотри, что здесь есть ещё!

«Я на это больше не куплюсь», — не оборачиваясь, прорычала я, размахивая мачете, чтобы срубать надоедливые лианы, а Том догнал меня и всучил мне какое-то странное бледно-розовое соцветие в виде зонтика.

— Это цветок той самой лианы мёртвых, о которой я тебе говорил, — пояснил он, и я осторожно взяла цветок из его рук, а Том вернул себе инициативу первопроходца и продолжил прокладывать дорогу. — Кстати, забыл тебе сказать, что её листья любят не только местные индейцы, но и ягуары и яманати. Для них это… что-то вроде кошачьей мяты, — сморщившись, добавил Том, и я поднесла цветок ближе к лицу и принюхалась. — Может, они именно из-за неё смогли отличить обсекундата от живого человека?

Запах был сладковатый и едва ощутимый, и на кошачью мяту не походил нисколько, и мне стало ещё больше непонятно, что же кошки нашли в этом растении. Хотя о действии кошачьей мяты я знала не понаслышке: Сниффер как-то раз прошлым летом нашёл в саду у Дерека кустик, выросший как сорняк, и потом неделю вытворял такое, что мы перелопатили весь сад и уничтожили всю партию наркоты. Правда, дети тогда знатно повеселились, но наркоман — горе в семье, и с этими нездоровыми наклонностями нужно было бороться. Сниффер потом неделю пребывал в депрессии, когда не нашёл даже листика контрабанды, но позже оклемался, а мы впредь лучше следили за сорняками в саду…

Воспоминания приятно отозвались в сердце, и я по-новому взглянула на неприметный цветок в своих руках и убрала его в волосы. Том, заметив это, так и расплылся в довольной улыбке, видимо, он решил, что мне понравился его подарок, а не воспоминания о прошлом лете и муже, но я не стала рушить хрупкие фантазии больного человека и продолжала идти себе и глазеть по сторонам. А за мной всё-так же бесшумно шёл слуга.

— О, Кейт, орхидея «мёртвая голова»!

Я тут же повернулась и посмотрела, куда мне указывали, и на стволе дерева увидела цветок-паразит, бледные лепестки которого действительно чем-то напоминали череп. И, усмехнувшись названию, крикнула:

— А что, других растений вокруг нет, кроме лианы мёртвых и орхидеи «мёртвая голова»?

— Что вижу, то и показываю. А что тебе не нравится? — усмехнулся Том. — Тебе же вроде как теперь приятна эта тема… или нет?

Он обернулся, а я махнула мачете, и острое лезвие блеснуло, попав под одинокий солнечный луч.

— Ты бы лучше за свою голову переживал… а то вдруг тоже станет мёртвой? Или сердце…

— М-м-м… шантаж, угрозы! — довольно протянул Том, срезав заклинанием особо упитанную лиану. — Всё как я люблю! Нет, Кейт, эти странные перемены в тебе точно пошли на пользу! Такая ты нравишься мне намного больше, чем прежняя, если такое вообще возможно!

«А ты мне как не нравился раньше, так и не нравишься сейчас!» — буркнула я про себя, но ехидничать вслух не стала, и мы продолжили дорогу.

Спустя час был ещё один перерыв на обед, и мы доели все припасённые сэндвичи, чтобы они окончательно не испортились. Но еда ещё была, даже лишко, особенно в сухом виде, да я ещё не до конца порылась в подаренном рюкзаке, может, и там что завалялось? Так что насчёт припасов я пока не переживала, не горя особенным желанием охотиться… хотя у нас же был под рукой профессиональный охотник на крупную дичь, не так ли? В общем, еды пока хватало, яманати нас не выследили, змеи с веток исподтишка не бросались, чёрные кайманы тоже не встретились. Один раз я мельком увидела знакомые зелёные шары в шипах неподалёку от нашей «тропинки», но Том, заметив мой стеклянный взгляд, приложил палец к губам, крепко взял меня за руку и тихой поступью повёл прочь. И злыдни даже не заметили, что мы проходили мимо, а нас обошли стороной очередные злоключения.

К концу второго дня я уже немало поумнела, а потому ближе к пяти часам вечера начала осматриваться вокруг в поисках надёжного убежища с учётом всего накопленного опыта. Том тоже приглядывался к трясине под ногами, ища место посуше, и только мы вроде как определились с местом на ночлег, как из кустов послышались странные звуки… напоминавшие голоса людей. А точнее, их пение. И шорох листьев совсем рядом.

Переглянувшись, мы подняли оружие: я — мачете, а Том — палочку, а навстречу нам вышло два невысоких мужчины со смуглой кожей и чёрными волосами, смутно напоминавшие племя Корубо, представитель которого шёл вместе с нами. Мужчины, едва увидев его, тут же подняли самодельные топорики и закричали, а Том внимательно присмотрелся к внешности индейцев и что-то прокричал им.

Я недоуменно уставилась на него, а Том опустил палочку и прокричал то же самое слово, ещё громче, и тут к нам из тех же кустов вылезла подмога — ещё десяток полуголых мужчин с топориками и набедренными повязками из травы, а на груди у них красовались чёрные звёзды.

— Кейт, это те самые муравьеды, о которых я тебе говорил, — процедил Том, не теряя зрительного контакта с мужчинами. — И видимо, они живут где-то рядом… убери мачете! — Я тут же выполнила приказ, сунув не глядя оружие в сумку, надеясь про себя, что оно ничего там не испортит. А Том в который раз крикнул: — Манока!

Мужчины переглянулись, и тут один из пришедших только что заметил индейца Корубо и закричал, а остальные подхватили, чуть ли не оглушив нас криком.

— Манока! — повторил Том, демонстративно подойдя к моему слуге, кожа которого была намного бледнее, чем при жизни, и помахал рукой перед его ничего не выражавшими чёрными глазами. Ожидаемо ничего не произошло, обсекундат даже не шевельнулся, ведь я не отдавала никаких приказов, а Том уже на английском устало протянул: — Безопасно! Манока…

Смекнув, что к чему, я тоже подошла к своему слуге и потрясла его за плечо, демонстрируя, что опасности не было абсолютно никакой, а Сатере-маве переглянулись, пребывая в каком-то подобии транса.

— Вот и позволь спросить, Кейт, как мне им теперь объяснить, что он мёртвый, да не совсем? — прошипел Том, и я развела руками в ответ.

— Ты же у нас лингвист-экспедитор, вот и выкручивайся!

— Если они разрешат нам переночевать в их поселении, это будет замечательно… — вздохнул он, а на мой вопросительный взгляд добавил: — Хотя бы не надо переживать, что кто-то из хищников нападёт на нас во сне… хотя бы сегодня. Я с ног валюсь…

Том устало посмотрел на индейцев перед нами и поднял ладони в воздух, сообщая о беззащитности, и я повторила за ним, мысленно отдав приказ слуге убрать за спину внушительную трубку. Тот живо выполнил приказ, и мы покорно принялись ждать приговора, а перед нами разгорелся нешуточный спор. Собравшись в небольшой круг, мужчины что-то горячо обсуждали, а когда дискуссия закончилась, один из них, самый смелый, что-то быстро выкрикнул.

— Тогане! — ответил Том и специально для меня повторил: — Укрытие!

Они снова переглянулись, и пара человек решительно кивнула нам. Мы с Томом одновременно облегчённо выдохнули, так как проблема с ночлегом решилась сама собой и весьма кстати, а индейцы повели нас к себе в поселение, которое было буквально в пятнадцати шагах.

Племя, увидев возвращающихся воинов, вначале радостно захлопало. Когда из травы вышли мы с Томом, измотанные и вымокшие, радостные восклики разом стихи, и на лицах детей, женщин и стариков нарисовалось недоумение. А уж когда последним вышел представитель племени Корубо, то поднялся возмущённый гул, но мужчины поспешили успокоить своих товарищей, а я взмахнула рукой и властно воскликнула:

— Стоять и ждать приказа!

Обсекундат мгновенно замер, а мой вид вкупе с горящими красными глазами и пентаграммой на ладони должен был подсказать индейцам, что что-то здесь было нечисто. Племя замерло, словно мои слова распространялись и на них, а я, сделав три шага, без сил упала на поляну, где и располагались невысокие деревянные хижины, в которых жили индейцы Сатере-маве.

Ноги ныли, виски пульсировали, горло жгло от жары, и я вымученно застонала, а Том подошёл ко мне, склонился и насмешливо протянул:

— А это всего второй день, Кейт…

— Отстань, и без тебя плохо… — простонала я, перевернувшись на бок. Над головой раздался тихий, такой надоедливый смех, а я закрыла глаза и принялась считать вдохи.

На какое-то время образовалась тишина, нарушаемая звуками джунглей да воем ветра. А когда я в очередной раз открыла глаза, то увидела перед собой совсем маленькую девочку, ровесницу Томми, в руках у которой была глиняная чаша. Я удивлённо уставилась на неё, а девочка осторожно приставила чашу ко мне и тут же убежала к взрослым. Но в чаше определённо что-то было, и из последних сил привстав и заглянув внутрь, я с удивлением заметила, что она была наполнена чистейшей водой.

Не выдержав соблазна, я принялась жадно пить, даже не прерываясь на вдохи, а когда чаша опустела, я снова без сил плюхнулась на спину и крикнула:

— Спасибо!

— И долго ты собралась валяться в траве? — насмешливо поинтересовался Том, и к нему вдруг подошла девушка постарше, примерно шестнадцати лет, и, смущаясь, протянула такую же чашу. — Спасибо!

Он принялся пить, а девушка наклонилась и налила воды из кувшина и в мою «кружку», и я вымученно посмотрела на неё, благодаря уже взглядом. И мои благодарности точно были поняты, потому что на лице у девушки проступила улыбка.

— Пока не отдохну хорошенько… мы же в безопасности? — сделав очередной глоток, протянула я. — Можешь пока поставить палатку… или разогреть ужин… в общем, займись чем-нибудь и не мешай мне черпать энергию природы…

Активировав печать Брана, я приложила руки к траве, чтобы взять хоть немного энергии и восстановить силы, а Том огляделся по сторонам.

— Хм… а твой верный пёсик может поставить палатку за нас? Что-то я тоже устал…

Он вопросительно уставился на меня, а я приподнялась и взглянула на обсекундата, так и не двинувшегося с места. А затем на моих губах появилась усмешка.

— Ай-ай-ай, Томми, кто-то явно прогуливал уроки Тёмной магии в школе… — Том на это вновь рассмеялся, а я улеглась поудобнее и сказала в небо: — Обсекундаты владеют всеми навыками, какими владели при жизни… и вряд ли наш товарищ видел хоть одним глазком подобие современной палатки, как ты считаешь? — Он на это пожал плечами, а я ехидно добавила: — Но я могу послать его в лес охотиться, и наш общий знакомый наверняка принесёт какого-нибудь заблудшего туриста…

— И давно в твоём рационе появилась человечина? — рассмеялся Том, продолжая стоять над душой. — Или это для ритуала поклонения Богине Мёртвых?

— А есть ритуал, чтобы ты отстал от меня, хотя бы на ближайший час? — устало протянула я в ответ, запрокинув голову. — Ради такого я готова принести в жертву даже какую-нибудь мелочь вроде обезьяны…

— Галет будет достаточно, — хмыкнул в ответ он, наконец отойдя от меня, и принялся рыться в одном из рюкзаков, а я поудобнее расположилась на траве и принялась глазеть по сторонам.

Не сразу, но племя вернулось к своим повседневным делам, изредка поглядывая на валявшуюся в траве меня и занятого делами Тома. Женщины или готовили, или стирали, или что-то мастерили, а мужчины латали хижины и что-то горячо обсуждали, наверное, происшествия за день на охоте. Детишки тоже постепенно привыкли к двум странно одетым незнакомцам и продолжили свои игры, правда, взрослые не раз одёргивали их, чтобы те не подходили близко к нам с Томом.

До заката было ещё время, а силы постепенно, но возвращались ко мне, и я даже вроде как была не прочь заняться чем-нибудь полезным. И только я выпрямилась и потянулась, как на глаза попалось трое мальчуганов, у одного из которых на руках был небольшой серый мохнатый зверёк.

— О, ты посмотри! — воскликнула я, и Том, возившийся до этого с палаткой, мигом обернулся, а я жестами подозвала к себе ребятню, и те осторожно подошли к нам. Протянув руки, я попросила отдать мне зверушку, и мальчишка выполнил мою просьбу, а к нам подбежали ещё две девочки. — Боже, смотри какая прелесть!

— Да уж, самое расторопное существо на свете, — хмыкнул Том, пока я с удовольствием гладила спутанную серую шерсть, и я повернулась к нему и протянула:

— Ты хочешь сказать, что ленивцы… ме-дле-н-н-ные? — Он недоуменно уставился на меня, а ленивец в моих руках тем временем еле-еле пошевелил трёхпалой рукой, подтверждая своё прозвище. — Ладно, проехали, ты не поймёшь… Как же тебя интересно зовут?.. Блиц, Блиц, скорость без границ?

— Блиц! Блиц! — подхватила ребятня, подумав, наверное, что я так называю животное в целом, и я с улыбкой ещё раз погладила абсолютно беззащитного зверька и вернула тому самому мальчишке, у которого взяла.

— Ох… а ты ведь даже не знаешь, у каких верблюдов три горба! — Я обернулась и нетерпеливо уставилась на Тома, на что тот слегка изогнул бровь в явном скепсисе.

— У трёхгорбых?..

— У беременных! — со смехом ответила я, но на маскообразном лице не дрогнул ни один мускул, лишь изогнутая бровь поползла выше. И я обречённо вздохнула: — Ты безнадёжен…

— Просто я ценю качественный юмор, — надменно ответил он, даже не улыбнувшись, на что я махнула рукой.

— Это качественный юмор. Это классика! И кстати, ставь две палатки, а не одну! — крикнула я Тому, заметив, что он почти закончил возиться со своей. Том, обернувшись, упёр руки в боки и недовольно посмотрел на меня, а я как ни в чём не бывало пояснила: — Я с тобой в одной палатке спать не буду, даже не мечтай!

— Но мы же провели с тобой эту ночь вместе, и ничего не случилось! — возмутился мерзавец, и я хмыкнула в ответ:

— Ну так уж и быть… если ты согласишься крепко связать себя по рукам и ногам и забрать палочку, то я лягу рядом. — Он выразительно поджал губы, а я ткнула в него пальцем и пригрозила: — Тогда две палатки.

А затем поднялась на ноги и потянулась, а мне в спину прилетело:

— Кейт, я не смогу заснуть, зная, что ты можешь быть в опасности! А мне тоже нужен отдых!

— Это твои проблемы! — кинула я, сделав шаг к ближайшей хижине, на крыльце которой что-то мастерили три девушки. — Я вот в случае опасности тебе засну прекрасно!

— Пиранья!

Закатив глаза, я помотала головой, а девушки, заметив меня, дружно испугались и опустили рукоделие. Но я с максимально дружелюбной улыбкой подошла к ним поближе и указала на руки одной из девушек, и та распахнула ладони, в которых был почти готовый браслет. Коричневые деревянные бусины чередовались с белыми, очевидно, из найденных костей животных, и мелких клыков, и это украшение было таким… самобытным, что я не смогла сдержать восторгов. А девушка завязала покрепче узел и протянула браслет мне.

Взяв его в руки, я поднесла поближе к глазам, оценив почти ювелирную отделку бусин и клыков, а когда мои глаза вдоволь насладились увиденным, а руки — нащупались, я попыталась вернуть украшение, но хозяйка его категорично замотала головой.

— Это мне?! — удивлённо воскликнула я, но девушки определённо не понимали меня, хотя и браслет назад не принимали. И я, растрогавшись, запустила правую руку в наплечную сумку и принялась на ощупь искать, что бы дать взамен.

— Что ты тут уже успела натворить, Кейт? — раздался за спиной настороженный голос Тома, и я в эту же секунду выдернула руку из сумки и сунула порезанный палец в рот.

— Ай… мачете! Смотри, какая прелесть!

Я подняла браслет, чтобы моему спутнику было его видно, но Том скептически осмотрел его и покачал головой, а я тем временем снова принялась рыться в сумке.

— Ничего ты не понимаешь! — отмахнулась я, а после наконец нашла кое-что подходящее для взаимного подарка и протянула девушке напротив блестящий металлический брелок с Биг Бэном. — Это дети выклянчили прошлым летом на прогулке, но так и не забрали, — пояснила я Тому, а девушка, не ожидая ничего взамен, удивлённо приняла брелок и всмотрелась в него, прямо как я в браслет, а две её подруги склонились поближе.

Минуту или две они рассматривали подарок, а затем та самая девушка попыталась надеть кольцо от брелока на палец, посмотрев на мои кольца, и я тут же замотала головой. Нахмурившись, она приложила его к уху, где у меня были серёжки, и я снова отрицательно замотала головой. И девушка осторожно приложила брелок к груди, где у неё висели бусы, и в этот раз я пожала плечами, что мол, как кулон сойдёт. Она тотчас расцвела, как и я от браслета, видимо, блестящий металл ей очень понравился, а когда мимо прошёл высокий мускулистый парень, она окликнула его и показала украшение.

Парень нахмурился в ответ и что-то язвительно проговорил, а девушка махнула на него рукой, так же как я на Тома. И мы, переглянувшись, дружно рассмеялись, поняв друг друга без слов.

— Смотри, Кейт, такими темпами тебя и супом с муравьями накормят! — прокомментировал Том мои успехи общения с местными, но я лишь снова отмахнулась от него и спрятала браслет в сумку, решив, что такой подарок обязательно понравится Тессе.

— Завидуешь — завидуй молча… а это что такое?!

Только я хотела пойти проверить, как продвигалась постановка палаток, как из одной из хижин раздался пронзительный женский вопль. Не в силах ничего с собой поделать, я рванула на крик, а Том рванул за мной, прокричав:

— Кейт! Кейт, это не самая хорошая идея — вламываться в чужие дома!

Но я уже успела влететь в деревянную постройку и откинуть самодельное покрывало, и передо мной на набитой соломой кровати оказалась плачущая женщина, в руках у которой был пятилетний ребёнок, дёргавшийся в судорогах. Мужчина — отец семейства — подбежал вместе с нами, держа в руках миску с копошащимися муравьями, а судорожный припадок только усиливался…

Распахнув глаза на такой варварский метод лечения, я остановила мужчину, строго посмотрев на него, и тот замер на месте от моего сурового взгляда. А я тем временем подошла к женщине, чтобы осмотреть ребёнка.

— Да он горячущий! — дотронувшись до смуглой кожи, воскликнула я. — Если сбить температуру, то и судороги пройдут!

Определившись с тактикой, я села на солому, открыла сумку, быстро нашла в ней склянку с зельем от жара, которую специально положила поближе на всякий случай, а затем осторожно перехватила к себе на колени переставшего биться малыша без сознания и по каплям начала капать зелье прямо ему на язык. Отец и мать ребёнка и Том молча следили за моими действиями, а я, отсчитав десять капель, отложила зелье и покрепче обхватила худенького мальчонку, словно убаюкивая его.

— Аа-аа-аа… вот и температура проходит… такое бывает…

Кожа мальчика действительно постепенно остывала, и я аккуратно взяла ладонь испуганной матери, приложила её ко лбу, и чёрные глаза так и распахнулись от изумления.

— Нанен!

Она подозвала отца ребёнка и ткнула пальцем в сына, и тот с опаской потрогал кожу и так же был ошеломлён. А я тем временем тихонечко потормошила своего пациента, и тот нехотя открыл глазки, словно до этого крепко спал. Увидев меня, он повторил гримасу родителей, а я осмотрела его личико, пощупала пальцами шею и распахнула рот.

— Ну-ка… скажи-ка «А-а-а»…

Малыш интуитивно повторил за мной гримасу, и я быстро заглянула в зев, и всё стало понятно как божий день.

— У него махровая ангина, — сообщила я Тому, который стоял у входа в комнату со скрещёнными на груди руками и насмешливо смотрел, как я лечу туземцев. — От неё температура, а от температуры — судороги. Антибиотики у меня с собой есть, но их надо разводить и вводить в мышцу… Лучше оставить зелье, но… как им объяснить, что его надо пить два раза в день целую неделю?!

Том на мои вопросы лишь пожал плечами, но вдруг его глаза расширились, и он стукнул себя по лбу ладонью.

— Дьявол! Он же всё время был со мной! Я сейчас, Кейт!

Сорвавшись с места, он куда-то убежал, а я тем временем обменялась недоуменными взглядами с родителями ребёнка, как бы говоря, что понятия не имею, что задумал мой спутник, и принялась рыться в своей сумке в поисках ещё одного зелья. И когда я нашла нужную склянку среди сотни других, в «комнату» вбежал Том, держа в руках странный крупный… камень.

Поначалу он был тёмно-тёмно синим, напоминая сапфир, но Том провёл над ним рукой, что-то пробормотав, и камень засветился ярким светом.

— Говори, Кейт, теперь тебя поймут.